8

Время близилось к полудню, когда, сделав по дороге три остановки, я расплатился с шофером на углу Двадцать девятой улицы и Ленсингтона и зашагал к востоку. Первый раз такси тормозило у аптеки: я звонил Вульфу и отчитывался о своей неудаче. Второй — возле склада Армии Спасения: избавлялся от пальто и шляпы третий — у ресторана, где, согласно информации Лона Коэна, работал официантом Эндрю Фомоз. Выяснив, что у того сегодня выходной, я отправился к нему на квартиру.

Нет, особых надежд на эту встречу я не возлагал. Главной моей задачей была доставка Сары Джеффи на Тридцать пятую улицу к Ниро Вульфу и Натаниелу Паркеру, единственному юристу, которому Вульф время от времени посылал орхидеи, чтобы обсудить детали заявления в суд. Поскольку эту возможность я прохлопал, попытка с Фомозом, по замыслу Вульфа, годилась только как неудобоваримый вариант, если не суррогат. И повиновался я не служебному рвению, а лишь выработанной долгими годами привычке, когда, очутившись возле нужного дома на Восточной Двадцать девятой улице, окинул местность внимательным, цепким взглядом и кое–что увидел.

Перейдя дорогу, я зашел в темную захламленную мастерскую по ремонту обуви и остановился перед сидящим там мужчиной, который при моем появлении немедленно спрятался за газетным листом.

Я обратился непосредственно к газете:

— Свяжитесь, пожалуйста, с лейтенантом Роуклифом. Похоже, на меня нападает желание выдавать себя за представителя закона. Я чувствую, как оно приближается.

Газета опустилась, открыв пухлое лицо некоего государственного служащего по фамилии Хэллоран.

— У вас хорошие глаза,'—сказал он. — Я просто констатирую. Если таким способом вы хотите выразить неуважение к упомянутому лейтенанту, давайте, продолжайте.

— Как–нибудь потом, сейчас я на службе. Я рад, что заметил вас, иначе бы непременно попал в ловушку. Если я не выйду оттуда через три дня, позвоните все–таки Роуклифу. Здесь что, серьезная слежка или вы один на нем висите?

— Я пришел сюда за шнурками для ботинок.

Я извинился за то, что оторвал его от дела, вышел и опять пересек улицу. Вероятно, отдел по расследованию убийств еще не напал на след, если старался держать Фомоза в поле зрения. Ведь Фомоз, насколько я понял из газет, фигурировал в деле только как пострадавший и не внушал серьезных подозрений, иначе я бы получил от Хэллорана информацию.

Дом был старый, пятиэтажный, из красного кирпича. Фамилия Фомоз стояла в списке жильцов последней. Я нажал на кнопку, подождал тридцать секунд щелчка, толкнул дверь и поднялся по лестнице. На каждую площадку выходили три квартиры. Первая располагалась справа, вторая слева, а третья посередине. Одну из дверей в дальнем конце площадки украшал большой черный бант, свисающий почти до пола. Я позвонил туда, и через секунду изнутри послышался низкий сердитый мужской голос:

— Кто там?

Основываясь на убеждении, что я должен получить хоть какую–то компенсацию за тяжелую полуторачасовую работу, я сказал.

— Друг Сары Джеффи! Моя фамилия Гудвин.

Дверь резко распахнулась, и на пороге возник Геркулес в белых шортах, казавшихся особенно яркими по соседству с темной кожей и взъерошенной копной вьющихся волос.

— Я в трауре. Чего вам?

— Вы Эндрю Фомоз?

— Я Энди Фомоз, Эндрю никто меня не зовет. Что вы хотите?

— Спросить вас, почему Присцилла Идз собиралась сделать вашу жену директором корпорации «Софтдаун»?

— Как? — Он вскинул голову. — Повторите, что вы сказали?

Я повторил. Убедившись, что расслышал правильно, он развел руками.

— Знаете, — прогромыхал он, — я этому не верю.

— Но именно так мисс Идз говорила миссис Джеффи на прошлой неделе. Она заявила, что мечтает назначить вашу жену директором. Ровно семь дней назад.

