невозможно отыскать, и все, что мы смогли сделать для ее безопасности, это

живейшим образом поручить ее заботам тех немногих друзей, которые, как мы

надеялись, останутся таковыми, когда все откроется. Пока Эллинор полна

решимости хранить свою тайну, королева от нее ничего не добьется, а сила духа

и предусмотрительность, неоднократно проявленные моей сестрой, убеждали

меня, что ей под силу даже это тяжелейшее испытание. Но когда я думала о

бесстыдных допросах, об оскорблениях, с которыми она неизбежно

столкнется, сердце мое обливалось кровью. Чувствовать, что на тебя направлены все

глаза, о тебе судачат все языки, — о, как нужна ей была верная опора в

сознании своей безвинности и в родовой королевской гордости!

В наши планы входило, если нам посчастливится благополучно добраться

до Франции, оставаться там инкогнито до тех пор, пока посланные из Англии

не сообщат нам, в какой степени раскрыт заговор Бэббингтона и в

особенности осведомленность о нем лорда Лейстера. Если бы его доля участия в

планах заговорщиков осталась нераскрытой, милорд мог бы безбоязненно

обнаружить себя, ибо тайный брак был преступлением лишь в глазах Елизаветы.

Слишком хорошо зная, что королевскому фавориту всегда надлежит

помнить о ненадежности своего положения, лорд Лейстер позаботился

разместить большие суммы у различных негоциантов в нескольких странах. Сейчас

эти деньги стали его единственным, но отнюдь не малым достоянием. Если

же, напротив, оказалось бы, что Елизавета проникла в эту опасную тайну,

относительно которой ему можно было вменить в вину лишь умолчание, то

обвинение в государственной измене могло поставить под угрозу его

безопасность во Франции, и даже едва ли не во всей Европе. Тогда для спасения его

жизни нам пришлось продолжать скрываться, пока жива Елизавета.

