-   Ты знаешь, что я не это имела в виду, умная ты задница. Маргарет и Генри здесь не при чем.

Я хватаю её за руку, чтобы убрать, но она только усиливает хватку.

-   Ай...ай...ладно, и что же ты имела в виду? Она отпускает мой сосок.

-      Я  хочу  знать  причину,  по  которой  ты  решил  заключать  с  женщинами договорные отношения.

-   У меня не было договорных отношений с женщинами,- уточняю я - У меня нормальные, нежные отношения с одной очень необыкновенной женщиной.

Я  прикрываю  соски  руками,  чтобы  защитить  их,  ведь  это  не  тот  ответ, который она хотела услышать.

-       Но   наши    нормальные,    нежные    отношения  начались    с   извращенной договоренности, - настаивает она - И я хочу знать, почему.

Черт! Я, правда, не хочу затрагивать эту тему, но я дал ей зацепку, и она ухватилась за неё. Я должен был это предусмотреть.

-   На тот момент отношения меня не интересовали. И так было на протяжении долгих лет.

-   Почему?

Конечно же такой ответ её явно не устроит.

-   Потому что ни одна из них не была похожа на тебя.

-    Как бы мило это не звучало, это не объясняет, почему ты выбрал такой образ жизни.

Ничего себе. Она думает у меня есть образ жизни. Ты говоришь о выборе, который считаешь неправильным.

Впервые мне хочется перед кем-то оправдываться.

-   Мне было двадцать три, когда я получил свой первый миллион. В двадцать четыре я утроил эту сумму, к следующему году - увеличил её в четыре раза. СМИ  охотились  за  мной,  богатство  привлекало  стервятников.  Женщины, окружавшие меня, были похожи друг на друга. Однако была одна, которая подняла  планку  настолько  высоко,  что  я  думал,  что  больше  никогда  не доверюсь  женщине.  Я  считал  её  своей  подругой,  потому  что  она  была единственной, с кем я занимался сексом.

Прошлое  останется  в  прошлом,  но  рассказывать  Лорелин,  как  я  трахал другую женщину, не кажется мне правильным.

-   Ты правда хочешь это знать?

-     Да.  Я  хочу  знать  о  тебе  всё,  а  для  этого  ты  должен  довериться  мне  и рассказать всё.

Я доверяю ей, и только поэтому я готов рассказать ей то, о чем еще никому не рассказывал.

-   Я думал, что не хочу свадьбы и детей только потому, что Лана была не моей женщиной, но время шло, и я понял, что вообще не хочу жениться и заводить детей.

Лана не могла смириться с этим и вопреки всему пыталась забеременеть, чтобы таким образом женить меня на себе.

-   И как ты это понял?

Я смотрю в потолок, потому что не люблю говорить  об этом. Чертовски неудобно.

-    Мы использовали презервативы, она была на таблетках, поскольку я был непреклонен в вопросе иметь детей. Внезапно все презервативы стали рваться. Всё было в порядке, когда я одевал их, но, как только мы начинали прелюдию, они рвались.

Не хочу вываливать на нее это дерьмо.

-   Она единственная, кто имел доступ к упаковке.

Заподозрив неладное, я решил проверить их и заметил небольшие проколы. Тогда я подумал, что возможно, в таком случае она не принимает таблетки, пока, порывшись в её вещах, не нашел их. Я был прав.

Лорелин сердится.

-   Они были испорчены. 

-   После Ланы я покончил с отношениями. С головой ушел в работу, старался не появляться на публике, пока в один прекрасный день мне не пришлось уехать на один из виноградников на несколько недель. Там во время ужина в ресторане я встретил женщину. Мы просто поговорили, и знаешь, мне понравилось, ведь она не знала, кем я был. На следующий день я случайно наткнулся на нее, и мы провели еще один приятный вечер. Впервые за год женщина ничего не хотела от меня, но я знал, что всё непременно изменится, когда она узнает, кто я. Вот тогда-то я решил предложить ей быть моей спутницей на несколько недель, не раскрывая при этом своей личности. Ей было двадцать с чем-то лет. Она не мечтала о семье и детях, поэтому и согласилась. Мы провели несколько веселых недель, и больше я её не видел.

