– Но ведь две тыщи томов, Палыч! Реально же не успеваешь, вон всё в пылюке и паутине.

– А ничего, что паутина, – сказал постепенно приходящий в себя старый домовик. – Паук – он самое библиотечное животное. Он книжных червей ест, да моль, да тараканов. Ну да, заросло малость. А ты трудись, старайся. Идеал на то и идеал, что недостижим. Однако стремиться следует.

– Слушай, Палыч, я тут потихоньку каталогизацию затеял...

«Надо же, и от дикого плебса порой случается польза. Может, он не вовсе безнадёжен?»

– А где ж карточки взяли?

– Брось, Палыч, не такой ты дремучий, каким представляешься. Нетбук-то у меня для чего? Кто ж в наше время этими картонками пользуется?

Он показал чемоданчик-дипломат. Новомодный компьютер, по всему видать. Ну да, так и есть. Только очень маленький, как раз по росту. Дожили: домовики не только компьютеры чинят, так ещё и сами с оными ходят. И до каких же зияющих высот дойдёт прогресс? Где остановимся?

– Кстати, Палыч, ты по какой системе книжки расставил? Чёрт ногу сломит! Я тут скачал кое-что по данному вопросу – почитай на досуге. А на полке с детской литературой и вовсе бардак. Что у тебя там в заднем ряду делается?! Я всё по местам расставил, так что можешь поблагодарить.

– Да кто Вам позволил рыться?! – закричал обманутый в лучших чувствах Фёдор Павлович. – Это книжки, которые хозяину читать ни к чему. Чтобы не расстраиваться. Я их специально поместил, где он не догадается искать. Гадость разную. Секс всякий там…

– Да брось ты. Максимум – эротика. Я листал. И то – мягкая. Альбом китайской живописи. И кое-какая художественная литература. Романы.

– А я сказал – секс. Даже с несовершеннолетними девочками. Не надо нам романов про педофилов. Хозяин – человек холостой, ему эта грязь ни к чему. Начнёт задумываться, с корыстными женщинами на улицах знакомиться. Сплошной вред для здоровья. Наркотики опять-таки. Для кого – изящная словесность, а нам потом с последствиями жить. Не литература, а сплошная пропаганда нехороших излишеств. С рецептами и примерами. И всё такое прочее. А ты для чего это просматривал, кстати? Порнографию, что ли, искал? Ты, может, педераст?! Тебя, может, сажать надо, а не к работе подпускать?! Ты порнографию в своём нетбуке ищи, проклятый извращенец, а в библиотеку не лезь! Или вон подглядывай за хозяином, когда он в душе моется. Тут тебе разом и порнография, и пропаганда чистоты. Куда книги переставил, показывай, ирод!..

Показать-то он показал, только потом Карандышев до конца дня последствия самоуправства ликвидировал, умаялся. А этому хоть бы хны. Сидел за своим нетбуком да насвистывал. Должно быть, рэп американский. Или ещё что-нибудь совр-р-ременное. Хлыщ!

– Эй, Палыч. Глянь, что у меня есть!

Да, неделя прошла без происшествий – пора. Карандышев перегнулся через край верхней полки (он любил иногда забраться на самую верхотуру, отключиться от злобы дня и поразмышлять о тщете всего сущего – но ныне разве отключишься?!). Пронырливый юнец сидел в точности под его стеллажом. Скрестив ноги и взгромоздив на колени раскрытый нетбук. Делать Сидюку было явно нечего, и он высматривал старшего товарища, дабы сызнова помотать оному нервы. Впрочем, пока Фёдора Павловича цифровой не заметил. Поелиеку ввысь поглядеть не догадывался. Ещё бы: разве же старик может воспарить? Летают лишь они – с крэком и пробл… малолетними шлюшками.

– Иди сюда, Палыч, чего покажу… Глянь, на этих дисках – будущее.

Рядом с ним на чистом носовом платке были разложены с десяток блестящих кружочков с дырочками по центру – по виду, металлических.

– Кроме шуток, Палыч, на каждом из них записана целая библиотека. Томов примерно на тысячу.

Он вставил диск в свою машинку и нажал несколько кнопок.

