— «Перерыв на обед!..» Черт знает что!.. Неслыханное кощунство! Онегин... Лишний человек — по звонку уходит на обеденный перерыв!.. Вы, Пыжиков, фальсификатор Пушкина. Запомните, тонкий знаток поэзии, у Пушкина вот как: «Пока недремлющий брегет не прозвонит ему обед». Уразумели разницу?.. Однако, где же мой... мой Брегет?!. Мой прапрадед участвовал во взятии Парижа и низложении Наполеона, он приобрел эти часы лично у самого Брегета! Этот кудесник делал часы специально для королей, императоров... И вот пропал мой Брегет!.. В нашей школе всякое бывает, однако случаев хищений!.. Даже Спирька Закидон не позволяет в щколе ничего подобного!.. Неслыханная наглость! Верните мой Брегет, негодяи!..

Сторож Пахомыч ударил в колокол. И тут, словно в сказке, на кафедре возник злополучный брегет. Учитель взвизгнул от восторга и мистического ужаса.

— Ну вот,— пробурчал Федька.— А еще ругаетесь! Сами потеряли. Как лежал ваш брегет, так и лежит.

Модест Леонидович сидел томный от счастья, прижимая свое сокровище к груди.

— Модест Леонндыч,— нагло потребовал Федька,— вы мне все же отметку!..

— Конечно, конечно!..— закивал головой географ, от волнения позабыв, что Пыжик ему и не отвечал вовсе.— Прекрасный ответ. Ставлю «оч. хор». Садитесь, Пыжик.

— Ну, как?—самодовольно спросил Пыжик новичков.— Годится?

Новички восхищенно оглядывали Федьку с ног до головы.

— Сила!— воскликнул Леша.

— Самого иллюзиониста-манипулятора Марчеса за пояс заткнешь!— подтвердил Гога.

А Эркин подытожил:

— Вот и шел бы ты в цирк, Пыжик. Мартин Марчес, как я слышал, скоро должен сюда приехать на гастроли. Покажись ему. Сперва будешь ассистентом. Получишься н самостоятельно выступать станешь.

— А возьмут?—с сомнением спросил Пыжик.

— Марчес примет,— успокоил Федьку Гога.— Мы поговорим с директором цирка, расскажем о твоих способностях. Возьмет он тебя на заметочку, а приедет Марчес — познакомит. Считай, что ты уже циркач!

Круглая физиономия Федьки расплылась в довольной улыбке.

Вновь ударил колокол. Следующий урок — немецкий язык. Взошла в класс Анна Францевна. На ее уроках почему-то ученики вели себя прилично. Может быть, потому, что эта молодящаяся старая дева была поразительно добра. Ее пригласил в школу еще покойный Кузин, приняв во внимание, что доброта ее — надежный щит против хулиганских выходок «трудных» подростков. Лишь однажды обошлись с Анной Францевной очень плохо — посадили в выдвижной ящик кафедры мышь, которая и напугала «немку» до полусмерти.

Анну Францевну в школе любили. Только вот уроков не учили. И сейчас она тщетно приглашала желающих прочесть наизусть стихотворение Вольфганга Гёте. Наконец она вызвала Бубликова, того самого, который в прошлом году ногу вывихнул. Лопоухий Бубликов, грызя ногти, начал:

— Вне, значит... герлих леухтет мир ди Натур...

— Бубликофф!—страдальчески воскликнула Анна Францевна.— Что за произношение! Язык Гёте, Шиллера...

— У-у-у-у-уууу!— вдруг пронеслось по классу.— Огого...у-у-у... ыыыыы-йих!!!

Страшное, таинственное завывание ошеломило класс. Анна Францевна побледнела.

— Аих-аих-аиххххх! — вновь пронеслось по классу.

Всем стало жутко. В старинных книгах так обычно стонут и вопят привидения.

— И-и-и-и-и-и-и! —завопило привидение на высокой ноте.

И вдруг в камине, находившемся за вертящейся вокруг оси классной доской, что-то зашуршало, заклекотало... Девчонки взвизгнули. Анна Францевна схватилась за сердце. И в это время из камина вылез... Спирька Закидон собственной персоной!

— А вот и я!— воскликнул он, по-дурацки раскланиваясь.— Наше вам с кисточкой! Разрешите присутствовать, майи либер Анна Францевна?

— Спиридон!—возмутилась кроткая «немка».— Как тебе не стыдно? Как ты очутился в камине?

— Известно — как. Прогуливался по крыше. Залез в трубу, ибо, как известно, прямая между двумя точками есть кратчайшая...