— Все равно не верю. И вообще Присцилла Идз родилась под дурной звездой. Через каждую пару лет она начинала беситься. Я изучил всю ее историю и записал, но полиция ее отобрала. Свою супругу я повстречал и женился на ней только два года назад, именно она мне все и поведала. Гринвич—Вилледж, Новый Орлеан, Перу с мужем, возвращение без оного, бесчисленные романы, Рено, Армия Спасения! — Он воздел руки к небу. — Ну, я вас спрашиваю! Моя жена постоянно находилась рядом с ней. А теперь вы утверждаете, что мисс Идз собиралась сделать ее директором… Я говорил, что не верю в это? Да нет, конечно верю. С Присциллой Идз поверишь чему угодно, просто я ничего не знал. Так что вы хотите?

— Нам будет удобнее побеседовать в квартире, если вы не возражаете.

— Вы репортер?

— Нет, я…

—Тогда фараон?

— Нет, я работаю…

Не помню, сколько раз пытались захлопывать двери перед моим носом, но такое случалось довольно часто. Поэтому моя реакция стала обыденной и автоматической. Пожалуй, слишком автоматической. Когда Энди Фомоз принялся закрывать дверь, моя нога очутилась на привычном месте, готовая как всегда воспрепятствовать негостеприимному хозяину. Но с мистером Фомозом обычное оказалось недостаточным. Он был еще подвижнее и сильнее, чем выглядел. Вместо того, чтобы использовать вес своего тела, что отняло бы лишних полсекунды, он привел в действие силу мускулов, очень убедительную. Прежде, чем я успел вцепиться в дверь, она захлопнулась, замок защелкнулся, и я остался на площадке несолоно хлебавши, с рубцом на полированном носу моей лучшей пары туфель от Бредли.

Спуск с третьего этажа на первый занял у меня довольно продолжительное время. Я отнюдь не прыгал от радости. Отправляясь с поручением от Вульфа, я люблю предоставлять ему желаемое, но творить чудес не умею. На сей раз ситуация, похоже, сложилась так, что помочь в ней могло разве только чудо. Подобные обстоятельства никак не удовлетворяли клиента и препятствовали получению гонорара.

Именно я, как клиент, втянул Вульфа в свое предприятие. Именно я все это придумал. Но сегодня положение было иным, чем накануне, когда я, действуя по собственному почину, решился на визит в «Софтдаун» и созвал совещание. Теперь расследование находилось в руках Вульфа, и я не смел предпринимать никаких действий без его согласия.

В добавление к вышеуказанным мыслям мне явилась еще одна, следующая: в голове у меня не рождалось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего любое подобие какого–нибудь замысла.

Мне не понравилось, как Вульф отреагировал на случившееся. Когда я вошел в кабинет и объявил о том, что, по моему мнению, никаких посетителей ожидать не приходится ни теперь, ни позже, он хмыкнул, рывком откинулся на спинку стула и потребовал полного отчета. Пока я передавал все сказанное и сделанное Сарой Джеффи и Энди Фомозом, он сидел неподвижно, закрыв глаза и сложив руки на вершине объемистого живота. Впрочем, такое было в порядке вещей.

Но когда я умолк, он не задал ни единого вопроса, пробормотал только:

— Лучше все это отпечатать.

— Полностью?

— Да.

— Я угроблю за машинкой целый день и даже больше.

— Наверняка.

Тут как раз подоспело время завтрака, а значит, дальнейшие действия со стороны Вульфа отменялись, и я пока оставил вопрос открытым.

Однако после того, как мы побывали в столовой и насладились превосходной едой, сопровождаемой целенаправленными замечаниями Вульфа, вынудившими меня обсуждать все возможные кандидатуры на предстоящих выборах президента, я попытался снова вернуться к животрепещущей теме. Едва Вульф удобно устроился с журналом в кресле за письменным столом, я произнес:

— Если вы согласитесь уделить мне немного внимания, я, наконец, займусь нашим планом.

Он холодно посмотрел на меня.

— Я просил тебя напечатать отчет.

— Да, я слышал. Но вы отлично понимаете, что это просто увертка. Если вам хочется, чтобы я просиживал свою задницу, пока вы станете размышлять, чем бы таким заняться, сообщите об этом прямо. Какой смысл переводить кучу бумаги и изнашивать пишущую машинку?

Он опустил журнал.

— Наверное, ты помнишь, Арчи, как я однажды вернул задаток в сорок тысяч долларов, внесенный клиентом по фамилии Циммерман, только потому, что он пытался учить меня работать вместо того, чтобы спокойно предоставить дело мне. Ну? — Он опять поднял журнал, потом снова опустил. — Пожалуйста, отпечатай отчет. — И он углубился в чтение.