Основа традиционного общества - коллективизм, общинность. Разрушение общины – это демонтаж традиционного общества. Сословный принцип как принцип разграничения ролевых функций. Фамильная аристократия как господствующий класс. Монарх как выразитель ее интересов. Религия как легитимация монархии (монарх – помазанник Божий). И народ как целостность, цементируемая религией.

Модерн – современное ( или индустриальное) общество.

Появляются новые производительные силы, появляется новое мировоззрение – протестантизм и теория общества Гоббса и Локка (человек человеку - волк, индивидуализм, разделение предопределением, законы как способ использовать для развития энергию эгоизма и жажды наживы, конкуренции всех против всех).

Созревание буржуазии в лоне феодального (или традиционного) общества.

Новая материальная среда и новый человек, пропитанные нерелигиозным духом науки и техники, давят на социум. И требуют, чтобы возникли новые регуляторы, новые правила социальной игры.

Капитализм отменил сословный принцип.

Капитализм атомизировал традиционное общество, вбросив в городскую пролетарско-индустриальную жизнь огромное количество сельского населения.

Капитализм сформировал новую общность – нацию. Теперь уже не религия, а язык, гражданство, культура, этос регулировали принадлежность индивидуума к подобной общности.

Капитализм сделал закон гиперрегулятором построенного им нового общества. Теперь уже все регулировала не традиция, не привычка, а писаный и строго исполняемый закон. Подкрепленный соответствующими юридическими институтами.

Капитализм построил новую политическую систему, назвав ее демократической.

Капитализм переустроил все подсистемы предыдущего традиционного общества. И тем самым капитализм реализовал проект «Модерн».

Помимо вышеназванных обычных слагаемых рассматриваемого проекта «Модерн», у этого проекта есть еще и метафизика: прогресс и гуманизм как сверхценности.

Причем прогресс и гуманизм для каждого народа, для человечества в целом.

Что же касается религии, то Модерн лишь допускает ее, решительно отделяя церковь от государства. И – до предела рационализируя религию. Баланс между разумом и верой в религиозном модернизме резко сдвигается в сторону приоритета разума.

 Теперь Модерн исчерпал все вышеописанные слагаемые своего проекта, особенно свой метафизический ценностный потенциал.

«Модерн» зиждется на праве – пусть формальном, но жестком – каждой страны мира на этот самый прогресс. А также на гуманизм. Даже в колониальный период такое право существовало.

Началось ускоренное развитие огромных азиатских стран (таких, как Индия и Китай) и как следствие в перспективе повышение уровня потребления материальных ресурсов планеты их населением. Но, во-первых, для этого на планете нет необходимых ресурсов, а во-вторых, это превращает новые страны в хозяев мира. Для старых стран лидеров – это неприемлемо.

Тип развития проекта «Модерн» предполагает, что используемый для развития антропологический материал (то есть вид «человек разумный») остается без изменения, а советский проект создания нового человека (а значит, и нового гуманизма) утопичен и контрпродуктивен. Что надо не искоренять в человеке зло, а использовать это зло во благо. Что правильно организованное зло будет способствовать этому благу так же, как звериная конкуренция за выживание способствует великому делу эволюции.

Модерну удалось правильно организовать антропологическое зло. В этом его огромное достижение. Правильно организованное зло стало генератором развития. Причем такого развития, которое, прежде всего и быстрее всего, касается производительных сил. Или иначе – искусственно созданной материальной среды. Человек же стал обуславливаться этой средой все в большей и большей степени. Что означает в лучшем случае его крайне медленное развитие. А на самом деле чревато стагнацией, а то и деградацией человека.В результате возник колоссальный разрыв между качествами искусственной среды обитания и тем, кто в этой искусственной среде обитает. Обитатель почти не развивается (или даже деградирует). А среда развивается стремительно. Подобный разрыв именуется «ножницами».

«Ножницы» с каждым годом раскрываются все шире и шире. Когда они раскроются до определенной степени, катастрофа неизбежна. Каким-то образом (неважно, собственно, каким именно) неразвивающийся элемент, он же антропос, извлечет из развивающейся среды (она же технос) нечто, позволяющее уничтожить и технос, и антропос.

Воспрепятствовать этому может или ускорение развития антропоса, или прекращение развития техноса. Но Модерн не предполагает ускорения развития антропоса. Одновременно Модерн не может остановить (тем более свернуть) технос. Тем самым Модерн фактически капитулирует. Он признает, что не в состоянии избежать приближающейся катастрофы.

К числу фундаментальных нематериальных причин относится исчерпание заявленного Модерном метафизического принципа утешения. Человек – это единственное живое существо, знающее о своей смертности и тяготящееся этим знанием. Соответственно, это существо жаждет утешения. То есть каких-то версий собственного бессмертия. Основной версией утешения, которая известна человечеству, является религия. Так христианин мог достичь благодати после смерти коллективного или индивидуального спасения путем совершения добрых дел в жизни.

С того момента, как эта версия перестает работать (а она перестает работать, как только человек становится нерелигиозным), нужна другая версия утешения. Модерн фактически заявил о том, что он способен обеспечить психическое и социальное здоровье мира, в котором нет утешения. Говорилось, что человек может достигнуть состояния совершенства, счастья здесь на земле.

Безутешительность Модерна была высокоэффективной на протяжении всего XIX века. Но уже к началу ХХ-го века модернистский (прогрессистский, гуманистический) пафос безутешительности выдохся. Когда люди Модерна достигли благополучия-сытости и окончательно индивидуализировались в них поселилась «смертная болезнь» Кьеркегора. Безутешительный пафос Модерна выдохся, проект стал сбоить.

К началу XXI века стало ясно, что речь идет не об отдельных сбоях, а о неисправимых поломках самого проектного механизма.

В Модерне резко проявляется противоречие между идеями труда, который должен производить все больше для материального потребления, и его целью – потреблением материальных благ, на которое при увеличении труда не остается времени.

Следующее противоречие между «быть» и «иметь» Фромма. «Иметь», то есть обладать материальными ценностями, «бегать по шопингам» берет начало из биологического дочеловеческого фактора стремления к самосохранению. «Быть» или «жертвовать собой» - потребность человека в преодолении одиночества посредством объединения с другими. Общество принципами которого есть стяжательство, прибыль, собственность, борьба всех против всех приводит к разъединению людей. Подавление потребности «быть» в Модерне уже привело к двум социальным взрывам – фашизму и сексуальной революции, но роевое объединение в толпе и замена любви сексом являются суррогатами и не могут удовлетворить потребность в «быть».

Таково вкратце метафизическое исчерпание Модерна.

Описав его, перейдем к исчерпанию социальному.

В социальном плане Модерн держится на принципе раздробления традиционного общества. Дробя это традиционное коллективистское общество на атомы-индивидуумы, Модерн обретает высокую социальную динамику. Модерн развивается за счет втягивания в себя людей из традиционного общества (город растет за счет деревни) пока ресурсы традиционного общества не заканчиваются.

Это хорошо видно на примере Запада и стран Азии, ставших на путь Модерна. В Азии – Индии, Китае, Вьетнаме – огромная часть населения все еще пребывает в состоянии Премодерна, то есть является почти неограниченным ресурсом. Но раньше или позже ресурс для Модерна будет выработан полностью и в Азии, и во всем мире. Что дальше? На Западе ресурс традиционного общества сведен к нулю. В топку Модерна бросать нечего. Разве что нелегальных мигрантов. В России ситуация та же самая. Что делает рассуждения о нашей модернизации особо трагикомическими.