— Генри, я ...

Прежде чем Сторми успела закончить, Генри перебил ее.

— Капитан Армстронг, сожалею о задержке и о поведении Мисс Галифакс. Кофе — за наш счет.

— Нет-нет, все в порядке, — с улыбкой ответил капитан Армстронг. — У мисс Галифакс явно было тяжелое утро, и, возможно, она просто не оценила моего чувства юмора.

Пока мужчина разговаривал с Генри, его глаза не отрывались от Сторми, словно он извинялся за всю эту сцену, которую сам же и устроил.

Но это не имело значения. Несмотря на его явное раскаяние, она все еще кипела.

— Тем не менее, кофе за наш счет, — сказал Генри, прежде чем повернуться к Сторми. — Закончите с капитаном, а затем немедленно отправляйтесь в мой кабинет.

Сердце Сторми опустилось. Ее день официально стал еще хуже. Она нисколько не сомневалась, что ее вот-вот уволят, и она может распрощаться с квартирой. Что могло быть следующим, куда еще может ударить молния?

Когда она начала смиряться с серьезностью своего положения, в ее голове начали возникать образы жизни на улице или пребывания в приюте для бездомных. Даже найти работу официантки было непросто, а если тебя еще и уволили с последнего места работы…

— Эй. Ты в порядке?

Сторми потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что капитан обращается к ней.

Но когда она это сделала, то бросила на мужчину испепеляющий взгляд, прежде чем решить, что лучше всего сделать с кофе, так как, по всей видимости, он был последним в ее рабочей деятельности.

— Точно. Крепкий американо со сливками!

Сторми быстро приготовила кофе и протянула его через стойку.

— Прошу прощения за свое поведение, — произнесла она ему сквозь стиснутые зубы.

Пилот сделал глоток горячего кофе, прежде чем улыбнуться.

— Спасибо за извинения. Впрочем, тебе не стоит об этом беспокоиться. Я могу с этим справиться так же хорошо, как и попросить. Надеюсь, твой день станет немного лучше, чем был до сих пор.

Он бросил на стол стодолларовую купюру, как будто это были копейки, и зашагал к своим воротам.

Сторми стояла неподвижно, глядя вслед удаляющейся фигуре капитана Армстронга. Черт возьми, как бы ей хотелось, чтобы он был низеньким, толстым и уродливым. Почему, если мужчина хорош собой, это заставляет вас думать, что он на самом деле порядочный человек? Возможно, все дело в улыбке. Нет, это, определенно, должно быть глаза.

Возможно, это обратная сторона.

Что бы это ни было, ей хотелось ненавидеть его, но она не могла этого сделать. Сейчас гнев душил ее.

Этот человек оскорбил ее, скорее всего, из-за него ее уволят, а он даже не смог нормально извиниться. Он решил, что бросание на прилавок неадекватного количества чаевых компенсирует его грубое поведение. Либо это так, либо он хотел, чтобы она знала, что он богат, думая, будто легко может купить ночь с ней.

Он неправ по всем пунктам.

Но в этом была и положительная сторона. Увольнение означало бы, что ей не придется иметь дело ни с ним, ни с какими другими придурками, которые бродят по коридорам аэропорта, считая себя божьим даром для женщин.

Но больше всего ее беспокоил тот факт, что она все еще испытывала глупое влечение к этому мужчине. Как она могла счесть его привлекательным? Что же с ней было не так, если она считала приемлемым испытывать влечение к мужчине, который даже не потрудился вспомнить, что они переспали?

В жизни Сторми были люди, которые любили и заботились о ней — ее невероятные родители. Судьба нанесла ей несколько тяжелых ударов, но, черт возьми, у кого их не было. Ею никогда не пренебрегали и не мучили. Вообще-то ее жизнь была чертовски хорошей.

Достаточно размышлений. Укрепившись в своем решении разобраться со своим мерзким боссом, она расправила плечи и заставила себя повернуться в сторону его офиса. Хотя она и переставляла ноги с трудом, все же вошла внутрь кабинета и остановилась в дверях.

Генри заставил ее подождать, пока несколько минут что-то строчил в записной книжке за своим жалким маленьким письменным столом. Это был сильный ход с его стороны.

«Ничего удивительного, — подумала она. — Как надо себя не уважать, работая на дерьмовой работе с ужасной зарплатой, несмотря на диплом юриста из Гарварда?»

Очень жаль, что этого человека поймали на сокрытии вещественных доказательств по делу и лишили звания адвоката. Он устроился управляющим в маленькое кафе. И теперь вымещал свой гнев на всех окружающих.

— Сторми, ты хочешь, чтобы нас закрыли?

Этого она никак не ожидала.

— Нет, — ответила она.

— Ну, если ты не будешь следовать правилам, тебя оштрафуют, если тебя оштрафуют еще раз, то уволят. Итак, ты хочешь остаться здесь работать? Что ты собираешься делать?

— Выполнять работу и получить зарплату, сэр.

— Твоя задача, чтобы клиент был счастлив. Если мы разозлим пилотов, то потеряем их как клиентов, а затем потеряем весь бизнес и нас закроют.

