– Что?!

– Ясно, – констатировал Сидюк и пробормотал под нос «ламер» или что-то вроде того (вечно у молодёжи английская тарабарщина на уме). – Разберёмся.

Он стремительно ввинтился в узкий проём между стеной и компьютером и принялся шерудить.

– Так, – бодро провозгласил Серёга. – Человек у тебя тоже лузер. Интернет у него модемный, каменный век, придётся где-нибудь незаметную отводку кидать. Ну, да это мы мигом!

Цифровой, он же технический, выбрался наружу и пополз вдоль плинтуса вдоль толстого белого кабеля неясного назначения, который года два или три тому протянули пришлые рабочие. Тоже мастера – когда стену в четырёх местах дырявили, все книги извёсткой засыпали. Или ещё какой дрянью, из которой нынче панели да облицовку делают. Фёдор Павлович потом месяц корешки оттирал. А верхний срез страниц у некоторых томов так и остался в белёсых пятнах – боль сердца, огорчение!

– Ага, здесь и устроим нашу прилипалу. Годится!

Сидюк выхватил из заплечного мешка дрель и мгновенно – книжный не успел даже запротестовать – с жужжанием вгрызся в хозяйский кабель. Вскоре он уже тянул от него тонкий проводок куда-то под полку.

– Ну вот и всё, Палыч! Готово дело! А теперь извини, выхожу в Инет, надо зафиксировать прибытие на место и в «Твиттер» пару слов черкнуть.

Значит, «на равных»? Надо полагать, кое-кто из Круга, удовлетворяя заявку Фёдора Павловича, не разъяснил юноше положение дел. Пожалел самолюбие. «Цифровой!» – ишь ты! «По узкой специализации»… Придётся ставить на место. Разъяснять. Перековывать в своём коллективе в процессе мирного созидательного труда. Но работы, похоже, предстоит много.

И зачем хозяин только завёл проклятый компьютер?! И эти… динамики с усилителями. И микроволновку. Одна только стиральная машина пользу приносит, да и та… Карандышев заснул, но и во сне его терзали дурные предчувствия.

Предчувствия его не обманули, как и было сказано где-то кем-то. Два дня цифровой мирно осматривал хозяйскую технику, а на третий, едва лишь щёлкнул за человеком дверной замок, принялся вывинчивать шурупы из задней стенки компьютера.

– Не трожьте! – закричал Фёдор Павлович. – Окститесь! Не ваше – не лезьте!

– Нет, Палыч, ты не понимаешь. Здесь же, зуб даю, пылищи полно. Того и гляди – вентилятор сдохнет. Ремонт твоему человеку влетит в копеечку.

– Пускай! – повторил книжный. – Хозяйская собственность – хозяйское дело. Восхочет – починит, а не пожелает – выкинет эту дрянь к чёртовой матери! Евонное полное право.

– Всё хочу спросить тебя, Палыч, – сказал Серёга, укладывая на столешницу последний шуруп, – чего ты периодически разговариваешь так… ну, будто несвежих книжек натощак перечитался? – шустрый юнец уже был внутри, и оттого голос его звучал глуховато. – Ну, я же говорил про пыль. Сейчас почистим. Ни фига себе шлейф кинули! Явно трудился специалист по кунг-фу. Узнаю фирменный стиль «пьяный мастер». Как до сих пор не слетело – ума не приложу. Однако периодический неконтакт был наверняка. Ладно, исправим...

– Вы бы лучше, Сергей, вместе со мной своими прямыми обязанностями – библиотекой – занялись, – нравоучительно произнёс пришедший в более-менее нормальное состояние Карандышев. – Вместо этих опасных глупостей. Там тоже пыли достаточно. А технику оставьте хозяину.

– Ведь объяснял же я тебе, Палыч, – это и есть, выражаясь в твоём стиле, основной род моей деятельности.

Ну, не хам ли?! Книжный почувствовал влагу на глазах – был слезлив, знал за собой этакий грех – и оттого сильнее рассердился. Инда взопрел весь, как эти… яровые.

– Я ещё и программным обеспечением займусь. Подзеркалил немного, оказалось – просто мама не горюй! А то виндовоз ломаный – это ладно, в здешних широтах это у каждого второго. Так ведь ещё и антивирусник левый. По-хорошему, надо было бы снести всё и установить операционку заново, но чувак наверняка заметит. Хоть и законченный чайник. Со свистком. Надо будет своего доктора поставить и общую проверку запустить. Думаю, обнаружится полная чума. Как в лазарете. Хорошо ещё, если червей нет. Ты по углам багов не встречал, кстати? Они ведь, если размножатся, из системного блока вылезают и принимаются бумагу жрать! Это им только дай! Не попадались? Чёрненькие такие, блестящие, хитиновые. Клешни – во! Жвала – во!

