Конечно, чувствую себя ущемленным. Однако готов подождать: жизнь бесконечна, пока мы не умрем…

— Эжен, если мы когда-нибудь расстанемся, я буду

по вас скучать.

— Спасибо, Ян. Я но вас уже скучаю…

Знал ли что-то Эжен или просто предчувствовал —

определить сложно.

Через несколько дней Ян вышел на улицу в плаще

— вовсю полыхала весна. Прошел половину квартала,

остановился, чтобы надышаться свежестью — подкатила

автомашина, открылась дверца, и Ян не успел оглянуться,

как очутился в автомобиле. На этот раз ему не зажимали

рот вонючей тряпкой, не заставляли дышать усыпляющим.

Просто двое похожих друг на друга мужчин крепко взяли

его на руки, один произнес:

— Мистер Эванс, все нормально, так надо. Сидите

спокойно.

Ян со дня выхода с пани Зосей в ресторан носил при

себе ее подарок — маленький браунинг. Его никто не

обыскивал, просто посадили в лимузин и куда-то везли.

“Опять похищение, — подумал Ян. — Впрочем, надо к

ним привыкать. Видимо, меня учат новому способу

общения между людьми. Способ не самый скверный.

Некоторых убивают…”

Примерно через три часа езды они въехали в

“морские ворота Франции”. Гавр с его чистыми, словно

только что умытыми улицами и соборами, нацелившими

острые готические шпили в серое моросящее небо, пере-

секли без остановок. Сидевший справа спутник отодвинул

занавеску, и Ян увидел берега Сены, сплошь заставленные

баржами, пароходами, парусниками, плавучими кранами,

яхтами. Слышались звон склянок, свист пара, лязг вагон-

ных колес, звон буферов, требовательные гудки портовых

буксиров. Сена в Гавре дышала полной грудью и труди-

лась вовсю.

Автомобиль подкатил к небольшому пассажирскому пароходу с непомерно длинной трубой, что

свидетельствовало о его почтенном возрасте. Один из спутников вручил Яну билет, кивнул в сторону судна:

— Поднимайтесь на борт.

Пассе жиров было немного. Через полчаса сиплый гудок возвестил об отходе. Когда вышли из акватории,

спутник сказал:

— Мистер Эванс, если желаете, здесь можно перекусить.

Как только пароход оставил позади залив Сены и вышел о Ла-Манш, началась качка. Спутник Яна вскоре

стал буквально зеленеть — видимо, он плохо переносил капризы моря.

— Выйдем на палубу, — предложил Ян, — идите, я вас сейчас догоню. И не беспокойтесь: я никуда не

денусь…

Спутник молча повиновался.

Ян сходил в буфет, купил пару лимонов. Поднялся на палубу, нашел провожатого, который жадно дышал

свежим ветром. Протянул ему лимоны.

— Сосите понемногу, говорят, здорово помогает. Спутник кивнул головой и с жалкой улыбкой

последовал совету.

В Па-де-Кале стало потише. Потом они вошли в устье Темзы, и судно прекратило раскланиваться с

берегами. Пароход ошвартовался в Тильбери. Отсюда до Лондона добрались на поезде. Поезд сменили на

метро. Метро в Лондоне было такое же грязное и неуютное, как и в Париже — Но передвигаться оно позволяло

быстро.

Был уже поздний вечер, когда спутник Яна подвел его к темному дому, позвонил и сказал:

— Мистер Эванс, тут вы останетесь до утра. Утром на вами приедут. Остальное мне неизвестно.

Дверь открылась, в прямоугольнике света возникла грузная фигура мужчины.

— Мистер Эванс? Добро пожаловать.

Ян шагнул в коридор.

— Проходите прямо. Вас ждут.

Ян отворил дверь в прихожую — и почувствовал, что у пего слабеют колени: навстречу ему, раскинув

руки, бежала Кристина…

Они долго стояли обнявшись, не говоря ни слова, слушая, как стучат их сердца.

— Кристя… Кристя… Кристя… — едва слышно шептал Ян, словно все еще не веря в чудо встречи.

— Это я… честное слово, это я, — счастливо улыбалась Кристина, с трудом освобождаясь из объятий

Яна. — Дай хоть посмотрю на тебя!

