Он мысленно зарычал.

– В маленьких городах есть свои плюсы. Я могу сделать твою защиту своим личным проектом. А хьюстонские копы максимум будут посылать кого-нибудь к твоему дому каждые восемь часов.

– Ты не знаешь, что сделают хьюстонские копы! – возмутилась Шала.

– А вот и знаю. Я почти год проработал в полиции Сан-Антонио, пока здесь не появилась вакансия, и в курсе, как действуют копы в больших городах. У них нет времени, чтобы присматривать за одним единственным человеком. – Если только означенный полицейский не одинок и не питает личного интереса к Шале. Внутренне рычание усилилось.

– Но мне нужно…

– Тебе нужно остаться здесь. – Скай наблюдал за ее реакцией. – Этот парень не шутит. Он готов на все, чтобы получить твою камеру. Если бы вчера мои собаки не помешали… – Нет, он не хотел произносить этого вслух. – Он чуть не задавил Сэла. Едва не убил Рэдфута и…

– Что?! – Глаза Шалы расширились. – Рэдфут пострадал из-за этого?

Скай понял, что не рассказывал ей подробности. Заметив ее сочувствующий взгляд, он не мог этим не воспользоваться.

– Он застукал грабителя, который явился за твоей камерой. Слушай, ты действительно нравишься Рэдфуту. Он беспокоится.

Скай не собирался объяснять, что отец считает Шалу потенциальным членом семьи.

– Мне жаль, – виновато произнесла она. – С ним все в порядке?

– Да. Думаю, мы можем навестить его в больнице, как только… Как только я разберусь с еще одно проблемой.

– Что за проблема?

– Семейная, – пробормотал Скай. Потому что до сих пор не понимал, что именно произошло между Марией и Хосе. – Уверен, Рэдфут будет рад с тобой увидеться. Затем мне нужно заехать к Лукасу за пистолетом и посмотреть, удастся ли снять отпечатки. А к обеду, полагаю, мы доберемся до участка и начнем разбираться с твоим «Никоном». – Шала закусила губу, будто раздумывая. Воодушевленный, Скай продолжил: – Останься. Пожалуйста.

Она вздохнула:

– Обещай, что это только на несколько дней.

– Сделаю все, что в моих силах.

Это была первая откровенная ложь, которую он сказал ей – или кому-либо вообще – за долгое время. Просто Скай сомневался, что прямо сейчас Шала готова принять правду. Он сам-то только начал с ней примиряться. А состояла правда в том, что Шала Уинтерс чертовски его заинтересовала. И не только в сексуальном плане. Она пробуждала в нем инстинкт «служить и защищать», лежавший гораздо глубже, чем тот, что когда-то привел Ская в органы правопорядка. Нет, он ни на секунду не купился на всю эту муть о вторых половинках, но нескольких дней всегда будет недостаточно, если дело касается Шалы.

– Готова? – Скай протянул руку.

Поколебавшись, Шала вложила свою неповрежденную ладонь в его и встала. Скай не отступил, и она сама не отстранилась. Прикосновение женской ладошки придало ему уверенности.

Их взгляды встретились.

– Зачем тебе это?

– Что?

– Делать мою безопасность своим личным проектом.

«Ага, зачем, интересно?»

Скай чувствовал, что ответ требует самокопания, но задвинул это ощущение подальше и сказал то, во что хотел верить:

– Я шеф полиции. Это моя работа. И ты мне вроде как симпатична, когда не угрожаешь мне арестом, не целишься в меня из баллончика и не талдычишь о кастрации.

Шала улыбнулась. Затем глянула вниз, на их сомкнутые руки, стерла с лица улыбку и отдернула ладонь. Вот тогда Скай вспомнил, что им необходимо прояснить еще кое-что.

– Насчет сегодняшнего утра.

– Я пытаюсь об этом забыть. – Шала шагнула вперед, но тут же с воинственным видом развернулась: – И, кстати, такого больше не повторится. Ты не останешься в моем номере.

Скай кивнул, лелея надежду, что она переберется к нему домой. Решив, что юмор поможет сгладить ситуацию, он спросил:

– Все правда было так ужасно?

Шала одарила его испепеляющим взглядом. Эти голубые глаза прямо кричали «Не подходи!», но вместе с тем явно призывали «Иди сюда, возьми меня». Скай задумался: она вообще знает, чего хочет? Вот он, к примеру, знал. И действовал.

