Он замолчал. Пауза длилась ровно четыре секунды. Потом Холмер сказал:

— Вы собираетесь заняться вредительством. Миссис Джеффи вовлек в авантюру Ниро Вульф. Я намерен побеседовать с миссис Джеффи.

— Вряд ли это поможет. — Теперь голос Паркера звучал немного прохладнее. — Представляя интересы миссис Джеффи, я советовал ей ни с кем не вступать в контакт, кроме, разумеется, Ниро Вульфа, если понадобится. Сейчас мы с ней в кабинете мистера Вульфа. Повторяю, я звоню вам согласно правилам профессиональной этики, а также потому, что не меньше вашего надеюсь избежать драки или вооруженного столкновения.

— Ни один судья не вынесет такого решения.

— Будущее покажет. — Интонации Паркера стали почти ледяными. — Я обсуждал этот вопрос с мистером Вульфом. Он считает, что медлить нельзя, и сейчас я отправляюсь в свою контору составлять черновик заявления. Однако, по моему мнению, необходимо защитить общие интересы без судебного вмешательства. Вульф полагает, что такая защита бесполезна, но соглашается испробовать ее на определенных условиях: вечером состоится встреча в его кабинете всех вовлеченных в историю лиц.

— В кабинете Вульфа? — Холмер снова разволновался.

— Да.

— Да вы что? Он сам убийца!

— По–моему, сэр, вы чересчур вольно обращаетесь со словами. Я чувствую, как напряжены ваши нервы, но не поговорить ли нам серьезно?

— Хорошо. Только не думайте, что вы сумеете заставить меня прийти к Вульфу. Я не соглашусь.

Но он согласился. Хотя и заявил, что никогда не пришел бы, даже если бы его заставили выбирать между встречей и всеобщей оглаской. Однако он сослался на то, что не может позволить своим четырем компаньонам не проконсультироваться с ним, без особой, впрочем, надежды на быстрый контакт. Он просил отсрочки до шести часов вечера, но Паркер крайним сроком назначил половину четвертого. Паркер должен был за это время подготовить и текст заявления, и все остальное, включая договоренность с судьей о встрече, каковая не состоялась бы, не получи он к половине четвертого известия о том, что софтдаунский квинтет непременно прибудет в кабинет Вульфа.

Паркер положил трубку и выпрямился во весь рост.

— Они придут, — сказал он уверенно, но без торжества. — Черт бы вас побрал, Вульф, у меня билеты в театр.

— Используйте их, — буркнул Вульф. — Вы нам не потребуетесь.

Паркер фыркнул.

— А моя клиентка останется без защиты? Между прочим, один из них — возможный убийца, а вы… разве вы не превращаетесь в дикого зверя, когда своим толстым носом чуете добычу? Ха! Моя важнейшая обязанность, как адвоката миссис Джеффи, держать ее подальше от опасных лиц и влияний, а мистеры Вульф и Гудвин представляют собой все опасности и волчьи ямы разом. Вы не согласитесь позавтракать со мной, миссис Джеффи?

Они удалились вместе. Их уход дал мне повод еще больше гордиться ею, но уже под другим углом зрения. Или, лучше сказать, изгибом. Ибо холостяк Натаниел Паркер хорошо известен своим особым вкусом к женщинам, он никогда не приглашает на завтрак просто так. Но я не был ревнив. Я все равно был вне конкуренции, ведь из ее прихожей уже исчезли пальто и шляпа, которые он бы мог отправить в Армию Спасения.

Теперь у Вульфа появились конкретные обязательства. Он и пальцем не шевельнул, чтобы взять книгу, кроссворд или любую другую из своих игрушек. До ленча он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Время от времени он шевелил губами, то вытягивая их, то втягивая. Я оставил беднягу наедине с его страданиями. Когда мы начнем настоящее наступление, он будет волноваться не меньше прочих, хотя и постарается всеми силами скрыть свои переживания. А на данном этапе он все еще пытался добиться нужного настроя и, должен признать, трудился над этим вовсю.

До ленча я успел позвонить в «Пан—Атлантик» и выяснить, что рейс № 193 ожидается к половине третьего. Потом я связался с Ирби, дабы тот привез к нам Эрика Хаффа в половине четвертого. Если не получится, то в шесть.

