— Ну и прекрасно. — Я искренне возмутился. — Вы должны мне три доллара.

— Как? За что?

— Стоимость такси сюда, чтобы за завтраком занять место вашего мужа — ведь ради этого вы позволили мне приехать. Потом следует учесть обратную дорогу, ибо мне придется посетить Армию Спасения, чтобы избавиться от шляпы и пальто, которые я обещал захватить с собой. Три доллара как раз покроют мои расходы, и я предпочел бы наличными.

Она нахмурилась.

— Я когда–нибудь встречала вас раньше?

— Думаю, что нет, иначе я бы вас запомнил, а в чем дело?

— Вы так со мной говорите, точно все обо мне знаете. Какой сегодня день?

— Среда.

— Тогда последний раз я видела Прис неделю назад, в прошлую среду. Она позвонила и предложила позавтракать вместе. Она хотела выяснить, пойду ли я на особую встречу держателей акций «Софтдауна» первого июля, на следующий день после ее двадцатипятилетия.

— И вы ответили, что пойдете?

— Нет. Еще одно мое чудачество. Со времени смерти моего отца, семь лет назад, я и близко не подхожу к тому месту. Я получаю от дела хороший доход, но совсем ничего о нем не знаю. Вы видели человека по имени Перри Холмер?

Я сказал, что видел.

— Так он непрерывно одолевал меня просьбами являться на собрания, но я отказывалась из боязни испортить положение вещей своим присутствием. Вы слышали что–нибудь о Брукере, Квесте, Питкине и Виолетте Дьюди?

Я сказал, что слышал.

— Так они ко мне тоже приставали, каждый по отдельности: просили воспользоваться на собрании моим голосом, я и им отказала. Я не…

— Они стремились заполучить ваш голос на всех… Всех вместе?

— О нет, на кого–то одного. Они все мне надоели, но больше других Дьюди. Разве она не ужасна?

— Пожалуй, да. Я не знаком с ней столь же близко, как вы. Почему мисс Идз так мечтала видеть вас на той особой встрече?

— Она хотела выбрать новое правление с одними женщинами, а Виолетту Дьюди назначить президентом корпорации.

— Она называла других кандидатов?

— Да, но я не… Подождите, постараюсь припомнить. Прис и я, Дьюди, какая–то дама, вроде заведующая фабрикой — забыла, как ее зовут, — и горничная Прис, по–моему, Маргарет…

— Фомоз, Маргарет Фомоз?

—- Нет, у нее было другое имя, впрочем, она ведь вышла замуж.

— Ее тоже убили в понедельник, за пару часов до убийства Присциллы Идз, подкараулили на улице и задушили.

У Сары Джеффи округлились глаза.

— И Маргарет… тоже?

— Да. Странно, что вы не в курсе…

— Ее задушили так же, как Прис?

— Да. Очевидно, пытались раздобыть ключ от квартиры мисс Идз, а тот лежал в сумочке горничной. Итак, пятеро женщин должны были составить новый совет директоров?

— Да.

— Но вы заявили, что не пойдете на совещание?

Миссис Джеффи снова стиснула руки, но не так крепко, как в прошлый раз.

— И еще, что директором не стану. Я не желала впутываться в их дела. Вообще никаким боком. Еще она говорила, что, по ее мнению, я вполне согласна на получение дивидендов. Я не возражала, просто заметила, что желаю ей добиться успеха, а со мной такое невозможно. Потом добавила, что надеюсь на плодотворную работу нового правления, совета директоров и президента, но без моего вмешательства.

— А раньше она просила вас посетить совещание держателей акций?

— Нет, такое случилось впервые. Мы не встречались больше года. Она звонила и заходила ко мне, услышав о смерти Джека… моего мужа.

— Мне говорили, что вы были близкими подругами.

— Очень давно.

— Когда именно?

Она взглянула на меня исподлобья.

— Мне не нравятся ваши вопросы.

— Я знаю.

— От наших отношений никому не стало хуже.

— Возможно. Так, один доллар я уже окупил. Теперь, если вы согласны, дело еще за двумя.

Она повернулась и позвала:

— Ольга!

Через несколько секунд, поступью отнюдь не легкой, впорхнула валькирия. Миссис Джеффи поинтересовалась, остался ли еще кофе. Та ответила утвердительно и удалилась. Вскоре она вернулась, неся желаемое на подносе, хотя теперь ей об этом не напоминали. Миссис Джеффи сдвинулась на краешек дивана, налила себе чашку и сделала глоток.

