— Проходите, — отвлёк от размышлений голос ректора. — В академию приём уже закончился, но специально для ассимиляции потомков дикарей в наше общество был создан специальный подготовительный курс. Займёт он несколько месяцев, как раз до наступления следующего семестра. Будете записываться?

— Конечно, — с едва видимым облегчением вздохнул я. Наставник из меня не то чтобы неважный, но возиться со всем этим искренне не хотелось. А здесь Лилию научат элементарным вещам, на которые не придется отвлекаться мне. Как говорила моя мама, рукоятью чувствую, и без них хватит хлопот с ее вилорогим характером.

Заодно и прочувствует наш социальный строй. Все-таки, она Оружие, и ее поведение по отношению к Мастеру ни в какие рамки не вписывается! Она даже не осознает, насколько зависима… и насколько ее жизнь зависит от моего отношения и настроения. Попадись ей в Мастера кто-то менее терпеливый, вряд ли пункты контракта остановили бы их. А ведь достаточно просто ненадолго перекрыть канал скверны…

Мы шли, а точнее шёл только я, а Лилия парила в антиграве, вдоль аллеи по ярко- желтой дорожке, стилизованной под прямоугольную брусчатку в диких мирах. Почему-то девушку это сильно веселило. Она с интересом поглядывала на виднеющиеся над парковой зоной ослепительные корпуса и шпили, а потом даже начала напевать какую-то песенку, слегка помахивая ногами. Я разобрал лишь пару фраз про “дорогой трудной” и «с Тотошкою вдвоём!».

Практически идиллия, пока некто не врезался в моё будущее Оружие с размаху, на скорости крейсера в гиперпрыжке. Вернее, чуть не врезался — нарушителя я вовремя схватил за шиворот, но кресло все равно слегка качнулось назад, а Лилия ошарашено дёрнулась. И инстинктивно поджала ноги.

— Пусти, швис жарс-Ёхий! — попытался вырваться у меня из рук «крейсер», испуганно оглядываясь назад. Внутренний переводчик сработал с небольшой задержкой, что мгновенно показало — парень не местный. А слегка мохнатые оттопыренные уши и абсолютно незнакомый рисунок ауры вовсе полностью подтвердили, что дёргался в моем захвате ещё один дикарь.

— Держите тварь! — из-за поворота буквально вылетело несколько молодых Оружий, но, увидев меня, они резко затормозили.

— Ой, — пискнула самая мелкая из них, девушка, совсем еще подросток… хм… Лук, кажется.

— Простите за беспокойство, Мастер, мы тут… — начал оправдываться пацан постарше, глубоко кланяясь, но кидая на дикаря в моих руках злобные взгляды. — Ловили нарушителя! — явно выкрутился он.

— Да, да, точно! — подтвердили остальные, закивав головами. Лишь малышка-Лук смотрела на меня, будто завороженная. Но потом ее взгляд переместился на Лилию… и меня буквально обдало волной сначала обиды, а потом зависти и презрения.

Хм… быстро же все поняли, что из себя представляет моё приобретение. Хотя… чего тут понимать, потомственное Оружие никогда бы не притащили в академию на антиграве, да и внешностью Лилия сильно отличалась. Из наших даже самая бедная семья не довела бы девочку до такого истощения. А судя по болтающемуся у меня в руках дикаренку — моя ржавейка тут далеко не первая пташка.

Ну что поделать: я послал в сторону глубоко обиженного ребёнка успокаивающую волну. Прости, мелкая, но я тут точно не для выбора напарника. Мне наоборот, нужно оставить здесь кое кого, а не забрать, иначе я бы сюда не пришёл.

Девочка-Лук лишь кивнула, но всё равно посмотрела на меня щенячьим взглядом:

— Вас проводить до класса дикарей, Мастер? — улыбнулась она.

— У нас уже есть проводник, — неожиданно вмешалась Лилия, кивнув на мохноухого беглеца, притихшего у меня под рукой. И так взглянула на непрошенную провожатую, что та даже отступила на полшажка, а потом зло сжала губы в ниточку.

Максимиллиан

Тц… учить ее ещё и учить. Мало того, что вмешалась в разговор Мастера с посторонним, так ещё и мгновенно нажила себе кучу врагов из клановых! Дура вилорогая!

— Хорошо, — кивнул я, отпуская ушастого и закуривая очередную сигарету. Похоже, мне попалась не баба, а сплошная ходячая… неходячая проблема.