На Яна волнующе хлынула густая синева ее глаз, зовущая упругость губ. “Господи, какая же она

красивая! Как я мог столько времени жить без нее! Кто распоряжается нашими судьбами? И почему

распоряжается? К черту! К дьяволу! Всех! Неужели человек приходит в этот мир, чтобы, как нищий, стоять с

протянутой рукой, выпрашивая право на личное счастье? Неужели мы являемся сюда лишь для того, чтобы

чувствовать себя несчастными?..”

Кристина вся лучилась, лишь в темной глубине зрачков стояла тревога. У Яна сжалось сердце. Конечно,

ей трудно далось время разлуки. Сейчас он ни о чем расспрашивать не будет.

— Кристя, милая, запомни: я больше тебя никому не отдам. Никому и ничему. Ты поняла?!

— Нет! Нет! Не поняла. Ничего не поняла. Я сегодня сошла с ума! Я ничего не понимаю. Только хочу,

чтобы ты не исчезал…

— Я не исчезну. Слышишь? Я больше не исчезну!..

“Не исчезну? — усмехнулся Ян. — Легко сказать. Исчез я из Парижа. Легко и просто. Словно и не был

там. Даже “до свиданья” не сказал Зосе. И месье Жиро. И паву Мареку… О, пан Марек! Я помню ваши уроки.

Но сегодня мне хочется мяукать, как глупому котенку”.

— Не исчезай, — еще раз тихо попросила Кристина.

Смутная тень набежала на ее лицо. Но она тут же смахнула ее и бросилась к буфету.

— Будем пировать, Янек! Тут кое-что припасено. Ты хочешь пировать?!

— Я все хочу.

Он ходил за ней по пятам, целовал сзади волосы, шею, плечи. Кристина счастливо смеялась. И все время

оглядывалась на Яна, как будто все еще опасалась, что он исчезнет…

Они болтали о пустяках, беспричинно и счастливо смеялись. Вместе с тем, они, может быть, впервые

учились ценить эти беззаботные минуты. Потому что счастье хоть изредка должно улыбаться людям. Чтобы они

не теряли веры в то, что оно существует.

А потом, когда Ян заключил Кристину в объятия, припал к ее губам, он вдруг почувствовал, что она вся

дрожит. Щеки ее стали мокрыми.

— Ты плачешь? — удивленно шепнул Ян.

— Я плачу, Ян… Ни разу не плакала с детства… А теперь — плачу… Но ты не обращай внимания…

Сейчас пройдет… Ты целуй меня, целуй…

…Она не могла не плакать. Ничего не хотела рассказывать Яну о Фриче. Вместе со слезами из нее

выходил ужас, испытанный ею при встрече с гестаповцем в вагоне поезда. Видимо, Фриче вызвали в Берлин, но

ей пришло в голову, что немец оказался в поезде не случайно, что он ее выслеживает.

Однако Фриче выглядел не менее растерянным. Неужели теперь чужая разведка контролирует каждый

его шаг?..

И все же неизвестно, чем бы закончилась неожиданная встреча, если бы не отчаянная находчивость

Кристины.

Из соседнего купе в коридор вышел молодой парень в твидовом пиджаке. Пиджак ловко сидел на

спортивной фигуре. Незнакомец с интересом посмотрел на симпатичную пассажирку. И Кристина, делая вид.

что не знает Фриче, отвернулась от него и заговорила с молодым человеком…

Гестаповец вздохнул с облегчением и прошел в свое купе. Ведь он устроил себе вызов в Берлин, чтобы

обеспечить алиби на случай неприятностей с похищением шифровальной машины — происшествие случилось,

мол, в его отсутствие…

Кристина дрожала до самого Берлина. И только пересев на поезд, шедший в Париж, позволила себе

расслабиться.

…Кристина долго смотрела на спящего Яна. Осторожно сняла с себя его руки, выскользнула в ванную

комнату. И тут, оставшись наедине с зеркалом, обнаружила четыре четко обозначенные морщины.

Морщины… Плата за переживания? Или за дорогу к счастью? Ну что ж. В жизни нет ничего

бесплатного. Одни платят деньгами, другие — страданиями. Всем нам кажется, что молодость не кончится. До

сих пор Кристина не пользовалась гримом. И вот пришла пора вступать в царство косметики. Это значит, что

следует помахать юности ручкой…

Время уже шло к полудню, когда сели завтракать. Пили чай с молоком по-английски, ели вкусные

булочки с джемом. К концу завтрака появился Коблиц. Видимо, у смотрителя был телефон и он информировал