живым макетом в половину натуральной величины. Вдобавок он хромал и тянул за собой ногу, отчего

напоминал раненого и ощипанного птенца. Он тоже сунул крохотную свою ручку Фреду и неожиданно густым

голосом сказал:

— Я сегодня не выспался, поэтому не очень хорошо с утра выгляжу. Но вы не огорчайтесь, сэр: мадам,

которую мы тут одеваем, будет принадлежать к обществу избранных красавиц!

Фред и Коблиц рассмеялись.

— Да-да, месье, старая истина гласит: нельзя разглядывать женщину, когда она полураздета или

полуодета. Вам должны ее представить или голой, или в бальном платье!

Посреди подвала на специальной подставке высилось хитроумное деревянное сооружение. Оно и в

самом деле напоминало верхнюю часть незаконченного пианино. Макет был огромных размеров, по меньшей

мере вдвое превосходивших оригинал. На длинных столах, поставленных у противоположной стены, лежали

инструменты, детали, чертежи.

— Насколько мы можем предполагать, месье, принцип действия машины такой… — начал было Жиро,

но Фред умоляюще поднял руку.

— Месье Жиро, ради бога, не тратьте понапрасну усилий! Я не специалист и все равно ничего не пойму.

Если вы сообщите, как продвигается работа и каковы перспективы, этого будет достаточно.

Француз, не желая брать на себя роль ведущего, вопросительно оглянулся на Яна.

— Пожалуйста, Эжен, я все равно не обладаю вашим красноречием, — улыбнулся Ян.

— Так же, как я — вашими способностями, — галантно вернул любезность француз и продолжил, —

видите ли, месье, никогда еще мне не приходилось выступать в должности бога: тебе дают ребро, — и будь добр

создать из него Еву… Но благодаря тому, что в нарушение всех церковных догм, у нас тут двоебожие, мы с

Яном надеемся на быстрый успех. Еще пять–шесть деталей или столько же догадок — и к Еве можно будет

приглашать Адама. Полагаю, это дело двух–трех недель.

— А к чему такие крупные масштабы? — поинтересовался Фред.

— Подбираю себе пару, — под общий смех сообщил Жиро. — Просто на крупном макете легче

соображать.

В этот день обедала все вместе — там же, в особняке. Обед получился довольно веселый. Фред

размышлял, под каким предлогом удобнее забрать на прогулку Яна, но тот сам облегчил ему задачу.

— Мистер Саммербэг, много слышал о вас из уст отца.

— Как раз о нем хотел с вами поговорить. Не возражаете, если немного покатаемся по Парижу? Хотя этот

город заслуживает пеших прогулок.

Фред позвонил Жоржу, и тот прислал черный тяжелый “ситроен”.

— Господа, надеюсь, вы не обидетесь, если я на время похищу мистера Эванса? Боюсь, что в первую

очередь этот вопрос обращен к пани Зосе…

— Ну что вы, мистер Саммербэг, мы к похищениям

привыкли, — ничто не изменилось в привычной улыбке

женщины.

Едва автомобиль тронулся и Фред опустил стекло, от-

деляющее их от шофера, Ян произнес тихо, но с той твер-

достью, что не оставляет сомнений у собеседника:

— Мистер Саммербэг, я больше палец о палец не уда-

рю, чтобы продолжить работу над машиной.

“Если бы он только знал, как это сейчас нас устраива-

ет”, — невольно подумал Фред. Однако ничем не выдал сво-

их мыслей и лишь вопросительно молчал.

Ян продолжал, не обращая внимания на немой вопрос

Фреда:

— Отец так сказал мне о вас: “Приди другой человек

— я бы не стал втягивать тебя в авантюру, по мне показа-

лось, что он честен и благороден”. Вот почему, мистер Сам-

мербэг, буду откровенен. Когда я согласился сотрудничать с

вашей службой, я поставил некоторые условия. Они каса-

лись отца и моей невесты. Было обещано условия испол-

нить. Мне сказали, что отец уже в Англии, хотя связи с ним

у меня нет. Допустим, это объяснимо. Но что касается моей

невесты Кристины Шармах… Уже миновали все сроки, ни-

чего не делается. Я, если хотите, объявляю бунт. Пока ее не

привезут сюда, я продолжать работу не стану.