-   Понять не могу, как женщины не знали, кем ты был. Кажется, я озадачил её.

-   Быть богатым значит быть интересным, конечно, не таким знаменитым, как актер или музыкант. Это было не так уж трудно провернуть. Некоторые женщины не читали газет и не сидели в соц сетях, что было только мне на руку.

-     Помнишь наш визит в оперный театр? Папарацци же тогда следили за тобой, - отмечает она.

-    Когда я выхожу, конечно же папарацци следят за мной, особенно, если в этот момент я с женщиной.

Показывать спутниц на публике не было умно с моей стороны, учитывая тот факт, что я скрывал свою личность. Поэтому-то на протяжении нескольких лет меня не видели в компании женщины. Теперь ты понимаешь, почему фотограф так жаждал этих снимков.

-   Почему именно меня должны были заметить с тобой?

Не думаю, что она когда-нибудь поймет разницу между собой и теми двенадцати.

-    Я знал, что ты не такая, как все, с того дня, как положил на тебя глаз. И решил относиться к тебе именно так.

Она подползает и садится на меня. Берет мое лицо руками и наклоняется ближе.

Её волосы падают вперед, создавая завесу, закрывая нас от окружающего мира.

-   Может, я и не похожа на остальных женщин, что были до меня, но есть кое- что схожее между нами. Я хочу мужа и детей, и если ты не готов дать мне это, то, боюсь, это проблема.

Я хочу попросить её стать моей женой и матерью моих детей, но сейчас неподходящее время. У меня нет ни кольца, ни правильных слов. Я хочу, чтобы   мое   предложение   стало   чем-то   особенным   для   нее   –   чтобы оглянувшись  назад,   она   вспомнила  об   этом,  как   об   одном   из   самых драгоценных моментов всей её жизни.

Это, вероятно, хорошая идея для нас, чтобы быть более чем пару дней вместе, но я хочу дать отдохнуть ей от тех решений, которые я  принял, когда в последний раз мы обсуждали их.

- Ты - всё, о чем я и желать никогда не мог. Каждый раз, представляя свое будущее, я всегда вижу твое лицо...с детьми, похожими на нас.

Это прозвучало так, словно я гребаная цыпочка, но мне плевать. Я хочу, чтобы она знала, как сильно я её люблю, и буду хотеть всегда - не только в течение тех трех коротких месяцев в Австралии или на протяжении следующего месяца, который мы проведем вместе. Я хочу её долбанную вечность. 

Лорелин Прескотт 

Следующие несколько дней были просто нереальными.

Я не могу ни на чем сконцентрироваться, в мыслях крутятся слова Джека Генри о том, что он представляет свое будущее со мной и нашими детьми.

Я думаю об этом постоянно. Даже сейчас, когда мы едем в лифте, чтобы встретиться после концерта вкомнате Рэнди, я думаю о том, на что была бы похожа наша жизнь, если бы мы были женаты.

Он щелкает пальцами у меня перед лицом.

-   Детка, что случилось? Последние несколько дней ты пребываешь где-то не здесь.

-   Всё в порядке.

Всё нормально, черт возьми. Почему так не могло быть раньше? Он притягивает меня в свои объятья.

-   Что-то случилось. Ты сама не своя.

-    Меня не покидает мысль о..., - я делаю паузу, чтобы тщательно подобрать слова, но меня спасает телефон Джека Генри. Он начинает звонить.

-   Это Гарольд. Я должен ответить.

Он отвечает на звонок, и уже по одному его выражению лица я могу сказать, что что-то не так.

Двери лифта открываются, и мы выходим, но он останавливается в коридоре. Вижу, как на его лбу появляется морщинка - явный признак, что его что-то беспокоит.

-   Подожди минуту, - он убирает телефон от уха. 

-     В Авалоне кое-какие проблемы, мне действительно нужно поговорить с Гарольдом.

Кажется, он сердится.

-   Всё в порядке?

-   Нет. По всей видимости Одри нанесла очередной удар.

Что нужно сделать, чтобы эта сумасшедшая сука оставила его в покое?

-   Хорошо. Я пойду вперед. Поговори с Гарольдом, а, когда закончишь, я буду ждать тебя в комнате.