Откинувшись назад, Сера улыбнулась.

— Кто же тогда будет сверлить меня взглядом из бара?

— Если кто-то и будет, скажи мне, — после нескольких секунд раздумий, Дрискол обнял ее за талию и притянул к себе. — Как думаешь, сможешь поцеловать меня, не превращаясь в дикую кошку?

Дыхание едва разделяло их губы.

— По-моему, раньше ты не возражал против этого.

— Малышка, мне придется выйти на улицу со стояком, это не очень удобно, — Боуэн слегка коснулся ее губ. — Не сдерживайся.

Ее руки скользнули вверх и исчезли в его волосах так, будто это – самая естественная вещь в мире. Парень крепче обнял ее, притянув близко-близко. Их рты соединились в стоне. Страсть опустошила Серу до кончиков пальцев, а затем вернулась с новой силой, отдаваясь пульсом между ног. Как Дрисколу это удается? Только что он был врагом, а теперь вызывает реакции, стирающие разум.

Освободив ее губы, Боуэн выругался.

— Я не могу спокойно смотреть, как ты работаешь. Ты хоть понимаешь, что со мной творится, когда ты, улыбаясь нагибаешься через стол? Мне хочется задрать твою юбку и превратить эту улыбку в стон.

От его слов по спине побежали мурашки.

— Ты со всеми девушками так разговариваешь?

— Для других я даже свет не включаю.

Ну почему от услышанного так приятно? Всего лишь очередная фраза. Но вкупе с его взглядом, Сера действительно ощущала, словно в помещении для него больше никого нет.

— Это просто плохие манеры.

Серые глаза замерцали.

— Других у меня нету.

— Ты сбиваешь с толку, Боуэн, — девушка глубоко вздохнула. — Мне нужно возвращаться к работе.

Когда она попыталась освободиться, он не отпустил ее.

— Ты впервые назвала меня по имени, — он потерся о ее губы своими. — Прошепчи его еще раз мне на ухо, и тогда я пойду.

— Ненормальный.

Когда Боуэн просто поднял бровь, она вздохнула, раздраженная собственной вероломной улыбкой. Уперевшись ладонями о его плечи, Серафина привстала на цыпочки, и приблизила рот к его уху. Помедлив момент, чтобы вдохнуть запах мужчины, она позволила имени скатиться шепотом с губ:

— Боуэн.

Парня даже затрясло! Дрискол сжал ее так крепко, что дыхание улетучилось из легких. Затем также быстро отпустил.

— Скоро вернусь.

Сера успела лишь кивнуть.

Глава 7

Боуэн жевал щеку, чтобы заглушить крики в голове, и отвлечься от растущей в желудке боли. Костяшки пальцев ныли. Нужно смыть кровь, прежде чем он увидится с Серой. Мысли о девушке успокаивали, поэтому он представлял ее, лежащую посреди гостевой кровати. Совсем скоро он выберется из машины, полной придурков, обсуждающих, как славно они только что выбили дерьмо, и увидит ее. И, может, она вновь позволит ему поухаживать за собой. Может, вновь позволит целовать себя, назвать "божьей коровкой" и фантазировать, что между ними нет пропасти. Может, может, может...

Ни одного стопроцентного факта в его жизни, кроме гребанной боли, которую он чувствует и причиняет. Не было ни дня, когда бы он не прибегал к жестокости. В юношестве и, даже когда ему было лет двадцать, Дрискол любил драться. Жил этим. Его никто никогда не отчитывал, и с помощью кулаков он мог выкарабкаться из любых передряг. Но эти времена давно прошли. Теперь драки – работа. Работа, которая незаметно разрушает до основания. В последнее время Боуэн чаще стал впадать в оцепенение. Так становилось все легче и легче решать проблемы. Так было проще смотреть на людей, как на значки долларов, нежели как на дышащие, живые души.

Может он родился без души? Боуэн часто задавался вопросом, возможно ли ходить, общаться, жить, не имея понятия, где находится твоя душа. Замечали ли остальные его недостаток? Может, поэтому в итоге все уходили прочь?

Образ женщины с розовыми прядями волос начал проступать вместо Серы, которую Дрискол тут же схватил и держал так крепко, как хотел бы в реальной жизни. Он не собирался думать о той женщине, о том, почему она ушла, и мог ли он это предотвратить. Сейчас у него другие цели. Защитить Серу. И держать в секрете вмешательство Руби в арест отца. Если он их выполнит, то, возможно, когда-нибудь сможет оглянуться назад и увидеть, что сделал в жизни что-то важное. Спасти собственную задницу от тюрьмы не совсем подходит под определение цели, но в каком-то роде это тоже держало в тонусе. Боуэн скорее провалится в ад, чем встретится с отцом в тюремной столовой и увидит довольное выражение на его лице.