– Вот, читаю по алфавиту: Абэ, Алданов, Апдайк… Камша, Колупаев, Кристи… Маркес, Мартин Дж., Мартин С… Палыч, Стив Мартин – это который актёр, что ли? Он что, ещё и пишет? Тут и иллюстрации имется, Палыч. На нескольких дисках информации больше, чем на всех твоих стеллажах. А ещё – ты, может, не знаешь? – недавно придумали такие гаджеты, называются электронные читалки. Сами размером с нетолстый блокнот, а в памяти помещается до хрена книг. Даже с цветными мониторами есть. Знаешь, Палыч, лет через двадцать макулатуре – кирдык! Всё будет издаваться в цифровом виде. Так что повезло тебе, что я рядом – спокойно тебя на продвинутого пользователя обучу. Всегда заработаешь в Инете на кусок хлеба с маслом. Ну, где ты, Палыч, в самом деле? Кончай дуться и глянь, какая красота!

Карандышева не интересовала красота. Он вообще не смотрел вниз. Он уставился на стопку книг, которую хозяин взгромоздил на самом краю полки. Того и гляди – упадут. А тома-то – здоровенные. Сплошь энциклопедии. Если на человеческую голову – гарантировано сотрясение. А уж если на невезучего домовика…

Достаточно ли прочно они лежат? Неровён час… Он пихнул стопку. Та покачнулась, но устояла. Однако толчок может быть и посильнее. Фёдор Павлович попробовал. Нет, держится, слава богу… А если импульс будет ещё мощнее – взрыв на улице, или там КРАЗ в стену дома врежется? Или хозяин пьяным вернётся и наткнётся сдуру? Надо срочно испытать в экстремальных условиях!

Книжный разбежался вдоль полки и, оттолкнувшись рукой и ногой от стены, ударился всем телом. Стопка накренилась, показалось даже с перепугу, будто зависла, – и благополучно рухнула вниз.

«Там же Сергей!» – сообразил Фёдор Павлович и, преодолев тошноту, склонился над бездной. Из-под двух крайних томов торчала ножка в знакомой кроссовке. Нога мелко дрожала. Потом было два-три резких рывка. Потом всё прекратилось…

Карандышев спрятал тело в пустом заднем ряду на полке с Большой Советской Энциклопедией. Хозяин хоть туда и не заглядывает, но выбросить жалеет. Рядом с трупом книжный положил обломки нетбука. Им положено было находиться рядом с Сергеем.

Ночью он отправил Кругу с мышиной почтой сообщение о трагической гибели напарника. И о том, что замены присылать больше не надо – он, Фёдор Павлович Карандышев, чувствует в себе достаточно сил, дабы справляться с обязанностями самостоятельно. Потом Карандышев выпил из заветной бутылочки – за помин, так сказать, души цифрового. Пусть полка за БСЭ будет ему пухом! Но принял на грудь умеренно, не более того. Без излишеств.

Он помнил свой долг. Работы много, и она сама себя не сделает.

А насчёт короткого замыкания – это всё же неплохо придумано. Вот устроить бы, в самом деле, хор-р-роший такой скачок такой скачок напряжения да и сжечь проклятый компьютер! Глядишь, чтоб новый приобрести, у хозяина денежек-то и не окажется. Лепота!..

Перед сном Фёдор Павлович, как обычно, погладил бока ближайших книг и ласково сказал:

– Прощайте, друзья мои!

В его возрасте было бы слишком самонадеянно говорить: «До свидания».

Сказка о блестящем будущем

– Итак, девонька, – пропела пифия, подбрасывая в ладони тонкие птичьи косточки, – на что ж гадать будем: на суженого али на судьбу?

Из-под морщинистого века блеснул хитрый глаз цвета перестоявшего чая.

– На судьбу! – начиная терять терпение, повторила Кларисса. – С парнями я и сама разберусь, не маленькая.

В её генеалогическом древе – по крайней мере, в той части, которую удавалось более или менее уверенно исследовать – числилось не менее двух десятков ведьм. Ну, большинство-то просто доводило до багрового каления супругов, детей да зятьёв-невесток или подбрасывало в почтовые ящики и под двери соседей всяческую дрянь, но три умели-таки заставить суп и молоко скиснуть, а одна обладала дурным глазом республиканского значения. За что её и награждали неоднократно – почётными грамотами и даже орденами. От греха подальше. Ещё поговаривали про некую Матильду Чёрную, каковая будто бы находилась в интимной связи с Астаротом, пила кровь христианских младенцев и воровала трупы с кладбища. Жила сия дама (ежели вообще жила) то ли в тринадцатом, то ли в пятнадцатом веке и закончила земное существование (согласно различным источникам) либо на костре, либо в петле, либо в реке с булыжником в обнимку. Короче, от души женщина повеселилась. На всю катушку. Ни в чём себе не отказывала.