А ну выйди из класса!— услышал вдруг Спирька резкий голос. — Тебе говорят!

От неожиданности Спирька вздрогнул.

— Это кто еще мазу тянет, а?— произнес он угрожающе.

— Я,— услышал он твердый ответ.

Этосказал одни из ненавистных Спирьке новичков — волосы бронзой отливают, глаза синие, подбородок с ямочкой.

— А ты кто такёй?—пропел по-блатному Спирька, вперяя свои глазки-буравчики в нахального новичка.—Жить надоело, да? Вот пощекочу тебе «пером» двенадцатиперстную кишку...

— Пшел вон!

— Чо?!

— Вон пшел!

Лешка поднялся, за ним Гога и Эркин. Втроем они двинулись на хулигана. Добрая Анна Францевна стала упрашивать Спирьку:

— Выйди, Спиридон, очень прошу, битте...

Но не мог, не имел права Закидон выйти. Это означало бы — власти конец. Всему конец!

Класс ахнул — Спирька вытащил страшный кастет с шипами!

И в тот же миг — как это случилось, никто и не заметил!— кастет оказался в руках Лешки, а двое его друзей, заломив Спирьке руки за спину, волокли его к двери. Лешка дал ему пинка, и Закидон вылетел из класса.

В классе воцарилась гнетущая тишина. Идолище, терроризировавшее всю школу четвертый год кряду, было посрамлено. Но страх перед идолищем еще глубоко сидел в душах подростков. Что-то еще будет!..

— Дакке шён,— пролепетала Анна Францевна.— Бубликов, продолжайте, шнелль, шнелль...

— Так, значит, вне герлих леухтет...

Дверь распахнулась, показалась искаженная яростью физиономия Спирьки.

— Общага!—прохрипел он.—На перемене — ко мне. Я сказал! ...Прозвенел колокол. Федька Пыжик плелся за новичками и

горестно шептал:

— Я ж не хочу вас бить, ребятки! А что делать? Я только видимость создам. Закидон все классы обежал, собрал общагу. Как мне откалываться?

— Ладно, бей,— сказал улыбаясь Гога.— Ты — нас, мы — тебя. Трусоват ты, парень, малость.

К новичкам подбежал вихрастый первоклашка с выпученными от испуга глазами.

— Сам Спирька вас зовет! За сарай. Это где пруд и потом направо. Поговорить, говорит, надо.

— Ладно.

Новички отправились за пруд. За ними, в почтительном отдалении, следовала почти вся школа.

Спирька ожидал новичков. Он стоял, покуривая папиросу, поплевывая. Брюки заправлены в сапоги, сапоги «гармошкой». Из-за правого голенища торчала рукоять финского ножа. Позади Закидона толпилась обшага. Федька оставил новичков и тоже влился в общагу.

— Эй вы, фрайера!—заговорил нараспев Спирька.—Я добрый. Я дарю вам жизнь. Но при одном условии... В знак преданности вы поцелуете мне сапог. Задача ясна?

— Иди ты!..— не вытерпел Гога. От бешенства его желтые волосы встали дыбом.— Проваливай!

— Ага, так!—Спирька потемнел лицом. Скомандовал:—Общага!..

Лешка замахал руками.

— Погодите, ребята!

— А-а-атставпть!— милостиво скомандовал Закидон, внутренне ликуя. Сломил все-таки этих циркачей.

Но он сильно ошибся. Лешка сказал:

— Зачем нам свалку устраивать? Неприятности для Егора Иваныча. Давайте по старинному обычаю. На Руси так было принято— перед боем вступали в единоборство первые силачи, богатыри, витязи. У вас первый силач — Спирька. У нас... Каждый из нас троих может выступить. Справедливо?

Школа одобрительно зашумела. Действительно, справедливо. Даже Спирька ничего не мог возразить. Лешка заключил:

— А поскольку я предложил поединок, то я и выступлю.

— Хе!— презрительно скривился Спирька.— Выходи... Сейчас я из тебя мартышку сделаю.

И пожалуй, он не преувеличивал. Спирька был и выше ростом Лешки, и значительно тяжелее. Да и старше он был года на три. Вразвалку направился Закидон к противнику, замахнулся для сокрушающего удара и... ноги его вдруг взлетели вверх, и Спирька грянул оземь, ёкнув селезенкой.

— Хватит или еще?— осведомился Лешка.

Спирька вскочил, бросился на врага, как разъяренный медведь. Схватил Лешку за грудки, стал валить. Новичок покорно падал на спину, но в последний момент поддал Закидона ногой в живот, и тот, высоко взлетев и описав дугу, шлепнулся по-жабьи.