17

Когда над академией начали сгущаться сумерки, я вернулась в общежитие, где меня уже ждал Илларион. Двери в комнате по-прежнему не было, поэтому эльф спокойно нарезал в ней круги как тигр в клетке. Когда заметил меня, тут же остановился и, явно сдерживая эмоции, спросил:

— Где ты была? Нам нужно тренироваться.

— Я была во дворе, — нехотя ответила я.

Я была зла на эльфа.

— Сейчас будем телепортироваться.

Илларион протянул свою руку. Лицо — сплошной булыжник, безэмоциональная холодная скала.

Глубоко вздохнув, я взяла его за руку и через мгновение мы уже стояли на берегу моря. Погода сегодня была хорошая — спокойный теплый ветер гладил по щекам, слегка играя с моими волосами.

— И что мне теперь делать? — спросила я, глядя как отражаются звезды в прозрачной воде.

— Ответить на мой вопрос, — в ответ недовольно кинул эльф.

— На какой? Ты разве сейчас что-то спрашивал?

— С кем ты была? — спросил Илларион, стоя позади меня.

— Это что допрос?

Я повернулась к эльфу лицом, но встретилась лишь с холодными глазами, которые жаждали ответа. Стало немного страшно, поэтому решила всё-таки ответить.

— Сначала я пыталась выполнить задания, а потом…

— С КЕМ. ТЫ. БЫЛА?! — навис надо мной остроухий, покрываясь весь золотым пламенем.

— С другом! — почему-то вырвалось у меня.

Разве Анаксагор уже стал мне другом?

Эльф выпрямился, языки пламени на плечах угасли. Он нервно пригладил одной рукой свои волосы, и уже спокойно произнес:

— Ты уже несколько раз подвергала себя большой опасности. Теперь я должен знать каждый твой шаг: когда, с кем и где!

— Опасности? — фыркнула я. — Тебе ли не всё равно в опасности я или нет? Ты меня сам буквально в первый же день пытался убить, — вспомнила я первую встречу с Илларионом, после которой снова очнулась в эльфийской лечебнице.

— Сейчас всё по-другому, — голос Иллариона был всё еще холодным как лёд.

— Как? Не в твоих ли интересах, чтобы я поскорее распрощалась с жизнью, дабы твой блудный братик вернулся домой?

— Мы же уже решили, что этот вариант нам не подходит!

— Кто решил? Твой отец и сестра? А ты и твоя мать спите и видите, как от меня избавиться!

— Хватит истерить!

Но меня уже было не остановить.

— Сначала вы постоянно орёте, запугиваете и пытаетесь меня убить, а сейчас вы решили поиграть в заботливую семью! Не поздновато ли?

— Прекрати нести чушь! — пытался остановить меня эльф, но я продолжала говорить и говорить, то что накипело.

— Я и так чувствую себя чужой, простой заменой, на которую можно только орать! Я устала!

От обиды защипало в носу, и слезы-предатели потекли по щекам. Я не хотела плакать, тем более перед эльфом, но не смогла сдержать эмоции. Я отвернулась, дабы остроухий не заметил моих слёз. Но сделать это у меня не получилось, потому что резко прижали к твёрдой груди и нежно погладили по волосам, приговаривая:

— Ты здесь уже не чужая и не просто замена. Я зол на тебя, потому что волнуюсь…потому что не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

После услышанного слёзы сами высохли, плакать вовсе не хотелось, я лишь покрепче прижалась и молча слушала, что еще скажет Илларион.

— Да, я невзлюбил тебя вначале, это потому что в принципе не перевариваю людей, но потом…, — запнулся эльф, — потом я узнал тебя, и, наверное, теперь немного лучше стал понимать отца.

Я затаила дыхание.

Это было так похоже на признание в своих чувствах ко мне.

Илларион продолжил:

— Прошу, не бойся меня, — прошептал он рядом с моим ухом.

По телу поползли мурашки.

Сегодня такой странный день. Два существа, которые, казалось, меня ненавидели, показали своё хорошее отношение ко мне. Чувствую себя сейчас типичной главной героиней в книжках про любовь.

Больше Илларион ничего не говорил, только одной рукой прижимал меня к себе, а другой водил по волосам.

Простояли так мы недолго, ибо нарушил нашу идиллию мелодичный голос Арноры:

— Виолетта, как хорошо, что ты здесь! А чего это вы тут делаете?

Эльф резко отпихнул меня от себя и в своей привычной манере ответил:

— Идёт тренировка, Арнора. Ты мешаешь.