— Отведёшь, — посмотрел я в глаза пацану. Тот нахмурился и недовольно дёрнул локаторами, но кивнул.

Юля:

— Мы в город изумрудный идем дорогой трудной, идем дорогой трудной, дорогой… в нифига… — напевала я себе под нос, пока целеустремленно-сердитый Макс тащил меня по дорожке из желтого кирпича прочь от агрессивной компании малолеток.

Да я в момент срисовала, что за схема танца тут вытанцовывается! И девку эту осадила даже не за жадные взгляды на Куколку, а за снобизм и злобу.

Ой, да не смешите мои пуанты, что там было отгадывать! Пацана гнали целенаправленно, это ему повезло, что он на нас наскочил. И за что гнали, спрашивается? А за то самое. За что меня гоняли и травили девки в комнате столько лет? За непохожесть и беззащитность.

Пацан такой же дикарь, как я. А эти холеные детки явно мамины-папины дочки- сыночки, балованные и от этого тупые. Привыкшие к безнаказанности.

Ну нет уж. Не будь я Юля Азарова, а здесь никого травить не позволю! Себя в первую очередь, но и других таких же, как я, — черта им лысого под пачку. Я в последние два года любой козе могла за свое место рога обломать… а здесь если козлов будет много, так и дикарей тоже не два человека. Как я из объяснений Макса поняла — нас тут минимум целая группа. И ногу мне починят, и… короче. Не позволю больше ни одной сопле на себя свысока смотреть. А Макс… не знаю я, нафига он той девчонке так нужен, а только обойдется. Это уже МОЕ. Даже если оно всего лишь статусное, а вдобавок еще и вредное.

Пока я внутренне настраивалась на повоевать, дикаренок с мохнатыми ушами привел нас в большое здание под хрустальным шпилем.

В холле оказалось прохладно и зеленовато, как в аквариуме. И очкастая тетка за стеклянной стойкой слева от входа тоже была похожа на какую-то экзотическую глубоководную рыбу, пучеглазую и неприветливую.

Неприветливость этой барракуды только возросла, когда она разглядела меня в антиграве и нашего мохноухого проводника рядом. Правда, Максу эта жительница глубоководья попыталась льстиво улыбнуться, но на его месте я бы предпочла неприветливый вариант. Улыбающаяся барракуда — зрелище то еще.

Хорошо, общаться с пучеглазкой почти не пришлось, она только на пацана- проводника что-то зашипела, да и то еле слышно. А больше не успела ничего — посреди холла вдруг возник тот странный мужик, с которым Макс уже разговаривал про мое зачисление.

Мужика я по голосу узнала, и теперь вглядывалась в очередное идеальное лицо. Даже слишком идеальное. Вот еще идеальнее, чем у Куколки. Ставлю золотой супинатор, что он не настоящий!

Макс с достоинством склонил голову, приветствуя мужчину, и тот ответил тем же. А я обратила внимание на то, что мохноухий старается отползти за мое кресло и не попадаться идеальному на глаза. Ага. Начальство.

— Всегда рад видеть живых выпускников, — вживую, не из динамика, голос у мужчины оказался еще приятнее. Интересно, а “неживых” выпускников он так не приветствует? — Мне всегда безумно жаль, когда вы остаетесь лишь набором информации в архиве… Особенно последнее время, столько юных жизней потеряно.

А, понятно. Точно. Теракт же был, погибли Мастера и Оружие. Ну тогда да, понимаю мужика. Наталья тоже не любила, когда ее ученики и ученицы превращались в буквы на старых афишах. Даже ее каменное лицо дрогнуло, когда нам два года назад сообщили, что прима Мариинки, Олеся Кишнева, погибла в аварии. Она была личной ученицей Царицы, как я.

Ладно, отложим воспоминания. Макс вон вовсю уже что-то обсуждает со своим бывшим… учителем? Ректором? Скорее второе. А ушан чего еще дальше за кресло забился и уши прижал? А? Что там за девчонка в зелёных драных джинсах из-за раздвижной двери выглядывает?

О, засекла прятальщика и двинулась к нам очень решительной походкой. Высокая, как недоброй памяти Секира, но не такая фигуристая, смазливенькая в меру. Макса заметила — разулыбалась, как ясно солнышко!

— Доброй охоты, молодой Мастер! Вы привели мне новую ученицу? — при этом она не глядя схватила шуганувшегося было ушастика за это вот самое ухо. Пацан издал какой то нечленораздельный писк, покраснел и повис безвольной тряпочкой.