— Могу сообщить вам, — сказала она, — в каком возрасте я впервые встретилась с Прис.

Я от всей души поблагодарил ее. Она отпила еще немного кофе.

— Я старше Прис на четыре года, ей было тогда около двух недель. Мой отец имел пай в деле ее отца, и семьи дружили. Для детей, конечно, четыре года — большая разница, но мы все равно нравились друг другу, и когда вскоре после смерти матери, а потом и отца Прис переехала жить к Холмерам, мы с ней были, как сестры. Мы много времени проводили врозь, поскольку учились в разных школах, но всегда писали друг другу. Наверное, по тысяче писем каждая сочинила. Вам известно о том, что она бросила колледж и поселилась в Вилледже?

— Да.

— Именно в то время мы стали особенно близки. Мой отец тогда уже умер, а мама и того раньше, и я практически жила с Прис, хотя имела собственную квартиру. Беда Прис в том, что у нее было слишком много денег. После нескольких месяцев в Вилледже она неожиданно уехала, и знаете почему? Из–за горничной, Маргарет. Она повезла Маргарет в Новый Орлеан навестить больную мать. Слышали вы когда–нибудь что–то подобное? Она оставила меня развязываться с Вилледжем. Мы все еще дружили, она писала мне из Нового Орлеана, и в каком–то из писем сообщила, что встретила принца и вышла за него замуж. Теперь они уезжают в Перу, где у него торговое дело в Андах или где–то там еще.

Миссис Джеффи допила кофе, поставила чашку с блюдцем на поднос и откинулась на подушки.

— Это, — сказала она, — было последнее письмо от Прис. Самое последнее… Возможно, оно еще сохранилось… Я помню, что вложила в конверт его фотографию. Я удивлялась, почему она не пишет, и вдруг Прис позвонила, уже из Нью—Йорка. Причем, вернулась она одна, если не считать Маргарет. Она назвалась мисс Присциллой Идз. Мы несколько раз встречались, когда она купила в Вестчестере дом, я туда даже съездила, но Присцилла стала совсем другой. Она больше меня не приглашала, а если бы и пригласила, я отказалась бы. Почти три года я вообще ее не видела, до тех пор, пока она не съездила в Рено, не развелась и не примкнула к Армии Спасения… Вы слышали об этом?

— Да.

— К тому времени, как Прис узнала о смерти моего мужа, с Армией она тоже покончила. Она решила приняться за дело отца, но не могла получить его в собственность до двадцати пяти лет. Она стала больше походить на прежнюю Прис, и мы бы снова начали ладить, но я совсем недавно потеряла Джека и не желала ладить вообще ни с кем, так что увидела я ее только на прошлой неделе, а потом не… — Она внезапно замолчала и вздернула подбородок. — Господи, ведь я не выполнила ее желания,.. Это никак не повлияло на ее смерть, правда? Не потому ли вы ко мне пришли?

Я покачал головой.

— На первый вопрос я ответить не могу. Но пришел я по другой причине. Она не пыталась снова с вами связаться по телефону или письменно?

— Нет.

— А кто–нибудь из людей «Софтдауна»?

— Нет.

— Где вы были в понедельник вечером? Мне ваше алиби не требуется, но в полиции вас будут спрашивать.

— Не будут.

— В случае, если справятся с делом раньше, чем доберутся до вас. Потренируйтесь на мне, назовите людей, с которыми вы играли в канасту.

— Я не играла, я сидела дома.

— В каком обществе? Возможно, с Ольгой?

— Нет.

Я снова потряс головой.

— Такой ответ говорит об отсутствии у вас практики. — Я чуть подался вперед. — Послушайте, миссис Джеффи, я бы вполне мог вам поверить. Я здесь под фальшивым предлогом. Я сказал, что Вульфу и мне необходима информация, но не только: нам нужна еще и помощь. Вам, конечно, известны условия завещания отца Присциллы? И вы знакомы с пятерыми людьми — Холмером, Брукером, Квестом, Питкином и мисс Дьюди, — которые теперь, после смерти мисс Идз, унаследуют большую часть софтдаунского капитала?

— Безусловно. — Нахмурившись, она внимательно меня рассматривала.

— Отлично. Вы акционер. Мы собираемся привлечь вас к действиям против этой пятерки. Возьмите либо своего юриста, либо нашего. Мы хотим, чтобы вы просили суд не допускать их к наследству, пока не будет установлено, что они не имеют отношения к преступлению. По нашему мнению, в создавшейся ситуации суд примет подобную просьбу и удовлетворит ее.