— Тогда не приходите! — фыркнул Вульф.

Хафф извлек из кармана конверт и помахал им в воздухе.

— Здесь лежит документ, подписанный моей женой и засвидетельствованный Маргарет Казелли. Я присутствовал при его составлении. С тех пор он всегда при мне. Нет никаких сомнений в его подлинности. Мы только просим помочь нам добиться справедливости.

Он был абсолютно убежден в своей правоте, вероятно, не меньше, чем в августе 1946 года, когда подбил Присциллу на сочинение бумаги. Его призыв к справедливости не заставил увлажниться мои глаза.

И глаза Вульфа тоже. Он сухо заметил:

— Ни о какой гарантии, джентльмены, не может быть и речи. Так же, как и о согласии на договоренность. До вечера я буду занят. Приглашаю вас к девяти часам на предложенных мною условиях.

На этом все и закончилось. Хафф еще пытался уломать Вульфа взглянуть на его ценный документ, а Ирби упорно твердил свое, но все было кончено.

Я вышел с ними в холл и снова испытал разочарование, когда Хафф, который был моложе, выше и сильнее, чем Ирби, настоял на том, что чемодан и сумку понесет по–прежнему сам. Я выискивал в нем отрицательные черты, а он продолжал меня надувать.

Я отправился на кухню сказать Фрицу, что вместо семерых гостей ожидается девять.

Но дела повернулись так, что последнее число оказалось не окончательным. Спустя четыре часа, когда я менял в своей комнате рубашку и галстук, в дверь позвонили, а еще через минуту Фриц сообщил, что на ступеньках стоит человек, не называющий своего имени и требующий меня.

Я закончил с одеванием и спустился вниз. Фриц приник к двери, не сводя глаз с цепочки.

На ступеньках, хорошо видный сквозь прозрачное с одной стороны стекло, околачивался Энди Фомоз, сердито поглядывающий на зафиксированную щель. Его поза указывала на то, что он уже применял мускульные усилия.

— Он сюда рвался, — сообщил Фриц.

Я приблизился и произнес в отверстие:

— Дверь тебе никак не одолеть, сынок. Чего ты хочешь?

— Я плохо вас слышу. — Его голос стал еще более сердитым и низким, чем тогда, когда он находился внутри, а я, между прочим, снаружи. — Я хочу войти.

— Я тоже хотел, и что из этого получилось? Что вам нужно? Спрашиваю во второй раз, в запасе остался еще один. Вы интересовались трижды.

— Хорошо бы вам шею свернуть, Гудвин!

— Ну тогда вы вообще не войдете: своей шеей я дорожу. Повторяю: чего вы хотите? Вот теперь мы сравнялись.

Из глубины холла до меня донеслось:

—- Зачем же гак паниковать?

Появившийся из кабинета Вульф зашагал к нам. Он шел, подчиняясь отнюдь не порыву, как могло показаться. Время близилось к обеду, и ему в любом случае предстояло подвигаться. Фриц мелкой рысцой потрусил на кухню, где, похоже, достигали своей кульминации какие–то блюда.

Я объяснил Вульфу:

— Это Энди Фомоз, тот самый, что вчера вечером испортил мне туфлю. — Потом я обратился к щели: — Через десять секунд мы захлопнем дверь навсегда, и не обольщайтесь на этот счет.

— Что вы мне говорили вчера? — прорычал он.

— О чем? А, припоминаю: вы имеете в виду сообщение о том, что Присцилла Идз собиралась сделать вашу жену одним из директоров «Софтдауна»?

— Естественно. Никак не мог успокоиться и даже позвонил миссис Джеффи. Она почти ничего не рассказала, но объяснила, кто вы такой и посоветовала с вами повидаться. Если мисс Идз планировала назначить мою жену директором, у нее наверняка были на это причины, и вы должны объяснить, какие именно. Возможно, она в чем–то зависела от моей жены, и я обязан выяснить, в чем. А вы, по–моему, в курсе, иначе, зачем вы ко мне приходили?

Я повернулся к Вульфу.

— Посылая меня за каким–то предметом, вы его получаете, верно? Этот человек дополняет общую картину, Он вам требуется?

Вульф пристально рассматривал посетителя сквозь стекло. Одетый Фомоз являл собою не столь впечатляющую картину, как Фомоз в шортах, но все же за дверью маячила личность. Вульф проворчал:

— А вечером он сможет держать себя в руках?

— Сможет, если я вооружусь, а вооружусь я непременно.

— Пригласи его.

Я опять обратился к щели:

— Слушай, малыш. В девять часов сюда придут люди кое о чем потолковать, и, возможно, мы побеседуем по интересующему тебя вопросу, впрочем, не гарантирую. Если ты пообещаешь хорошо себя вести, милости просим. В противном случае долго ты у нас не задержишься!

— Я не собираюсь ждать! Я хочу…

— Ох, ради бога! Ты все понял? Мы как раз садимся обедать, и мысль о том, что ты разбил лагерь под нашей дверью, плохо повлияет на наш аппетит. Если ты успеешь спуститься на тротуар прежде, чем я сосчитаю до десяти, тебя впустят в девять часов. Если нет — то не взыщи. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь…

Он повиновался. Вульф направился в столовую. А я пошел в кухню и сказал Фрицу:

— Еще один. Всего ожидается десять гостей. Считая Вульфа и меня — получится дюжина. С тобой тринадцать.

— Тогда без меня, — твердо проговорил он.