— Да. И оборвался разговор резко. Потом, он сказал, что укроется за скалой, хотя на «Холодном блефе» есть шахта и ему это известно.

— Странно не это, — старик потер морщинистую щеку. — Хел упомянул ветер и сказал, что мы не сможем подлететь на вертолете даже близко к вершине. А на «Холодном блефе» сильного ветра — настолько сильного — никогда не бывает.

— Я ничего не понимаю, — девушка встала, взяла со стола кожуру банана и кинула ее в корзину для мусора.

— Кроме того, что у них неприятности, и, скорее всего, очень крупные…

Она подошла к Френку и, остановившись напротив, посмотрела на старика в упор. Тот поднял глаза, отвел взгляд и сказал:

— Нет, Джесси. Это плохая мысль. Я не полечу.

— Я попробую найти их. Но если не смогу, то свяжусь с тобой по рации.' Ты вызовешь парней из Монтроз и заберешь меня оттуда.

— Нет, — старик сделал протестующий жест. — С меня башку снимут. Ты вообще не имеешь права идти туда одна. Это тебе известно.

— Конечно, Френк. К тому же, голова у тебя очень красивая, жалко было бы с ней расстаться. Ну так как?

— Нет, — отрезал он.

И тогда Джесси использовала последний, самый весомый аргумент, к которому прибегала лишь в крайних случаях.

— Я куплю одну из твоих картин, а?

Райт снял очки и нажал пальцами на веки у переносицы, отдыхая в благословенной долгожданной темноте. Несколько минут забвения после дневной суматохи.

Весь день телефон звонил, не переставая. Сначала осчастливили звонком люди из Вашингтона. Точнее, из Министерства Финансов. В довольно жесткой форме какой-то задрипанный чиновник отчитывал его как новичка-первогодку.

— Мистер Райт, — напористо заявил он. — Стив Койл, Министерство Финансов. Что у вас случилось?

Райт коротко обрисовал ситуацию, недоумевая, почему бумагомараки так любят задавать лишние вопросы. Ведь самому глупому человеку на свете понятно: раз Стив Койл из министерства соблаговолил оторвать свою драгоценную задницу от кресла, добраться до телефона и позвонить в Денвер, значит, у него имелись на это какие-то веские основания. А именно — Стив Койл знал о таинственном исчезновении «боинга».

— И что вы думаете по этому поводу? — заинтересованно, но с ноткой некоторой нарочитой усталости — господи, ему и своих дел хватает, а тут еще приходится решать проблемы какого-то Райта из Денвера — спросил Койл.

Райт разозлился. Он не любил типов вроде этого чинуши. Они, как правило, ничего не понимают ни в какой работе, кроме крючкотворства. Во всяком случае, в оперативной работе Службы Безопасности точно ничего не смыслят. Если уж им требуется отчет, поручили бы сделать звонок кому-нибудь, имеющему непосредственное отношение к детективной службе.

— Слушайте, Койл, а вы-то сами как думаете?

— Ну, не знаю. Есть разные мнения.

— Вот и у нас они разные.

Койл помолчал, пережевывая услышанное. Он так напряженно думал, что его сопение разносилось по всей комнате.

— Но вы что-то предприняли? — наконец родил чиновник новую мысль.

— А что бы вы хотели, чтобы я предпринял?

Райт ощутил, как раздражение и злоба разрастаются, приобретая фантастически агрессивный характер.

— Думаю, имело бы смысл послать поисковую группу. Связаться со спасателями. Еще что-нибудь…

— Да, например, отправиться туда самому пешком, в носках и плавках, — зло добавил Райт. — Слушайте, Койл, вы думаете, здесь, в Денвере, сидят одни идиоты, которые знают только две буквы: А и Б? Или как? Я, к вашему сведению, заканчивал Академию в Куантико[3], если вам это о чем-нибудь говорит. Хотя сомнительно. Но, между прочим, я еще прослушал курс по организации поисковых команд, тактике поиска и обнаружения в экстремальных ситуациях. А у нас здесь буран, Койл! То, что вы посоветовали, знает даже самый тупой из моих агентов. Возможно, ваше министерство считает, что нам тут нечем заняться, кроме как слушать прописные истины и идиотические наставления клерков, которые ни хрена не знают сложившейся у нас ситуации.

