Глава 7

Санаторий «Гудвилл» и дом отдыха в Эль-Мираре представляли собой сочетание бывшего мотеля и старинного трехэтажного особняка, стоявших на соседних участках.

Теперь они были окружены деревянным забором, причем на окнах мотеля и на первом этаже большого здания имелись либо замысловатые железные украшения-решетки, либо самые обычные набитые крест-накрест полосы.

Перри Мейсон все это осмотрел и мысленно взвесил, затем, не таясь, прошел сквозь ворота по широкой подъездной аллее к парадной двери, над которой красовалась надпись «Офис».

Сбоку висела менее импозантная записочка: «Требуется молодая особа с покладистым характером для выполнения общей работы». Мейсон несколько удивился подобной формулировке, потом решил, что это писала не женщина. Аналогичное объявление было приклеено сбоку на оконном стекле. Написаны они были от руки, и Мейсон сообразил, что в данном учреждении кадры поломоек и уборщиц не задерживались и замещать их нелегко.

Мейсон вошел в контору.

Длинная стойка разделяла помещение на две половины. С внутренней стороны находился коммутатор и стул. По одну сторону стол, заваленный бумагами, обшарпанный вращающийся стул и два простых кресла с прямыми спинками. По другую — нечто вроде стеллажа с углублениями для почты, над которыми были написаны номера комнат.

Свет горел только над коммутатором. Знакомое адвокату громкое гудение показывало, что звонят сюда.

Мейсон подошел к стойке.

Из двери, что находилась в дальней стене помещения, торопливо вышла женщина средних лет. Едва взглянув на Мейсона, она поспешила к коммутатору и надела наушники.

— Алло,.. Санаторий «Гудвилл».

Послушав немного, она ответила:

— Его еще нет. Я предупредила секретаря. Он зайдет, как только вернется... Нет, я не могу сказать, когда он вернется... Да, он вам позвонит, доктор... Сразу же, как вернется. До свидания.

Она вытащила штекер и повернулась как-то нехотя к адвокату.

— А вам что нужно? — спросила она.

— У вас здесь находится Горас Шелби.

Женщина моментально стала как бы неживой, глаза у нее приобрели отчужденное выражение.

— Ну и что?

— Я хочу его видеть.

— Вы родственник?

— Я адвокат.

— Вы представляете его?

— Я представляю его родственницу.

— Приемные часы окончились.

— Но мне крайне важно его видеть.

Она решительно покачала головой.

— Вы должны явиться в положенное время:

— А когда именно?

— От двух до трех часов дня.

— Вы хотите сказать, что я не смогу его видеть до завтрашнего дня?

— Я не уверена, что и завтра вы его увидите. Вам надо сначала поговорить с доктором. У мистера Шелби пока еще состояние не из блестящих. Против его фамилии есть пометка «посетителей не пускать»... Как вы себя назвали?

— Мейсон. Перри Мейсон.

— Я скажу доктору, что вы приходили.

— Какому доктору?

— Доктору Бекстеру. Тиллману Бекстеру. Он руководит этим местом.

— Он врач?

— У него имеется лицензия на руководство этим местом. Это все, что мне известно. И я думаю, что вам не имеет смысла сюда возвращаться. Вряд ли Горас Шелби будет в состоянии принимать посетителей.

Она резко повернулась к нему спиной и скрылась за дверью, показывая, что разговор окончен.

Мейсон вышел во двор, осмотрелся и пошел туда, где стояла его машина.

Около его автомобиля стоял какой-то человек.

— Вы доктор, назначенный судом? — спросил он.

Мейсон задумчиво посмотрел на человека.

— Какой врач, назначенный судом?

— По делу Шелби.

— А что?

— Я хочу поговорить с вами.

— Могу ли я узнать, на какую тему?

— Вы не ответили на мой вопрос — вы доктор, назначенный судом?

— Нет. Я — Перри Мейсон, адвокат. Так для чего же вам понадобился док...

Человек не стал дожидаться, пока он закончит фразу, бегом пустился к машине, стоявшей перед автомобилем Мейсона, юркнул в нее, сказал что-то водителю, и машина сорвалась с места.

Мейсон попытался разглядеть регистрационный номер, но до машины было слишком далеко, так что он смог разобрать только то, что она из Невады.

Мейсон притворился, будто он возвращается в санаторий, в действительности же обошел свою машину сзади, вынул из кармана ключ, сел за руль и быстро помчался по дороге.

Однако машины с невадским номером он не заметил: она, по всей вероятности, свернула на боковую улицу.

Адвокат проехал несколько кварталов, все еще надеясь натолкнуться на машину, но она как сквозь землю провалилась.

И тогда он вернулся в контору.

Делла Стрит ему сразу же сообщила, что звонил доктор Олм. Он просил передать, что готов поговорить с адвокатом в любое время, как только он вернется.

