«...Возможно, драма, устаревшая и скучная для современного вку¬

са, возможно, усталость от путешествия, возможно, волнение от того,

что опа снова очутилась в обществе старых друзей, но в этот вечер

казалось, что заграница загубила ее. Она уехала великой артисткой,

правда, полной неожиданностей, противоречий, изменчивой и порывис¬

той, но всегда глубоко правдивой и хватающей за сердце, а вернулась

мастером отточенной дикции, великолепного умения держаться на

сцене, вы ею любуетесь, но самозабвенно любить не можете...» *.

Однако последующие спектакли, а их благодаря энтузиазму пуб¬

лики было восемь вместо четырех, а также утренник в театре

«Лирико» 135 со сбором в 600 000 лир заставили критика прийти к

иному суждению; оно заключалось в том, что если заграничные

гастроли изменили артистку, то и обновили ее, подняв ее игру на еще

большую высоту. Успеха у нее было предостаточно, но ей этого было

мало: она хотела стать великой и непревзойденной исполнительницей.

«Она начала чутко следить за собой, стараясь сдерживать беспорядоч¬

ные движения рук, двигаться по сцене, не нарушая требований эсте¬

тики, а нервы подчинить своей творческой воле, чтобы словами, всем

своим творческим существом проникнуть в душу и кожу изображае¬

мого персонажа, сохраняя от начала до конца представления индиви¬

дуальный характер своей героини.

Вот почему Элеонора Дузе в роли Магды («Родина»), во «Второй

жене» Пинеро 136, в «Трактирщице» и в «Жене Клода» всегда разная,

всегда новая, всегда оригинальная.

Теперь Дузе уверенно дает своим героиням собственное толкова¬

ние, и оно столь правдиво, что ему можно следовать на протяжении

всей драмы. Фразы у артистки сверкают разными красками, она тща¬

тельно отделывает диалог, избегает в длинных рассказах излишних

эффектов, а наоборот, стремится к тончайшим нюансам. Каждое слово,

каждая фраза — это не просто звуки, которые ласкают слух: они рас¬

крывают душевное состояние ее героинь. Сострадание вызывает не

сама Магда, трагичной и острой является та внутренняя борьба,

которая происходит в глубине ее сознания. Восстав против отцовской

власти, она подчиняется власти более могущественной, притягиваю¬

щей ее, как магнит, манящей, как бездна. Величие Дузе как раз и

заключается в ее особом таланте, позволяющем показать душевное

состояние своей героини даже в том случае, когда текст роли вступает

с ним в противоречие. Магда иногда смеется, шутит, упивается своим

триумфом, но Дузе все время дает почувствовать зрителю, сколько

горечи заключено в веселых речах ее героини...

Когда-то единственным, что привлекало в игре Дузе, было ее про¬

никновение во внутренний мир сценического образа. Теперь же вместе

с духовным миром своей героини она воссоздает и ее физический

облик. Поэтому мы сегодня с полным основанием называем ее великой

актрисой. Паола Тэпкерей во «Второй жене» и Магда внешне и внут¬

ренне очень похожи друг на друга. И все же Дузе удалось найти такие

оттенки исполнения, которые подчеркивают различие этих героинь.

Магда — актриса. В театре она усвоила широкий жест, искусство при¬

нять красивую позу, свободно двигаться, инстинктивное стремление

выделяться на окружающем фоне, как выделяется главная фигура па

картине. Героиня Пинеро, выросшая в легкомысленном, даже фри¬

вольном и обольстительно-кокетливом мире, не следит за гармониче¬

ской красотой своих движений и жестикуляции. Магда говорит, сидя

в просторном кресле, на которое ниспадает, как белая драпировка, ее

шелковая накидка. Паола сидит преимущественно на ручке кресла

или канапе, а стоит, опершись локтями о стол... Мелочи, но они со¬

здают внешний облик сценического образа, который важен для акт¬

рисы...» .