Чем дольше он говорил, тем громче становился его голос.

— Простите, что я набросилась на капитана Армстронга. Но он вел себя грубо, — заметила она.

— Клиент всегда прав, — прогремел он. — Смирись с этим.

— Прошу прощения. Я больше не буду грубой, — сказала она, чувствуя слезы на глазах.

Ей было ненавистно, что она иногда плакала, когда злилась. Черт возьми, ей хотелось показать, что она в ярости, а не слабачка.

— Послушай, Сторми, капитан Купер Армстронг часто посещает наше кафе. Тебе нужно быть более наблюдательной, не торопиться, запомнить членов экипажей, которые часто заходят, и быть особенно вежливой с ними. Я знаю, что это ново для тебя, но просто смотри на их бирки с именами, чтобы запомнить, и обязательно предоставляй скидку для сотрудников!

— Следуй моему примеру. Я стараюсь изо всех сил следить за каждым сотрудником, который попадает в поле моего зрения. Не позволяй этим толстым очкам сбить тебя с толку и заставить думать, будто я ничего не вижу!

Как только он закончил свою речь, то чуть не споткнулся о собственный стол.

Сторми неохотно кивнула в знак согласия с боссом — зачем же делать все еще хуже?

— Это все, сэр?

Когда она произнесла слово «сэр», у нее на языке появился кислый привкус.

— Совершенно верно. А теперь иди к кассе. Очередь растет, и Эми не может всех обслужить.

Сторми повернулась и вышла из кабинета.

— Сторми, не забывай…, — она остановилась, но едва удержалась от стона, так как знала, что он собирается сказать дальше. — Republic Coffee — это счастье в чашке.

Испытывая полное отвращение к этому человекоподобному существу, Сторми покинула офис, чтобы вернуться к работе, хотя и сделала это с замиранием сердца.

Вернувшись в кофейню, она в какой-то момент осознала, что находится в каком-то оцепенении, вытирая столы, поправляя коробки с чаем и вновь наполняя их специями. Значит, капитана Армстронга звали Купер? Теперь она знала полное имя мужчины, с которым спала шесть лет назад. Она была слишком измотана, чтобы даже думать сейчас об этом Зеленоглазике.

Эми работала за стойкой, готовя кофе клиенту. Эми закончила обслуживать пассажира, затем посмотрела на Сторми с выражением полного поражения на лице.

— Почему ты позволила этому человеку добраться до тебя? — спросила Эми, когда они остались одни.

— Даже не знаю, — ответила Сторми, проигрывая в голове их разговор. Он не особо отличался от того, что говорили ей другие клиенты. — Наверное, это потому, что я устала от всех этих пилотов, которые считают, что у них есть право залезть ко мне в трусы, — сказала Сторми, подмигнув, пытаясь не обращать внимания на внутренний дискомфорт.

— Ха! Сюрприз, сюрприз, Капитан Великолепие – еще один бабник. Греческий бог воплоти, говорящий как сексист, эгоцентричный идиот, у которого, слова, вылетающие изо рта, только все портят... Ну, знаешь, такая самая горячая часть. Если бы мы могли заставить его замолчать и привязать к стулу, у нас появилось бы гораздо больше клиентов женского пола. И тогда нам не пришлось бы иметь дело со всеми парнями, приходящими сюда, ожидающими чашку кофе и быстрый перепихон, — заговорила Эми, начав готовить молоко для покупателя, чей заказ Сторми только что получила на кассе.

— Дело не только в том, что говорил Армстронг. Я привыкла ко всему этому, — заявила она, возвращаясь к разговору. — Просто я уже встречалась с ним раньше.

— Я вся во внимании, — радостно произнесла Эми.

— Нет, никакой истории. Я просто удивилась, увидев его, вот и все. С тех пор, как мы виделись в последний раз, прошло много лет.

— Я хочу знать подробности. Но за то короткое время, что мы провели вместе, я поняла, насколько ты можешь быть неразговорчивой. Я подожду, — сказала Эми.

— Хорошо, — ответила Сторми. — На этой неделе все происходящее вокруг было отстойным. Но я должна двигаться вперед.

— Тебе не нравится твоя квартира?

— Не в этом дело. Сменилось руководство, и они решили устроить перестройку. Я знала, что через некоторое время мне придется освободить квартиру, но просто это время наступило неожиданно, и теперь у меня нет времени, да и некуда идти.

Карие глаза Сторми наполнились слезами. Снова. Ей следовало взять себя в руки.

— О боже, — ахнула Эми, теперь уже глядя на нее с сочувствием. — Неужели никак нельзя отсрочить выселение?

— Нет, — ответила Сторми, унося на кухню поднос с грязной посудой. — Я только сейчас поняла, что все обстоит именно таким образом.

Эми отрицательно покачала головой. К счастью, они были заняты весь остаток дня, так что у Сторми было не особо много времени, чтобы переживать из-за своей жизненной ситуации или паршивой работы.

Это также означало, что у Эми больше не было возможности задавать вопросы. На самом деле Сторми не имела ни малейшего представления о том, что собирается делать дальше, так как же она могла дать какие-то ответы?