Глядя на хирурга, Ольга проговорила вслух то, что сама страшилась решить.

– Окситоцин не помог, швы кровоостанавливающие наложила. Толку никакого…

– Оль, ты сама знаешь, что должна сделать, – с сожалением произнес ассистент.

– Да… Должна… Костя, мы матку удаляем. Как состояние?

– Стабильно. Работай, Оль.

Операция длилась еще час. Проверив количество отделившейся мочи, Ольга вышла из операционной в состоянии полного эмоционального опустошения. Стянула с лица маску, очки, развязала завязки халата и почти без сил оперлась о раковину умывальника.

Из зеркала на нее смотрела смертельно уставшая, серая женщина без возраста с мешками под глазами и скорбно опущенными уголками губ. Глубокие складки прочертились от крыльев носа вниз.

– Господи… Как же я устала. – Простонала она и плеснула холодной водой в лицо, смывая остатки размазавшейся туши.

Села за стол в ординаторской и плеснула в кружку кипятка, утопив в нем пакетик чая. Открыла историю и принялась писать описание операции, прихлебывая горячий несладкий чай.

Скрипнула дверь, и за ее спиной кто-то остановился. Обернувшись, Ольга увидела стоящего со сложенными на груди руками Константина.

– Я за историей. Она уже в реанимации, и я решил сам забрать, – обаятельно улыбаясь, мурлыкнул мужчина.

– Я бы отправила медсестру, – холодно ответила она. Репутация Кости не позволяла Ольге общаться с ним свободно. Уж очень не хотелось становиться сто первой женщиной анестезиолога и объектом обсуждения и осуждения.

– Да мне не сложно. Чаем напоишь? – Уселся он на стул около стола и, подперев голову рукой, с улыбкой Чеширского кота уставился на нее.

Она нехотя встала со своего места и достала кружку для коллеги.

– Наливай сам. Мне дописывать надо. – И девушка с преувеличенно занятым видом принялась строчить округлыми буквами протокол.

Костя хмыкнул, встал и отправился за чайником. Девушка спешила поскорее заполнить историю и избавиться от неприятного гостя. Тем чужероднее и противнее ей показалось ощущение чужих рук на ее плечах.

– Кость… Руки убери, – попросила она, вздрогнув и дернув плечами.

Вкрадчивый голос ловеласа местного разлива звучал над самым ухом:

– Оленька, ну зачем же так? Не напрягайся. Ты же устала. А я плечики помну.

Его руки жадно разминали плечи, захватывая шею, снимая болезненный спазм. Ольга прикрыла глаза, чувствуя, как отступает усталость. Она расслабилась и потеряла бдительность, отчего и пропустила момент, когда мужские руки опустились на ее грудь и крепко сжали два полушария. Девушка вскочила, сверкая глазами, и со всего размаху влепила пощечину наглецу.

– Как? Как ты посмел? Кто тебе позволил распускать руки? – Задыхаясь от гнева, она отскочила от него и выставила вперед раскрытые ладони, выстраивая стену между ними и не давая приблизиться Косте к себе ближе.

– И чего ты ерепенишься? – Начал психовать мужчина. – Ты уже который год живешь тут? И живешь без мужика? Чего ломаешься? Еще пару лет, и кому ты нужна будешь?

– Не смей ко мне приближаться! – сквозь зубы шипела она. – Иначе я напишу на тебя заявление за домогательство на работе!

– Какое домогательство? Кошка облезлая! Тебе со мной работать еще! Пожалеешь! – И он быстро вышел из ординаторской, громко хлопнув дверью.

– Вот козел! Сам облезлый… – В сердцах бросила она, стоя у стола, дописала историю и, резко закрыв ее, поспешила передать документ постовой медсестре, чтобы даже не сталкиваться с навязчивым мужчиной.

До утра промаялась в состоянии полусна-полуяви и встала с тяжелой головой. Наболтала большую чашку растворимого кофе и медленно, небольшими глотками пила его, стоя у окна.

– Привет, Оль. – В ординаторскую вошла Наталья, дежурившая после Ольги и меняющая ее этим утром. – Что у тебя случилось?

Ольга развернулась от окна и с недоумением уставилась на коллегу.

– Ну как же… Костю встретила, с дежурства шел. Сказал, что ты сегодня ночью вместо того, чтобы с тяжелой пациенткой возиться, к нему приставала, а когда он тебе отказал, ушла в ординаторскую спать. – Сложив руки на груди, Наталья с сочувствием смотрела на оторопевшую от такого нахальства девушку.