Мейсон кивнул.

— Герти закрыла контору и пошла домой. С ним говорила я сама. Вас соединить?

Она быстро набрала требуемый номер.

— Доктора Олма, пожалуйста. С вами будет говорить мистер Мейсон.

Она кивнула адвокату.

Мейсон взял трубку:

— Алло! Перри Мейсон у аппарата.

— Доктор Грантланд Олм, Мейсон, вы хотели со мной поговорить?

— Да. Как я понял, судья Поллингер поручил вам побеседовать с Горасом Шелби и выяснить его физическое и психическое состояние.

— Правильно.

— Вы собираетесь скоро с ним повидаться?

— Я не могу увидеть его раньше завтрашнего утра, но я предупредил дежурного, что буду в санатории в 10 часов.

— Стоило ли их предупреждать о времени вашего приезда?

— Я думаю, что да. Потому что я предупредил, чтобы сегодня после 8-ми часов ему не давали никаких наркотических средств, чтобы мне подготовили описание всех тех средств, которые ему были выписаны, и чтобы при осмотре в комнате не было никого, кроме моей собственной сестры.

Мейсон широко улыбнулся.

— Благодарю вас, доктор.. Теперь мне ясно, почему суд назначил именно вас для проведения экспертизы... Я как раз и намеревался спросить вас, будут ли приняты все меры предосторожности для того, чтобы пациент был поставлен в совершенно объективные условия.

— Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Я даже могу добавить, что существуют определенные наркотические средства, которые при интравенозном введении вызывают у больного глубокий сон. Но некоторые типы при этом становятся дезориентированными, даже несколько невменяемыми на несколько дней. Другие же наркотики у больных, страдающих атеросклерозом, вызывают явления психической недостаточности.

— Можно ли обнаружить, что эти наркотики применялись?

— И да, и нет. Если я заподозрю нечто подобное, я проверю кровь пациента, но и без того не так трудно сказать, естественное ли это состояние или вызванное искусственно. Доказать труднее. Мне известно все про вас и про вашу репутацию, мистер Мейсон. Я слышал, что вы представляете племянницу Шелби или ту молодую особу, которая считала себя его племянницей. Говорят, она за ним преданно ухаживала и очень его любила. Могу по секрету добавить, что санаторий принялся спорить со мной, когда я запретил после 8-ми часов вводить Шелби какие-либо препараты. Якобы пациент беспокойный, легко раздражается, не спит по ночам, так что ему необходимо снотворное. Тогда я спросил, какое именно снотворное они используют, и мы по этому поводу снова поспорили. Мне пришлось все же назвать одно совершенно безвредное средство, которое не может оказать никакого нежелательного воздействия. Считаю своим долгом предупредить, что я намерен самым тщательным образом разобраться в этом деле. Так мне было сказано, но и без этого все равно я поступил бы только так.

— Огромное спасибо,— сказал Мейсон.— Я как раз хотел выяснить, какие у вас намерения.

— Мне думается, я теперь знаю, какие намерения у вас,— посмеиваясь, сказал доктор Олм. — Не сомневайтесь, Мейсон, я буду совершенно объективен, но предельно строг.

— Не знаю, как вас и благодарить. Искренне ценю ваше доброе отношение.

Адвокат повесил трубку и сказал Делле Стрит:

— Мне думается, надо запирать контору и идти домой. Доктор Олм прекрасно знает, что он делает. Он не новичок, в последствиях применения наркотиков отлично разбирается, и я не удивлюсь, если завтрашний день окажется решающим в нашем сражении. Что же касается санатория, то я не завидую его руководителю!

— Кстати, какое он произвел на вас впечатление?

— Это «то» заведение. Не сомневаюсь, что тип, которого они именуют доктором, столько же понимает в медицине, сколько и я. Просто он имеет лицензию на заведование домом отдыха и извлекает из этого максимум выгоды праведными и неправедными путями. Некоторые из этих частных заведений вполне приличные, но большинство — нет. Господи, помоги тому человеку, который угодит в последнее! К сожалению, очень часто родственники не желают, чтобы им мешал какой-нибудь старичок или старушка, которые с годами становятся забывчивыми, рассеянными, неаккуратными. Вот они его и задирают в такую лечебницу, умывают после этого руки, считая, что проявили достаточно заботы, и практически забывают о его существовании. Однако такая лечебница, при условии, что она получает ежемесячно переводы, все же заботится о своих питомцах, дабы те не стали капризничать и не перебрались в другое заведение, но есть учреждения совсем иного плана. Их руководители прекрасно разбираются, по какой причине привезенный к ним «пациент» внезапно становится слабоумным. И пускай себе этот несчастный старается вырваться из такой лечебницы, пока его опекун или просто богатый родственник не скупится на плату, он может спать спокойно: все будет шито-крыто за высокими стенами частного заведения!