— Именно это мы и хотели выяснить, мистер Райт, — сухо парировал Койл. — Но, судя по всему, вы не собираетесь ничего говорить, да к тому же и ничего не предпринимаете, чтобы найти самолет с сотней миллионов долларов, — он выдержал эффектную паузу и закончил с ледяными интонациями. — Я буду вынужден подать рапорт начальству о вашем поведении. Подозреваю, мистер Райт, что вам следует готовиться к очень серьезным неприятностям.

— Койл, — Райт секунду подумал. — Идите в задницу, Койл.

После этого он спокойно положил трубку на рычаг.

Затем обрушился шквал звонков из ФБР. Бюро интересовалось судьбой «боинга» и своего агента. Райт терпеливо, сдерживая рвущиеся наружу эмоции, объяснил, что им ничего не известно ни о первом, ни о втором. Как только что-то выяснится, он сразу же сообщит. Бюро, в свою очередь, обещало запросить по своей срочной связи базу ВВС в Нью-Мексико.

Потом объявился человек, представившийся капитаном военной разведки Центрального Разведывательного Управления Диланом Новицки, и доложил, что по их запросу ЦРУ ничего сообщить не может. Их спутники не засекли никаких крупных катастроф над горами Сан-Хуан в период с 15:07 до 15:33. Он, правда, сказал, что спутники просканируют западную часть гор и предгорье от Бландинга до Монтроза. Но при такой буре, тут же оговорился Новицки, обломки — даже если они есть — должно быстро занести снегом. Тем не менее, к 19:10 уже будет все известно. Ответ придет по факсу. Он, Дилан Новицки, лично проследит за этим.

Райту не оставалось ничего другого, кроме как поблагодарить и повесить трубку.

К шести часам вечера гора окурков в пепельнице, стоящей на его столе, могла сравниться по высоте с пиком Анкомпадре. В десять минут шестого Маклейн и Хейз отправились перекусить. Райт удивился, поскольку сам он не чувствовал голода. Возможно, из-за кофе. За два часа мисс Мерцер приносила дымящиеся чашки одиннадцать раз. Или двенадцать? Черт его знает!

В семнадцать минут шестого, когда за фэбээровцами закрылась белая крашеная дверь, раздался еще один звонок. Из НОРАД. Представитель Североамериканского Объединенного Командования Противовоздушной Обороны сообщил, что одна из их станций, расположенная в Аризоне, засекла сигнал над горами Сан-Хуан, при-мерйо в 15:00–15:01. Очень похоже на то, что летящий самолет вспыхнул или что-то в этом духе. В 15:03 он появился на экранах радаров снова. Райт спросил, удалось ли его идентифицировать, и получил утвердительный ответ: «Самолет класса “джет стар”». Точнее установить не удалось, помешал буран. Поскольку самолет двигался в сторону восточной границы Юты, примерно к Бландингу, дежурный офицер счел возможным не запрашивать его и ограничился отметкой в журнале. Через несколько минут «джет стар» исчез с экрана радара. Предположительно, ему пришлось снизиться, чтобы выйти из облачности. Скорее всего, он развернулся на юго-восток, чтобы совершить вынужденную посадку в Кортез, Фармингтон, или, если повезет, дотянуть до Санта-Фе.

— Странно, — заметил Райт. — Обычно пытаются подняться над потолком облачности, а не спуститься в зону бурана.

— Конечно, — подтвердил собеседник, — но «джет стар» — довольно маломощный самолет и пилоты не могли быть уверены, хватит ли двигателей на то, чтобы преодолеть несколько километров облачного покрова. К тому же, буран не был так силен, как сейчас. Да и Кортез совсем близко.

Затем человек пожелал Райту всего наилучшего в поисках и отключился.

Эти сведения не значили ровным счетом ничего. Или значили очень много. Откуда там взялся «джет стар»? Пилоты «боинга» ничего не сообщали о нем, хотя инструкции министерства предписывали в случае обнаружения в пределах прямой видимости какого-нибудь самолета немедленно доложить о нем диспетчерской наземной службе. И что это за пожар в воздухе? А если пилот «джет стар» видел горящий «боинг», почему не сообщил об этом? То, что не сообщил, точно. Иначе станция НОРАД засекла бы сигнал бедствия.