Кажется, спустя целую вечность, автомобиль затормозил у обочины, и Дрискол выбрался на повороте к Rush. Оставшиеся внутри изображали крики и гримасы, до которых они довели непослушную банду.

Раздражение затуманило его глаза. Наклонившись, он заглянул в пассажирское окно.

— Ну-ка, заткнулись. Вы, самодовольные задницы, хотите выгулять свои члены и напиться? Вперед. Только держите гребанные рты на замке. Вы выделяетесь, как паропланы Мейси. Это не первая и не последняя стычка. Ведите себя тише. Не позорьте меня.

Водитель поднял руки.

— Все поняли, босс.

Как же его бесило это слово. Босс чего? Тачки, полной мудачья. Выпрямившись, он похлопал по крыше.

— Развлекайтесь, девочки.

Веселье возобновилось, и машина, полная мужчин, отъехала, когда Боуэн вошел в Rush. Парень кивнул вышибале и начал пробираться сквозь толпу к бару. Его несколько раз окликнули по имени – и женские, и мужские голоса. Но он проигнорировал всех. Как только его взгляд нашел Серу, крик в голове стих до шепота. Лицо – красное, волосы выбились из хвостика, девушка выглядела немного запыхавшейся. С тех пор, как он ушел, место наполнила обычная субботняя толпа, готовая пошуметь. Поднос в руке Серы выглядел так, словно его не первый раз подобрали с пола. Господи, она просто кошмарная официантка. Но это заставляло Боуэна хотеть ее еще больше. Парень даже не осознавал, что ноги сами несут его к ней, пока он не наткнулся на препятствие. Коннор сделал к нему шаг и протянул стакан.

— Дрискол.

Боуэн кивнул и встал у бара так, чтобы наблюдать за Серой.

— Посмотрите на него, весь одет. Ну, надо же, особенный день?

— Не-а, — Коннор пожал плечами, — Просто кое-кто не ждет сейчас меня в постели.

— Я бы на твоем месте был поаккуратней с высказываниями. Меня не волнует, что это клуб твоего кузена. Не говори о ней.

Коннор посмотрел на него так проницательно, что ему стало некомфортно. Это не типичный соседский парень. Быстрый взгляд на предплечья и татуировка морского флота подсказывали, что он не провел всю жизнь в Бруклине.

— Просто хотел убедиться.

— В том, что я готов надрать тебе задницу?

— Нет, — Коннор наклонил бутылку Хайнекен, указав на Дрискола горлышком. — В том, что бабник, о котором я так много слышал, теперь смотрит только на одну девчонку.

Боуэн, наконец, взял предложенный стакан виски. Он даже не собирался отрицать сказанное – идиотское, собственническое поведение и так говорило само за себя.

— И что? Хочешь поболтать об этом за маникюром?

— Как смешно, — Коннор замолчал, когда возникла пауза между треками, и заговорил, когда динамики вновь взорвались музыкой. — Ты прекрасно знаешь, почему я поднял тему. Она кое-что слышала. Кое-что, чего не должна была.

— Кое-что? — Дрискол мог поклясться, что чувствует, как кровь стынет в жилах. — Мы говорим о Сере?

— Нет, о другой девчонке, ради которой ты готов вырвать мой кадык.

— Рассказывай, — выдавил Боуэн.

Коннор прикончил пиво и поставил пустую бутылку на бар.

— Это произошло на прошлой неделе. Хоган разговаривал по телефону в коридоре напротив моей комнаты. Он не знал, что Сера у меня – меняла бинты, — Коннор оглянулся, посмотрев на девушку, принимающую заказ, а затем хмуро взглянул на Дрискола. — Дата поставки. Место не упоминалось, но дату она слышала. Тревора это беспокоит. Вот, почему она помечена, чувак.

Хоть Боуэн уже и был в курсе, что Хоган собирается убрать Серу, это не уменьшило лавину страха, хлынувшую на него.

— Вопрос в том, зачем ты сообщаешь мне это?

— Если бы не она, я бы умер. Возвращаю долг.

Тяжело признавать, но Боуэн поверил ему. Он много общался с лжецами, и этот парень – не один из них. Второе – он прекрасно понимал, как Сера может пробраться под кожу. Глядя на нее, когда она передавала бармену заказ, он почувствовал, что горло сжалось. Необходимо отвлечься, иначе он закинет ее на плечо и увезет из города.