Он изобразил.

– На себе не показывай, – слабо пробормотал испуганный Фёдор Павлович.

– Мне как системщику можно. Меня они боятся. Так что держись меня, Палыч, – не пропадёшь! И книгам твоим уделю внимание, не дрейфь.

– Может, об этом как раз и стоит беспокоиться, – прошептал себе под нос Карандышев, отходя от потенциального греха подальше.

На следующий день книжный отправился на розыски Серёги с подспудным желанием стереть наглеца в порошок. Давеча он пролистал несколько энциклопедий и узнал-таки, что именно на диалекте проклятых компьютерщиков означают «баги». Нет, не станут они библиотеку есть.

Цифровой обнаружился на третьем снизу ярусе пятого стеллажа. Он грамотно перемещался вдоль полки и гудел, как небольшой геликоптер. Карандышев пригляделся…

– Эй, – крикнул он, – эй… Чем Вы там занимаетесь, позвольте поинтересоваться?

– Ну, Палыч, ты же умолял помочь? Вот я выбрал свободное время и…

– Ни о каком споспешествовании я Вас, юноша, не просил, тем более не «умолял», как Вы изволили выразиться в типичной для Вас шутовской манере. Я лишь обращал Ваше пристальное, как мне бы хотелось надеяться, внимание на перечень Ваших же должностных обязанностей. Мне, опасаюсь, придётся обратить внимание Круга на неоднократное грубое нарушение служебных инструкций – причём, заметьте, не с моей стороны. Боюсь… А что это у Вас в руках, позвольте спросить?!

– Это? Пылесос. Ручной. Специальная компактная модель для малого народца. Отличная вещь, скажу тебе! Крохотулька, но в своём деле – зверь! Пыль жрёт тоннами, только успевай вовремя резервуар опорожнять. И, Палыч, я же тебе втолковывал: я не твой помощник, а менеджер по техническому обеспечению. Точно такой же, как и ты. Только ты – по книгам. А я – по всякой хурде-мурде, которая жужжит. Чтобы жужжала правильно. Кое-какая уже не фурычит, между прочим. Надо бы человеку тонко намекнуть, что пора её менять. Думаю короткое замыкание устроить. С последующим пожаром. Небольшим таким, книг на двадцать. Из самых ненужных. Ты отберёшь или мне доверишь?

– Книги?!.. Жечь?!.. Книги… ненужными не бывают!.. Поняли? Вы… Вы – плебей! – Карандышев задыхался, побелел, ему – кажется, впервые в долгой жизни домовика – действительно, а не фигурально выражаясь, не хватало слов.

– Да ладно, Палыч, чего ты взбеленился? Ну, брякнул я, не подумав, не сообразил, что ты трепетно относишься… Ну, не будем книгами жертвовать, тостер сожжём. Или утюг. Им давно место на свалке истории.

– И как Вы вообще посмели приблизиться к библиотеке с этим… предметом?! Он может повредить бесценные тома. Помять страницы, порвать корешки!

– Палыч, успокойся: это оборудование мощное, но деликатное. Специально предназначенное для тонкой работы. Ничего твоим книгам не будет. И насчёт их драгоценности я сильно сомневаюсь. Я тут погуглил…

– Не Вам судить! – сурово отчеканил Фёдор Павлович. – И не Вашему Интернету, который заслонил Вам реальный мир. Он нашей библиотеки не видал. А я среди здешних инкунабул сызмальства. Мне лучше знать. И никаких аппаратов вблизи них не полагается! Не следует! Знаю я вас, манкуртов: сначала книги пылесосить, потом старинные особняки сносить, потом реки вспять поворачивать… Лишь бы всё поменять! «Так удобнее»… А кто вам сказал, что должно быть удобнее да проще? Душевнее должно быть! А простота – то же, что примитивность. Вот ты возьми веничек, да по обрезам и корешку тщательно пройдись, да потом чистой тряпочкой ещё. По народному обычаю. Как деды и прадеды наши делывали. А они были не дурее тебя, промежду прочим. Тяжело? Ничего, в бою легче будет. Традиции надо сохранять. А то, вишь, полез поперёд батьки в печку. С пылесосом! Тяп-ляп, спустив рукава, семеро с сошкой – один с ложкой!