“Наверное, Коблиц прав, — решил Фред, — до чего

этот поляк доверчив и наивен! Но, с другой стороны, что бы

делало человечество (и мое учреждение тоже!) без таких

людей. Они не умеют предавать…”

Ян внимательно посмотрел на Фреда и вдруг добавил, на первый взгляд, безо всякой связи с

предыдущим:

— А вам, думаю, нелегко живется в вашем оффисе. Вы никогда не сможете стать Коблицом. Знаете в

каком смысле? Я понимаю, что вы не спросите… От анализа до исполнения у вас большая дистанция. А

Коблицу приходится все делать с ходу.

— У вас к нему претензии?

— Я его не виню. Просто думаю о своем месте в мире.

“Ого, — удивился Фред, — а я поначалу принял его за наивного технаря. У него острый ум и

психологическое чутье. И он, конечно, тянется к широкому осмыслению действительности”.

— Не знаю, что заставляет вас разговаривать столь открыто, — признался Фред, — но, честное слово,

Ян, мне это приятно.

— Мистер Саммербэг, — с некоторым нажимом сказал Ян, — все мы живем в мире фальши, от которой в

разной степени устали. Когда встречаешь человека, лишенного декораций хотя бы в душе… в общем, вы

понимаете. Даже если этот человек из разведки… Какая разница? Я встречал демагогов и лицемеров среди

уборщиц городского туалета… Хотя профессия, безусловно, накладывает отпечаток.

— Что у вас с Коблицом? — спросил Фред.

— Ничего особенного. Просто я не всегда его понимаю.

— Стоит ли все понимать до конца?

— Вы правы. Но когда это касается твоей судьбы…

— Я поговорю с Коблицом. Условия должны выполняться.

— Благодарю вас, мистер Саммербэг.

Они помолчали.

— А я все не налюбуюсь Парижем. — Ян глядел на плывущие мимо кварталы.

— Да, Париж, — задумчиво протянул Фред. — Ян, нам предстоит грозное время. Давайте поговорим о

слове “завтра”. Допустим, конструкция собрана. Что дальше?

— Не знаю. Пойду сражаться.

— А если я вам предложу работу?

— Спасибо. Однако что конкретно?

— Вы полагаете, что с завершением работы над шифровальной машиной все наши проблемы решатся?

— Нет, конечно. Еще раз спасибо, мистер Саммербэг. Я готов сражаться с нацистами где угодно. Но отец?

И моя невеста?

— Давайте пока поговорим об отце. Как только вернусь в Лондон, я его разыщу.

— Разыщите, пожалуйста. Он теперь очень одинок. Конечно, одиноки мы все. Но он — особенно.

Передайте, что у меня все нормально. Как только позволят обстоятельства, постараюсь его навестить.

— Ян, подумайте над моим предложением. Оно не только даст вам работу и гражданство, но и приблизит

к отцу.

— А если я не сумею собрать машину?

— Все равно вы к ней ближе, чем другие.

Ян хотел расспросить о Коблице. Однако перед глазами встал беззвучный рот пана Марека, и он поборол

искушение.

— Конечно, неплохо бы вместе посетить “Гранд-Опера”, — перевел разговор Фред. — Мы ведь в стране

друзей. И все же…

— И все же?..

— Старый закон. Больше одного не собираться. Кстати, какие у вас отношения с Эженом Жиро?

— Мистер Саммербэг, вы же сами ответили! Мы собрались больше одного.

— Он что-то дал почувствовать?

— Нет. Однако один я редко бываю. Если бы не Зося…

— Очаровательная женщина, не правда ли?

— Мистер Саммербэг, — усмехнулся Ян, — очаровательная женщина на планете существует в

единственном экземпляре. Это — моя невеста. Все остальные — просто женщины.

— Ну что же, Ян, честное слово, буду рад видеть вас в Лондоне.

— Еще раз спасибо.

— Теперь, пожалуй, вернемся в мастерскую?

— Пожалуй.

Фред приспустил стекло и велел шоферу возвращаться.

У дверей особняка Ян спросил:

— В Париже больше не увидимся?

— Едва ли. — Фред помолчал, словно боролся с соблазном что-то сказать. — Есть другие города. Ну, Ян,