– Вот нифига себе! Он сам ко мне домогался, а сейчас еще меня и обвинил! – Горькие слезы обиды выплеснулись из нее и потекли по щекам так быстро, что девушка просто не успевала стирать их.

– Олька, да ты чего? – Наталья подошла и попыталась обнять молчаливо плачущую девушку, однако та извернулась и выскочила из ординаторской, скрывшись от любопытных глаз в уборной. Умывшись и успокоившись, Ольга переоделась и отправилась домой, стараясь не думать о подлом поступке Константина.

Родителей, на ее счастье, дома не было, и Ольга с наслаждением забралась в душ, позволив тугим горячим струям смыть с нее неприятности и негативные эмоции прошлого дня. Повеселевшая девушка в зеленом махровом халате и с полотенцем, намотанном чалмой на голову, прошла на кухню и, в задумчивости, какое-то время изучала содержимое холодильника. С сожалением захлопнула вместилище разной вредной вкуснятины и вытащила из шкафа початую бутылку коньяка и рюмку. Налила янтарную жидкость на один палец, подошла к окну и замерла, ощущая огромную дыру в душе. Что-то сегодня сломалось на дежурстве, и девушке стало плевать и на то, что происходило на работе, и на то, что было в ее личной жизни.

– Как же я устала от всего… – Она залпом выпила коньяк, поморщилась, ощущая, как огненная жидкость проскочила в пустой желудок, взорвавшись там теплом.

Ольга прижалась лбом к стеклу и прошептала:

– Хочу не знать нужды, хочу счастья, любви хочу… Господи, как же мне надоела эта рутина! На-до-е-ла!

Она стянула полотенце с головы, тяжелыми шагами отправилась в спальню, упала на расправленную постель и заснула.

***************

– Эй… Ты чаво тутака разлеглася? – Мужской голос над ухом был взволнован, и в нем звучала нотка занудства.

Девушка попыталась улечься удобнее, мимоходом отмечая, что сны снятся уж очень реалистичные. Что-то твердое ткнулось в ее бок.

– Эй! Ты хто, ведьма штоляй? – продолжал вопрошать мужик, и Ольга осторожно приоткрыла один глаз.

– Это ты кто? – Спросила она огромного, как шкаф, светловолосого патлатого мужика с круглыми голубыми глазами, носом картошкой и россыпью крупных веснушек.

– Вилли… Вильям, мельник я тутошний. А ты откель, ведьма?

Осознав, что под боком далеко не родная кровать, а обочина какой-то грязной деревенской дороги, Ольга моментально проснулась и села, натягивая на голые коленки полы мятого халата. Сосновый лес за спиной окончательно убедил ее в том, что по какой-то прихоти судьбы она не дома.

– Где это я? – Охрипнув от неожиданности, спросила она.

– Ты чавой, полоумная, да? – С сочувствием спрашивал здоровяк с босыми ногами, одетый в простую рубаху некрашеного льна и коричневые портки на завязках.

– Полоумная? – Переспросила она, не понимая, что происходит.

– Как есть полоумная, бедняжка. Вот же ж боги испытание тебе послали… – Мужик отошел к странного вида телеге, запряженной серым осликом, и принялся рыться там, отыскивая что-то необходимое.

Девушка встала и осмотрелась. Место было абсолютно незнакомое. Высокие гладкие стволы сосен, подсвеченные вечерним солнцем, притягивали взгляд, манили зайти в лес, пройти по мягкой, покрытой мхом и опавшими иглами, почве. Слегка раскисшая после дождя дорога вилась по краю леса, отграничивая широкое, поросшее начавшей желтеть травой поле.

– Дурдом какой-то… Лес и я в халате. Да этого ж не может быть. Я всего-то рюмку коньяка выпила. От нее таких глюков не бывает… – Она терла глаза, виски и понимала, что кошмар не заканчивается, а ощущения более чем реальные.

Когда мужчина набросил ей на плечи теплую шерстяную накидку, она остановилась в своих душевных метаниях и уставилась на него, не зная, чего ждать дальше.

– Бедняжечка… Тяжко жить такой полоумной, – вздыхал он, чуть не плача над такой несправедливой судьбинушкой.

– Да не полоумная я! Просто… В общем, я потерялась, – выдохнула она и с надеждой уставилась на Вилли, будто бы в его силах было вернуть ей привычный мир.

– Как потерялась? – Мужик широко распахнул голубые как небо глаза. – Как могут теряться люди? Ты не знаешь, откель ты?