После ленча ничего не изменилось: терпеливый

Вульф, не жалующийся на свое бедственное положение, и я с вертящейся на языке парочкой злобных вопросов и замечаний. Вскоре после трех позвонил Паркер с сообщением, что встреча с Холмером состоится. Пятеро сотрудников приедут в девять, а он с миссис Джеффи немного раньше.

Я поинтересовался, с ним ли еще миссис Джеффи.

— Конечно, — ответил он добродетельным голосом. — Ведь она моя клиентка. А к чему ваш неуместный вопрос?

— Она весьма специфична, — объяснил я, — и требует большого умения. Без всяких экспромтов, иначе результат получится смехотворным.

Я прошел на кухню обсудить с Фрицем ассортимент напитков. У нас существовало непреложное правило. На вечерних сборищах, какой бы характер они не носили, подавались напитки на любой вкус, и мы с Фрицем всегда их обговаривали, если только я не был занят. Мы вечно спорили, поскольку Фриц настаивал на включении в ассортимент двух вин — красного и белого, — а я утверждал, что вино вообще не годится, ибо вгоняет американцев в сон, а они нужны нам бодрствующие. Мы как раз подошли к обычному компромиссу — пара бутылок белого, а красное совсем исключить, — когда в дверь позвонили, и я отправился открывать.

Это пришел Ирби. Его сопровождал человек в белом полотняном костюме, местами помятом и не идеально чистом.

Я снял цепочку, распахнул дверь, и они перешагнули через порог.

Мне довелось услышать так много рассуждений о Южной Америке, что я ожидал кого–то среднего между Диего Риверой и Перуном, но этого молодца, отбели он себя и свой костюм подстать своим белокурым волосам и голубым глазам, можно было принять за викинга. Он был, вероятно, немного старше и, насколько я понял, несмотря на его усталый вид, немного красивее меня.

Пристроив в холле его багаж — сумку и чемодан, — я провел их в кабинет и представил Ниро Вульфу. Хафф имел тенденцию к чересчур громкой речи, но, похоже, больше в нем не было ничего вызывающего, и это меня возмутило. Я заранее приготовился невзлюбить парня, женившегося на богатой наследнице и заставившего ее подписать документ, о котором столько говорилось. Естественно, я считал его обязанным подкрепить мою нелюбовь вескими уликами. Он же разочаровал меня. Слова он произносил с акцентом непонятного происхождения. Впрочем, чувствовалось, что его и наша нации очень тесно соседствуют.

Судя по тому, как прочно устроились гости в креслах, они, очевидно, ожидали продолжительной беседы, но Вульф был краток и не слишком любезен. Ибо теперь, с нашей точки зрения, эти двое превратились в обычных статистов. Явившись накануне с крючком для акционеров «Софтдауна», Ирби стал для нас счастливой находкой, но теперь, заполучив Сару Джеффи с куда лучшей приманкой, мы рассматривали и его, и Хаффа как простую массовку.

Вульф изобразил вежливый интерес:

— Доехали сносно, мистер Хафф?

— Не слишком. Трясло немного.

Вульф пожал плечами.

— Тем более поздравляю вас с благополучным прибытием, — Он обратился к Ирби: — Возникли непредвиденные обстоятельства. Я не вправе описывать их детально, но они настолько близко касаются мистера Холмера и его компаньонов, что те согласились прийти сюда сегодня в девять вечера, дабы обсудить ситуацию. Хотя…

— Я должен с ними встретиться, — решительно заявил Хафф.

— Несомненно. Хотя они придут и не по вашему делу, я не вижу причин, которые бы мешали и о нем поговорить; тем более, оба вопроса очень тесно связаны. Не забудьте только, что бразды правления находятся в моих руках. Вы примете участие во встрече только потому, что приглашены, но вас могут и не пригласить. Согласны вы присутствовать на подобных условиях?

— Однако, — запротестовал Ирби, — вы говорили, что люди собираются для обсуждения заявления моего клиента! Я вынужден настаивать…

— Ваше положение не позволяет вам настаивать. Вы еще вчера потеряли право на беспристрастное к себе отношение. Желаете ли вы прийти сюда сегодня вечером?

— Я желаю только того, — заявил Хафф, — что принадлежит мне…

— Возможно, я облек свое предложение в неудачную словесную форму, — согласился Ирби. — Я мог неверно понять природу вашей заинтересованности в деле. Мы бы выглядели глупо рядом с этими людьми без уверенности в том, что вы и мистер Гудвин соглашаетесь подтвердить подлинность…