Олаф остановил машину, и Жак вышел. Мы с Олафом поехали дальше.
В гостинице, куда привез меня Олаф, мы сняли отдельный номер. Жак приехал часа через три и выпалил прямо с порога:
– Собирайтесь, нас ждут.
– Где?
– Так я и сказал, – ответил Жак, любуясь своим отражением в зеркале, – а, если нас подслушивают?
– Кто?
Даже Олаф опешил от слов своего напарника.
– Опытный разведчик, – продолжал Жак, поправляя волосы, – должен держать язык за зубами и уметь обмануть любого.
Это было не смешно. К тому же, меня стало раздражать его самолюбование.
– Так вы готовы или нет? – спросил снова Жак, не переставая крутиться перед зеркалом.
Олаф поднялся с дивана:
– Мы уже давно готовы. Веди нас.
Когда мы сели в машину, Жак спросил:
– Софи, что Вы думаете о Сваане?
– О ком? – не понял я.
– О Сваане, что переправлял Вас на Лючи.
– Я не знаю, что сказать. Я общался с ним часа два. Вроде, ничего плохого сказать не могу. А что случилось?
– Это он устанавливал Вам биоком?
– Да.
– Его следует удалить, – сказал Жак, сворачивая на узкую улочку.
– Да объясните, в чем дело! Ходите вокруг, да около.
– Если он поставил Вам последнюю версию, то Вас можно найти в любой точке, даже, если он отключен.
Честно говоря, мне было абсолютно напевать, найдут меня или нет. Мои нервы были на пределе. Я хотел, чтобы все это закончилось как можно скорее.
Мы подъехали к госпиталю.
– Не волнуйтесь, Софи, – сказал Жак, – здесь нам помогут избавить Вас от биокома, и тогда нам не страшен Жрец в десятой степени.
Мы вылезли из машины. Олаф предпочел остаться в ней, а Жак повел меня по длинным коридорам госпиталя. Нам периодически попадались пациенты, врачи, медсестры, а мы все шли и шли. Жак о чем-то болтал, но я его не слушал. Наконец он подошел к какому-то кабинету и постучал.
– Входите, – послышалось из-за двери.
Жак открыл дверь и вошел первым. Я, разумеется, за ним. За небольшим белым столом сидел пожилой врач. Он что-то писал в журнале. Оторвавшись, врач посмотрел на нас и указал на кушетку. Жак подтолкнул меня к ней, и я присел на самый ее краешек.
– Ложитесь, молодой человек, и покажите свою руку.
Я лег и вытянул вперед руку. Врач подошел ко мне и, наклонившись, стал рассматривать ее.
– Жак, – обратился он к моему проводнику, – подайте мне вон ту бутылочку из шкафа, с розовой этикеткой.
Жак подошел к белому узкому шкафу и открыл стеклянную дверцу. Достав из нее бутылочку с прозрачной жидкостью он осторожно передал ее врачу.
– И стакан, пожалуйста.
Жак послушно достал и стакан. Врач налил в него жидкость и поднес к моим губам.
– Выпейте, это что-то вроде анестезии.
Я выполнил его просьбу. У меня тут же закружилась голова.
– Доктор, – сказал я, – у меня голова кружится.
– Все в порядке, молодой человек, – ответил тот. – Все хорошо. Так и должно быть.
У меня онемели руки и ноги. Я попытался ими пошевелить – безрезультатно. Перед глазами плыли темные круги. Дверь распахнулась, и двое в белых халатах ввезли в кабинет каталку. Меня переложили на нее и повезли по бесконечно длинному коридору. Я как в тумане услышал голос Жака:
– Учтите, Верховному Жрецу он нужен живым.
– Хорошо. Проблем не будет. А его отца вы взяли?
– Еще нет, но, думаю, что скоро. К тому же, он догадался, что я – двойной агент. Вы знаете, что он сделал?
– Нет.
– Он переправил со своим сыном вирус для Лючи. Столько времени и сил потрачено зря.
Доктор хмыкнул:
– Установите позже. Днем раньше, днем позже. У вас пока есть чем заниматься. Сооном.
Я чувствовал, что задыхаюсь. Значит, отец никого не предавал. Предателем был Жак! Собрав последние силы в кулак, я прохрипел:
– Мне тяжело дышать.
– Потерпи, чуть-чуть осталось, – ответил мне доктор.
