— Хорошо, что вы позвонили, — сходу поздоровался со мной этот мой самый незаменимый специалист. — В последнем поступлении есть уникальная работа…

— Это здорово, — сходу глушу крик души эксперта, — только сейчас — все по боку. К утру мне нужна информация о художнице Башкирцевой. Так что бери лопату, ройся в своих залежах. И когда ты уже научишься пользоваться компьютером?

Будь моя воля, в каждом нашем городе стояли бы памятники не Ильичу, а безвестному создателю телефона. Во всяком случае, человечеству он принес больше пользы, чем вождь теперь уже невеликого октября без большой буквы.

— Мариночка, я тебя не разбудил? Разыщи к утру Бойко, обязательно, где бы он ни был. Он должен быть в офисе к десяти. Если задержусь — пусть ждет. Да, и чтобы Константин сидел на месте, с билетом на Питер. Конечно, самолет. Спокойной тебе работы.

Насчет разбудил, это у меня здорово получается. Интересно, кто из моих сотрудников ложится спать в такое детское время? А вот Константин Николаевич вполне может задремать после трудов праведных, возраст все-таки. Раньше на партийной работе горел, коммунизм строил, а теперь ему больше по душе другое зодчество — светлого капиталистического будущего.

— Константин Николаевич, добрый вечер. Узнали? А говорят, у меня голос изменился. Да, приятно слышать. Ваш заказ я выполнил. Начало века, двенадцать карат, чистота изумительная. Ну что вы, у нас ведь давным-давно другие взаимоотношения. Хорошо, до встречи.

Я никогда не пользуюсь блокнотом и не веду деловых записей — эта привычка наработана годами. Мой первый наставник утверждал: мозг необходимо тренировать наравне с телом, иначе ничего путного из тебя не выйдет. Своему телу сегодня я уже дал копоти в спортивном зале. Теперь остается еще около дюжины телефонных звонков. И все номера я наберу по памяти, не пользуясь подсказкой компьютера.

Стоило выскочить из дома, как навстречу тут же рванулась тварь смолянистого цвета по кличке Трэш. К собаке я отношусь с неменьшей любовью, чем к остальным домашним, и ребята, охраняющие мой душевный покой, об этом превосходно осведомлены. Трэш с ненавистью оскалил сахарного цвета клыки, высказывая таким образом свое отношение к хозяину, но заместитель коммерческого директора Воха тут же загнал его в вольер и лишь затем пристроился к своим подчиненным, совершающим утреннюю пробежку по моим стопам.

Я бегу по асфальту, выщербленному дождями, снегами и временем, думая о своей мечте. Именно здесь, за чертой Южноморска, скоро начнется строительство города будущего. Деньги для начала этого грандиозного проекта, можно сказать, свалились на меня с неба, а вернее — из небоскреба.

Все началось со звонка моего зарубежного адвоката мистера Лео Крамера. Оказывается, неподалеку от моего скромного домика в Майами собираются строить громадный гостиничный комплекс. Крамер тут же встревожился, что его клиент после возведения комплекса потеряет возможность любоваться из окна своего жилища красотой прибоя, и позвонил мне.

— Ленька, ну и черт с ними, пусть строят, — вполне по-русски ответил я американцу Крамеру, — все равно я вряд ли когда-нибудь в тот дом попаду.

— А как насчет пятнадцати миллионов долларов? — профессионально стоял на страже моих интересов адвокат.

Против долларов я никогда не возражал. От имени своего клиента Крамер затащил в суд этих будущих строителей и потребовал возмещения моральных издержек. И суд поддержал адвоката. Для нас это, может быть, и смешно, а у буржуев-кровососов все не как у людей при серпе и молоте; хотя строители и брызгали слюной по поводу значительных финансовых поступлений в местный бюджет после того, как гостиничный комплекс войдет в строй. Но судья на такую дешевку все равно не повелся, потому что с детства твердо усвоил нехитрую истину: сперва — человек, потом — государство. Так после уплаты судебных издержек, вычета налогов и своего гонорара, мистер Крамер перегнал на мой счет почти десять миллионов.