Покидая Милан, Дузе обещала вернуться в феврале и сыграть в

«Мертвом городе», но не смогла сдержать обещание, и не по своей

вине. Она рассчитывала, что в течение по крайней мере двух ближай¬

ших лет не уедет из Италии, так как любая поездка за границу была

для нее тяжелым испытанием, потому что, разъезжая по свету, она

очень тосковала по родине.

13 Неаполе Дузе не была со времен своей юности, и триумф в

«Меркаданте» 137 растрогал ее до глубины души. Сколько воспомина¬

ний разом нахлынуло на нее! Старые друзья встретили ее с прежней

сердечностью. 4 декабря, перед ее приездом в город, Роберто Бракко 138

выступил в литературном журнале « Форту нио» с резким осуждением

театральных критиков, которые считали, что Дузе грешит «академиз¬

мом» в роли Маргерит Готье. «Это обвинение — безмерная жесто¬

кость,—писал он,—-на которую способна лишь паша Италия! Ведь

ни один из этих обвинителей не представляет себе, чего стоит ей ты¬

сячное представление «Дамы с камелиями»... Если бы антрепренеры

Европы и Америки не вынуждали ее непременно включать эту пьесу

в репертуар, она бы давно похоронила ее... Чтобы измерить глубину

того, что она на самом деле дает искусству, надобно постигнуть всю

ненависть, антипатию, отвращение, которые отталкивают ее от герои¬

ни Дюма. Поднимается занавес — и происходит перевоплощение, не

сближение с героиней, но полное слияние с ней, когда вся она целиком

проникает в плоть и кровь, в нервы и сознание актрисы. И вот совер¬

шается полное перерождение: перед нами уже сценический образ хотя

и ненавидимый, но давно отделанный до мельчайших деталей... Так

заново рождается, обретает форму и содержание персонаж пьесы.

Актриса произносит слова, написанные Дюма, и верит, убеждена, что

никогда их прежде не говорила. Больше того, произнося их, она уже

не знает, что они принадлежат Дюма. У нее сейчас новая душа, кото¬

рая любит, радуется, страдает правдиво и искренне. Она вся другая, и

никто из присутствующих в зале не замечает ее перевоплощения,

совершившегося то ли по воле автора, то ли провидения... Еще раз

играть Маргерит Готье! О, для нее это тяжелейшая жертва. Снова

жить ее жизнью, воскрешать ее в каждом спектакле, опустошать себя,

сжигать, убивать ради нее, забывать о ней, чтобы снова предстать

перед публикой...—вот где героизм, вот истинная цена благодеяния,

оказанного Искусству Элеонорой Дузе». Заканчивая свое «приветст¬

венное послание триумфаторше», Бракко признавался, что, представив

себе, как, должно быть, горько актрисе у себя на родине, в Италии,

услышать эти упреки, оскорбляющие самоотверженный труд, он испы¬

тал сильнейшее искушение начать свою статью словами: «Уважаемая

синьора, возвращайтесь в Париж!»

Между тем Элеонора продолжала поиски подходящей труппы, спо¬

собной осуществить постановку «Мертвого города». Однако все ее

попытки были тщетны. Гастролируя с 14 по 30 декабря в Монтекарло,

она телеграфировала 23 декабря Бутэ: «Не писала вам потому, что

мне ничего не удалось сделать для осуществления нашей общей

мечты. Постановка «Мертвого города» остается невозможной, а я без¬

утешной. Сердечное спасибо вам за все».

ГЛАВА XVI

В первых числах января 1898 года Дузе, воодушевленная твердой

верой в духовные силы своей страны и в возвышенные идеалы своих

товарищей, давая интервью критику «Трибуны» Растиньяку, обт,-

явила:

«Я хочу попытаться сделать кое-что новое. То, что я делала до сих

пор и что продолжаю делать сейчас, меня больше не удовлетворяет.

Я чувствую, что во мне что-то умирает и что-то рождается вновь,

чувствую, что все, что я играла и играю, убого и фальшиво. И в то

же время я чувствую желание, пусть еще смутное, и стремление, пусть

еще не осознанное, обрести такую форму искусства, которая более