Каталку вкатили в какую-то комнату и, поставив около большущего аппарата, засунули в рот трубку. Дышать стало чуть-чуть легче. Из глаз предательски покатились слезы. Я не хотел плакать, но они текли сами. В комнату завезли еще две каталки. На них лежали Олаф и Сваан.
– Могу предложить мгновенную смерть от инъекции, – услышал я снова голос Жака. – Во всяком случае, лучше умереть так, чем стать полуживотным. Что ты выбираешь, напарник?
Я скосил глаза. Жак навис над Олафом и ехидно улыбался. Олаф, глядя в потолок, ответил:
– Инъекцию. Разрешаю после смерти набить меня соломой и установить мое чучело в твоем доме. Мне будет приятно после смерти ежедневно испепелять тебя взглядом. Жаль, что я не поверил, когда Адо предупредил меня о тебе.
Жак пнул каталку ногой и посмотрел на Сваана:
– Ну, а ты что хочешь, громила?
– Я могу попросить для себя такую же смерть?
Жак отрицательно покачал головой:
– Нет. На тебя уже пришел заказ из зоопарка.
– Хватит болтать, – услышал я голос доктора, – мне надо работать.
Жак не торопясь вышел из кабинета, а доктор велел своим помощникам катить каталки с Олафом и Свааном в соседнее помещение.
Затем он подошел ко мне:
– Как Вы себя чувствуете?
Из-за трубки я не мог говорить, но доктору это было не нужно. Он посветил мне в зрачки, посмотрел на аппарат, к которому я был подключен и сказал:
– Хорошо. Очень хорошо.
Он вынул трубку у меня из горла и я закашлял.
– Вы можете разговаривать, – сообщил он мне, – но двигаться нет. Во всяком случае еще несколько часов.
– Доктор, – прохрипел я, – зачем Вы это делаете?
– Что? – удивленно спросил тот.
– Зачем Вы им помогаете?
– Я считаю, что, если они придут к власти, то наведут, наконец-то, порядок.
– Они убьют всех. И Вас тоже.
– Я нужен им, как врач.
И тут я услышал голос:
– Не смешите меня.
Доктор вздрогнул и на его лице появился животный страх. Он медленно повернулся в ту сторону, откуда доносился голос.
– Адо! – воскликнул доктор, увидав моего отца и у него затряслись руки.
– Сын, как ты? – спросил Адо, обращаясь ко мне.
– Хорошо, отец. Только шевелиться не могу. Жак – двойной агент.
– Уже нет. Пришлось отправить его к праотцам.
Не спуская глаз с доктора Адо подошел к каталке. Я заметил на его пальце наконечник.
– Где Олаф? – спросил он.
– В соседнем помещении, – сказал я, – и Сваан с ним.
– А что скажет доктор? – зловеще спросил Адо.
– Я не хотел, – затараторил доктор. – Они угрожали мне и моей семье. Я был вынужден работать на них.
– Сказки в другом месте будешь рассказывать.
В кабинет вбежали трое мужчин.
– Адо, ты нашел его? – спросил один из них.
– Да. Наденьте на этого старого мерзавца наручники и в тюрьму. Его семью туда же. А я переправлю сына в надежное место.
Двое мужчин скрутив доктора, вывели его из помещения, третий помог отцу дотащить меня до машины.
– Лаас, – обратился к нему Адо, – возьми нескольких бойцов и прочешите эту больницу вдоль и поперек. Всех подозрительных арестовывать. Найди Олафа. Рядом с ним должен быть еще один человек, его просто допросить, если тот в состоянии.
– Слушаюсь!
Адо сел в машину.
– Отец, я разговаривал с Ооком. Лизи у него.
– У него нет Лизи. Она находится в надежном месте. Ждет тебя.
– Жак тебя подставил. В ДОБе тебя считают предателем.
– Я знаю. Думаю, что все утрясется. Один человек скоро будет у министра и все ему объяснит.
Отец привез меня на военную базу. Двое молодых ребят перенесли меня к порталу.
Возможно, – сказал Адо, – мы с тобой больше не увидимся, но ты знай, я тебя очень люблю.
– Почему не увидимся?
Отец вздохнул и, набрав цифровой код, ответил:
– Я сказал «возможно».
Прежде, чем отправить меня через портал он поднес к моим губам флягу и сказал:
– Пей!
– Что это? – спросил я.
– Потом поймешь, – сказал отец и влил в меня какую-то горькую настойку.
Последнее, что я помню была рябь портала. А потом я пришел в себя здесь…