Хотя с самого младенчества я была лишена всякой связи с родней, ничто

не могло уничтожить в моем сердце жажду родственных чувств. Не смея

направить взор в сторону матери, я страстно желала свидеться с единственной

оставшейся в живых сестрой моего отца, Маргарет, леди Мортимер. Воспи-

танная вместе с покойной королевой в католической вере, она вышла замуж

за генерала, который занимал многие значительные посты во времена

правления Филиппа и Марии. Переворот в политике и религии, вызванный

восшествием на престол Елизаветы, оказался для нее роковым, лишив ее многих

почестей и удовольствий. Генерал, лорд Мортимер, последовал за

овдовевшим королем в Испанию и благодаря его милостям сделал большое

состояние, позволявшее ему устроить свою судьбу по собственному разумению, но

внезапная смерть решила за него. Вдова удалилась в Нормандию, где в Руане

ее сестра была в то время аббатисой, оставив младшего сына на службе у

Филиппа, а старшего — в армии Франциска Второго. От природы наделенная

характером деятельным, она не могла порвать с мирской жизнью, хотя и

питала к ней отвращение, и значительную часть огромного состояния,

оставленного ей матерью и мужем, щедро тратила, помогая всем находящимся в

изгнании врагам Елизаветы. Побуждаемая тщетной надеждой когда-нибудь

увидеть своего несчастного брата на троне рядом с королевой Шотландии, она

ревностно участвовала в подготовке этого союза и даже, в очередной раз

покинув монастырь, отправилась в Рим, где не жалела ни трудов, ни денег,

чтобы заручиться дружбой тех, в чьей власти было санкционировать и утвердить

этот брак. Она была в числе тех немногих, кто знал, что брак тайно

заключен; знала даже о предполагаемом появлении наследников королевской

короны и невзгодах, но тут изобличение, суд и казнь герцога Норфолка

сокрушили ее заветную надежду. С той поры она оставалась в неведении о мыслях и

намерениях Марии и о судьбе ее несчастного потомства. Нескрываемое

отвращение, которое она выказывала по отношению к Елизавете, делало для нее

опасным возвращение на родину, и, даже окажись она там, едва ли ей

удалось получить столь важные сведения теперь, когда связующее звено

оборвалось. Честолюбивая, богатая и неутомимая, она по-прежнему стремилась

оставаться покровительницей всех гонимых англичан, и если бы я сочла

возможным открыться ей, то могла рассчитывать на радушный прием у той, кто

была бы счастлива узнать, что ее давно угасшая надежда заново возникает со

мной. Сейчас наш путь лежал к побережью, расположенному почти напротив

побережья Нормандии. Я с радостью думала о том, что смогу прибегнуть к ее

заботе в предстоящих нам печальных обстоятельствах. Я не отказывалась от

надежды, что лорд Лейстер сможет появиться под собственным именем, как

только моей сестре удастся бежать и соединиться с нами.

Эти разнообразные соображения занимали меня до самого рассвета, когда

наш проводник убедил нас, что мы можем, ничего не опасаясь, передохнуть в

деревушке, к которой в этот момент приближались. Уверенность мисс Сесил

в том, что на него можно всецело положиться, внушила доверие и мне. Еле

живая от усталости, я вошла в дом, из которого его трудолюбивые обитатели

как раз расходились по своим ежедневным работам. С чрезвычайным

усердием они приготовили для нас простую трапезу, а потом, едва держась на

ногах от крайнего утомления, мы добрались до постели, единственным

достоинством которой была ее опрятность. Здесь мы оба заснули таким глубоким

сном, что пробудились, когда день уже клонился к вечеру. Наш неутомимый

проводник просил нас поспешить с обедом, который давно дожидался нас,

так как нам предстоял долгий путь до безопасного ночлега. Мне очень

хотелось остаться у наших хозяев до утра, но, подчиняясь необходимости, я

молча села в седло. Артур вполне оправдал доверие своей госпожи: он выбрал

лошадей, которые за все путешествие ни разу не засеклись и не захромали;

оберегая нас от опасных встреч, он выбирал самые безлюдные дороги,

находя на пути деревушки, для обитателей которых самый его приезд был

радостью и которые ухаживали за его спутниками в надежде угодить ему. Я

поражалась тому, как мало любопытства вызывает наше появление, что ум

утомляется вместе с телом и что простой работник редко задумывается о чем-то,

помимо тех обычных благ, которые получить может лишь ценою

нескончаемых трудов.

Не замечая красот местности, по которой мы проезжали, я ждала лишь

появления моря, и, когда увидела его перед собой, взор мой попытался

преодолеть его и достичь того берега, где, единственно, я могла считать лорда

Лейстера в безопасности. Чем больше мы приближались к побережью, тем

сильнее меня одолевали страхи. Этот край был населен преимущественно

людьми суровыми по природе и отчаянными в силу ремесла — они не только

грабили, но и убивали потерпевших крушение у здешних берегов, и всякого

путника разглядывали неприязненно и вызывающе. Я с трудом могла убедить

себя, что некоторые из них не принадлежат к рассеявшейся банде Уильямса,

и возблагодарила Небеса, словно все наши беды кончились, когда мы

добрались до уютного домика Артура. Он стоял в безлюдной части берега, где

высокие утесы, выступая далеко в море, образовали маленькую бухту,

приютившую несколько рыбачьих лодок и небольших суденышек. Как наши

пробудившиеся страсти полностью подчиняют себе все предубеждения!

Мертвенные вспышки молний, от которых прежде все мое существо содрогалось, с

недавних пор стали казаться мне мерцающими лампадами любви. Я

бестрепетно озирала и слышала вокруг себя море — теперь, когда оно превратилось в

счастливый рубеж человеческих устремлений; рев его неутомимых волн

звучал как гордый вызов всякому, кто посмеет к нему приблизиться, и пугало