Эльфийка растянулась в коварной улыбке:

— И что тренируете?

Плечи Иллариона вспыхнули как спичка, он развернулся лицом к сестре и скопировав её улыбку, ядовито прорычал:

— Я смотрю ты соскучилась по нашим с тобой тренировкам. Что ж, я не против напомнить тебе как это было.

Лицо Арноры тут же побледнело и от улыбки не осталось ни следа.

— Чего ты сразу злишься? Я вообще-то по делу.

— Так с него надо бы и начать, — голосом важного боса кинул эльф.

— Завтра праздник Богов, поэтому я хотела бы прогуляться с Виолеттой и присмотреть нам новые платья на бал.

— Нам? — изогнул бровь остроухий в стиле, «да ладно?».

— Вообще-то я участвую в отборе! Во дворце короля Роланда тоже будет устроен бал по случаю праздника — я должна быть лучше всех.

— Арнора, — печально позвала я, — я скорее всего не попаду на бал, поэтому платье мне без надобности.

— Это еще почему? — хором спросили члены семьи Ешеос.

— Нужны все печати в грамоте, только после этого у меня будет допуск на бал.

— Всегда так было, только не пойму в чем проблема их получить? — спросил Илларион.

— А в том, что у меня у единственной пять заданий, пять невыполнимых заданий.

— Она у тебя с собой? — поинтересовалась эльфийка.

Я похлопала себя по задним карманам, затем протянула слегка помятую грамоту Арноре.

— Пойдемте в дом, там всё и обсудим.

Сидя в уютной гостиной я всё рассказала эльфам: про то, как выдала тайну Сельмунда, как не согласилась идти к лорду Ешеосу просить не наказывать профессора, как получила печать у Рагнара. Да, я решила рассказать им о предупреждении магистра. В конце концов, он сказал, чтобы я держалась рядом с семьей Ешеос, значит им я могу доверять.

— Сельмунд сам виноват, — начал Илларион, сидя напротив в мягком кресле. — Отец много раз давал ему шанс, это был последний.

— Но что мне теперь делать? — спросила я.

— Меня больше всего волнуют слова магистра Рагнара. Старик никогда не разбрасывается словами. Если он сказал тебе про опасность, то здесь всё действительно серьезно.

— Если что-то и намечается, то это определенно в праздник Богов, то есть завтра, — сообщила свои догадки Арнора.

— Кто-то очень не хочет, чтобы ты попала на бал, — размышлял Илларион.

— И этот кто-то наверняка ваш Сельмунд! — закончила эльфийка. Не хватало ей в зубах трубки и в конце слов «Элементарно, Ватсон!».

— Нет, — отвергнул предположение сестры эльф. — Сельмунд не докатился бы до такого. Возможно здесь замешана та студентка, что крутит роман с профессором.

И тут я вспомнила, как в самом начале Лара рассказывала мне, что бывает с теми, кто засматривается на Сельмунда.

«— У нас запрещено крутить романы со студентами, но магистру все-равно, потому что до близости у него никогда не доходило, а значит и не было ничего.

— А почему не доходило? Боится, что его самого попросят отсюда?

— Нет, не доходило потому, что девушки просто-напросто погибали. Находили их мёртвыми то в туалетной комнате, то в своей собственной постели.»

Неужели я на очереди?

— Виолетта-а! — позвала меня эльфийка и я очнулась.

— Я кажется знаю, кому я мешаю, — решила озвучить своё предположение я. — Это Акасия, сирена и любовница Сельмунда. Мы с ней давно повздорили, а сейчас она лишилась парня, и возможно любовника из-за меня.

— Как и я предполагал. Что ж, я объясню всё отцу, думаю, для тебя он сделает исключение, и ты пойдешь на бал без этой дурацкой грамоты.

— Но разве это небезопасно? — спросила я. — Сирена однозначно будет на балу.

— Там она ничего не сможет тебе сделать, — успокоил меня Илларион. — В Академию прибудет сама богиня Тера. В нашем мире «бог» это всего лишь статус, но дается он всё-таки не просто так. У Теры очень сильная магия, которая своей силой блокирует чужую. Максимум, что сможет сделать твоя сирена на балу, так это ударить тебя рукой, что не смертельно.

— Ну, это смотря с какой силой и куда ударить, — поспорила я.

— Её целью как раз было то, чтобы ты на этот бал не попала, а осталась в общежитии, где она с легкостью сможет воспользоваться магией и уничтожить тебя.