Глава 20

Эркюль Пуаро с одобрением осмотрел фасад величественного джорджианского особняка, который прежде украшал площадь городского рынка.

Теперь появились современные «супермаркеты» с разными магазинами подарков, косметическими кабинетами и Пор-кафе в районе Крофт-Роуд, ибо старая Хай-стрит стала им тесна.

Медный молоток у двери был начищен до блеска. Но все же он предпочел воспользоваться электрическим звонком.

Дверь отворила почти сразу же высокая, представительная женщина с гладко зачесанными наверх седыми волосами и энергичными манерами.

— Месье Пуаро? Вы очень пунктуальны. Входите.

— Мисс Беттерсбай?

— Конечно.

Она закрыла дверь. Пуаро вошел, положил шляпу на вешалку и прошел дальше в приятную комнату, выходящую окнами в чистенький садик.

— Вы, как мне говорили, бывшая руководительница Медоусфильдского пансионата?

— Да. Я ушла в отставку год назад. Как я поняла, вы хотели меня видеть по поводу моей бывшей ученицы Нормы Рестарик?

— Правильно.

— В своем письме,— продолжала мисс Беттерсбай,— других подробностей вы мне не сообщили. Я знаю, кто вы такой. Именно поэтому я хотела получить дальнейшую информацию, а уж потом вести беседу. Например, не собираетесь ли вы взять к себе на работу Норму Рестарик?

— Нет, мадам.

— Учитывая род ваших занятий, вы не должны удивляться моей любознательности. Не привезли ли вы мне письма от родителей Нормы?

— Опять-таки нет. Я позднее объяснюсь.

— Благодарю вас.

— Фактически меня нанял отец мисс Рестарик, Эндрю Рестарик.

— Ах, он недавно возвратился в Англию после многих лет отсутствия.

— Совершенно верно.

— Но рекомендательного письма вы от него не привезли?

— А я его у него и не просил.

Мисс Беттерсбай вопросительно посмотрела на него.

— Он стал бы настаивать, чтобы поехать вместе со мной,— сказал Эркюль Пуаро,— а это не дало бы мне возможности побеседовать с вами совершенно откровенно и задать вам все те вопросы, которые меня интересуют, потому что они тоже могут причинить ему боль и страдания.

— Что-нибудь случилось с Нормой?

— Надеюсь, что нет, но такая возможность существует. А вы ее помните, мисс Беттерсбай?

— Я помню всех своих учеников. У меня превосходная память. Не говоря уже о том, что Медоусфильдс — небольшое учебное заведение. Двести девочек, не больше.

— Почему вы ушли в отставку, мисс Беттерсбай?

— Извините, месье Пуаро, мне кажется, что это вас не касается.

— Совершенно верно, я просто выражаю свое вполне естественное любопытство.

— Мне уже 70 лет, разве это недостаточная причина?

— Не для вас, я бы сказал. Совершенно ясно, что вы полны сил и энергии. Вам под силу продолжать свою деятельность на учебном поприще еще многие годы.

— Времена меняются, месье Пуаро, но я бы сказала, что эта перемена не всех устраивает. Я удовлетворю ваше любопытство. Мне не хватает терпения иметь дело с родителями. Их планы в отношении дочерей — близорукие, если не сказать откровенно: глупые.

Пуаро было известно, что мисс Беттерсбай была превосходным математиком.

— Не подумайте, что я веду праздный образ жизни. Просто теперь работа стала для меня более приятной. Я репетирую учеников старших классов. А теперь я хотела бы узнать причину или цель вашего визита.

— Дело сводится к тому, что она пропала.

Мисс Беттерсбай не была потрясена.

— Вот как? Когда вы мне сказали «пропала», вы, по-видимому, имели в виду, что она уехала из дома, не сообщив родителям, куда именно она отправляется. Впрочем, поскольку умерла ее мать, то практически она не сообщила об этом отцу. В наши дни это уже почти норма поведения, месье Пуаро. Мистер Рестарик не стал обращаться в полицию?

— Отказался наотрез.

— Можете мне поверить, что я не представляю, куда девалась девочка. Я от нее не получала ни строчки с тех пор, как она уехала отсюда. Боюсь, что я не могу вам ничем помочь.

— Вообще-то говоря, меня интересует не совсем эта информация. Я хотел бы узнать, что это за девушка. Не с точки зрения внешности, а как человеческий индивидуум.

— В школе Норма была середнячком, она ни в чем не проявляла себя. Особых дарований у нее не было. Но занималась она старательно и с заданиями справлялась.

— Истеричка?

Мисс Беттерсбай на минутку задумалась.

— Нет, я бы этого не сказала. Конечно, нервы у нее были в несколько натянутом состоянии, но уже ничего иного нельзя было и ожидать, учитывая ее семейную обстановку.

— Вы имеете в виду ее больную мать?

— Да. Дома, семьи как таковой, у нее не было. Отец, к которому, по-моему, она была очень привязана, уехал с другой женщиной. Ее мать не скрыла этого факта от дочери. И по всей вероятности, громко принялась его обсуждать. Ну, а Норме это было неприятно.

— Пожалуй, мне следует спросить ваше мнение о покойной миссис Рестарик.

— Вас интересует мое личное мнение?

— Если вы не возражаете.

— Почему же, я без всяких колебаний могу ответить на ваш вопрос. Домашнее окружение играет важную роль в формировании характера подростка. Поэтому я всегда старалась выяснить его как можно подробнее... Миссис Рестарик была особа весьма добродетельная и уважаемая во всех отношениях, и строгих правил. Я понимаю, что это звучит несовременно. Ко всему тому следует добавить, что она была безнадежно глупа.

— Ага,— удовлетворенно хмыкнул Пуаро.

— Ну и потом, ее вечные жалобы на мнимые недуги. Она же не выходила из лечебниц и здравниц. Весьма неудачная атмосфера для Нормы, которая сама-то довольно слабовольная, неуверенная в себе, лишенная честолюбия. Лично я считаю, что она создана для роли преданной жены и любящей матери, но не больше.

— Простите за мой следующий вопрос, но вы ни разу не замечали у Нормы признаков психической неуравновешенности?

— Психической неуравновешенности? Глупости.

— Вот как вы отвечаете. «Глупости». И не истеричка?

— Любой подросток, сталкиваясь с трудностями жизни, может на первых порах нервничать. Девушек иногда влечет к совершенно не подходящим, даже опасным молодым людям. Родители теперь не обладают возможностью предотвратить надвигающуюся беду. Отсюда — обреченные на неудачу браки и все прочее, а в конце — развод. Так что Норма тоже могла сбежать к такому проходимцу, в чем, с современной точки зрения, нет ничего ненормального.