И вот тогда я тоже решил стать строителем, начал скупать участки на побережье. Откровенно говоря, мне судебный процесс по поводу чьих-то окон вряд ли грозит. Чем-чем, а соблюдением прав человека у нас еще долго пахнуть не будет. Тут еще раз усмехнуться можно; представляю если кто-то у нас обратился бы в местный суд с таким требованием, как мой адвокат в Майами. Ему не денежное покрытие моральных издержек, а бесплатную путевку в дурдом тут же присудят.

Город будущего я обязательно построю, для начала домов пятьдесят, не больше. Сегодня по-настоящему хорошая квартира в городе стоит до двухсот тысяч долларов, я за свою виллу на Кипре заплатил гораздо меньше. Так сколько же будет здесь стоить двухэтажный дом на берегу моря? Это — не квартира в городе; какой бы она ни была прекрасной, все равно в общем парадном будет нести мочой, а под окнами — громоздиться контейнеры с мусором.

Так что спрос на мои дома, самые первые дома с бассейнами в Южноморске, будет обеспечен. И оборудуют их по последнему слову техники, чего бы то мне ни стоило. А когда строительство городка завершится, позабочусь об охране. Больше того, без специального пропуска сюда вряд ли кто-то попадет. Думаю, что за такой домик получить миллион не будет пределом мечтаний, хотя за границей цены на недвижимость куда ниже. Но за границей хорошо жить, а у нас — делать деньги. Многие захотят делать эти деньги в условиях, максимально приближенных к мировым стандартам.

И если в городе будущего кто-то захочет бегать по утрам, как я, надобность в сопровождении телохранителей отпадет.

— Воха, — командую руководителю моих ангелов-хранителей после окончания пробежки, — давай, пять минут, только не поддавайся.

Воха отрицательно покачал головой.

— Прошлого раза хватит, — рассудил он. — Мне тот фонарь под твоим глазом до сих пор отрыгается. Рябов шутить не любит.

— Я тоже не терплю возражений, — рычу в ответ. — И вообще, кто для тебя главнее?

— Главнее — ты, но подчиняюсь Рябову, — не сдавался Воха.

— Да ты тогда случайно попал, — не сдаюсь перед логикой бывшего спецназовца, — я тебя за две минуты уделаю. Потому что ты знаешь спортивные единоборства, а я — драку.

После этого лирического вступления бросаюсь вперед, и Воха, мягко провернувшись на пятках, награждает меня хорошим ударом по почкам. В ответ на такую заботу о руководстве, провожу подсечку в падении, тут же наношу удар ногой сверху вниз, однако до цели не добираюсь — Воха успел прикрыть солнечное сплетение и проатаковал лежа, проверив второй рукой надежность моего пресса. Кто знает, чем бы завершился наш поединок, если бы не выскочивший из вольера Трэш. Заметив это чудовище, мчащееся к нам с явным удовольствием на оскалившейся морде, я тут же вскочил на ноги, бросившись к дому со скоростью спринтера, примеряющего в мечтах олимпийскую медаль. И, уже захлопнув за собой дверь, увидел: Воха все-таки успел перехватить пса, который потренировался бы на мне с неменьшим удовольствием, чем на той палке, которую Гарик ежедневно сует ему в морду.

С чувством глубокого удовлетворения показываю Трэшу гордо поднятый средний палец и бегу в душ. Слава Богу, что Сабина еще дрыхнет, иначе продолжение скандала было бы гарантировано. Потому что вместо моего водителя Саши за мной почему-то заехала Марина. Остается только гадать, какую функцию она сейчас выполняет — персональной секретарши или личного телохранителя. Что поделать, сейчас без охраны, наверняка, даже начальник ЖЭКа не ходит, а Марину моя жена не терпит, потому что уверена — ее функции вышеперечисленными не ограничиваются.

Сабина не права. С Мариной я трахнулся один-единственный раз, да и то, чтобы проверить рекомендацию Рябова. С тех пор нас связывают исключительно деловые отношения, хотя Марина уже несколько раз намекала, что не мешало бы повторить отработку взаимодействий в постельном режиме. Вот и сейчас, стоило только выехать за ворота, как рука секретарши тут же сползла с рычага передач гораздо ниже моего пояса.