Он поднял руки:

– Я правда не пытался ничего сделать. – Шалу это, казалось, не убедило, и тогда он продолжил: – Ну же, ты ведь была замужем. Должна знать, что у мужчин по утрам… кое-что «просыпается» до того, как они сами проснулись.

– Ты не должен был ложиться ко мне в кровать, – отозвалась Шала. – И раздеваться…

– Ладно, признаю. Возможно, я пересек черту. Я не подумал.

– Правда? – В ее голосе появились дразнящие нотки, которые так радовали Ская. – Всемогущий шеф Гомес признает, что не подумал?

– Я совершил ошибку, – согласился он. – И я умею признавать свою неправоту. Хотя такое нечасто случается.

Скай усмехнулся. Что может быть лучше, чем находиться рядом с красивой остроумной женщиной? Ну, разве что находиться рядом с красивой, остроумной и голой женщиной. Но дайте время.

– Ну да. – Шала подхватила сумочку и направилась к выходу. – За исключением грибка стопы и неумения опускать сиденье унитаза, ты идеален.

– Что?

– Ой, подожди-ка. – Она обернулась, сверкнув голубыми глазами. – Совсем забыла о твоей проблемке с эрекцией. – И выскользнула за дверь.

Схватив телефон, Скай ринулся следом.

– О моей… О, дьявол! Нет у меня эректильной дисфункции!

Через секунду Скай готов был на что угодно – да хоть станцевать на улице голышом с праздничным колпаком на причиндалах, – лишь бы забрать свои слова назад. Джесси, жена Сэла, королева сплетен Совершенства, стояла прямо перед дверью, улыбаясь от уха до уха. Скай прямо-таки видел, как она мысленно счастливо потирает ручки, жаждая поведать каждому мужчине, женщине и ребенку в городе – а также их братьям, сестрам и, вероятно, морским свинкам, – что Скай Гомес обсуждал свою неспособность достичь эрекции.

Очнувшись словно от толчка, Рэдфут попытался сосредоточиться. Где он, черт возьми? Мысленно оценил белую комнату. Его забрали духи? Нет, он в больнице. В голове мелькали обрывки сновидения.

Старик закрыл глаза, вспоминая. Бульдог снова явился: больше, сильнее, чем прежде. Но дальше – только нечеткие образы. Очевидно, снотворное помешало видению отложиться в памяти. Рэдфут видел Марию и Хосе, а еще этого бледнолицего. Причем тут Мэтт?

Индеец не помнил достаточно, чтобы полностью понять послание духов, но вторая часть сна была совершенно ясна: река крови и стоящая неподалеку Шала Уинтерс. Голубые Глаза по-прежнему в беде. И она стояла у реки не одна. Кому-то еще грозит опасность. Но кому?

Пытаясь стереть с лица улыбку, Шала наблюдала, как по дороге к грузовику Скай оглядывает парковку. Он что, правда думает, будто мужик в лыжной маске может объявиться средь бела дня?

Не улыбаться вдруг стало гораздо проще.

– Ты ведь этим наслаждаешься, – обвинил Скай, когда они уселись в машину.

– Чем? – невинно переспросила Шала, хотя прекрасно понимала, о чем он.

– Сама знаешь, – буркнул Скай.

– Этим неловким моментом, когда ты рассуждал о своей эректильной дисфункции перед хозяйкой отеля?

Она снова улыбнулась. Черные волосы Ская блестели на солнце, а в темных глазах виднелось разочарование, но также в них плясали смешинки. Проклятье, его улыбка была из тех, что способны сорваться с лица мужчины и свернуться калачиком в женском сердце. Из тех, которые вызывали желание прикоснуться к губам искусителя, от которых казалось, будто он так улыбается лишь для тебя одной. Глядя на такую улыбку, хотелось ответить «Да, черт возьми, да!», и неважно, о чем тебя спрашивали.

– Надеюсь, ты счастлива, потому что мне это еще аукнется. – Скай покачал головой. – К обеду весь город будет думать, будто я не могу… проявить себя во всей красе, когда хочу. Джесси не распускает слухи, лишь когда спит или когда ее рот занят едой. Ой, нет. Беру свои слова назад. На общественном пикнике она сплетничала, при этом поедая ход-дог.