оно на вкус,— сказал один из визирей.

Царь достал из кармана ножик с алмазным

черенком, снял корку с яблока, отрезал кусок

и хотел было взять его в рот, но птица царя

быстро подлетела к нему итак сильно ударила

крылом но руке царя, что отрезанный кусок

яблока отскочил от него на семь мер. Все шк

разились.

Царь до того разгневался, что схватил птицу

за ножки и разорвал ее пополам:

— Жадная ты тварь, неужто жалко было

тебе, чтобы я съел ломтик яблока, выросшего

из принесенной тобой же косточки!

— Царь, ты зря погубил птицу! Тут что-то

кроется. Дай-ка дадим кожуру ягненку,

посмотрим, что станется с ним, — сказали люди

царя.

Царь велел привести ягненка. Но не успел

тот взять в рот кожуру от яблока и глотнуть,

как весь распух, лопнул и околел.

— Тысячу раз жаль мою птицу! Зря я ее

погубил!— сказал царь при виде этого и велел

на следующий день обезглавить садовника и

его жену.

Когда садовник, весь дрожа от страха,

пришел домой и рассказал о воле царя жене, та

наказала мужу принесть другое яблоко.

— Лучше помрем, съев яблоко, чем если

отрубят нам головы, — сказала она.

Садовник одобрил слова жены, пошел, сорвал

другое яблоко и принес домой. Но, съев это

яблоко, оба они сильно помолодели.

Когда утром палачи пошли за ними, они

очень удивились, увидя их помолодевшими.

Дали знать царю. Тот вызвал садовника и его

жену и расспросил их — как это случилось, что

они так помолодели.

-— Царь, будь здоров, — сказал садовник, —

яблоки те были райские. То, что, ворвалось

с ветви, может быть, было отравлежо укушм

змеи, потому-то ягненок, и, похиб, съев кожуру

от него...

Царь даровал им жизнь».

— Царь-батюшка, — кончил я свою сказку,—

сказал сын пахаря, — воля твоя: прикажи меня

убить. Но, смотри, как бы после не рдсскаялся

и не сказал: «Почему я зря погубил сына

пахаря, — может, когда-нибудь он понадобился бы

мне!»

Тогда царь снова стал просить его, чтобы он

рассказал причину смеха рыбки, обещав

даровать ему жизнь.

— Я рассказал три сказки. Так и быть,

расскажу причину смеха рыбки, но не тут.

Прихвати арбуз, пойдем к царице — поедим, и там

же зараз я расскажу, чтоб узнала об этом и

царица, — ответил мальчик.

Царь немедля приказал подать арбуз, воткнул

в него свой ножик с алмазным черенком и, дав

арбуз сыну пахаря, вошел вместе с ним к

царице.

Когда они входили в покои царицы, мальчик

тайком вынул из арбуза царский ножик и

спрятал его.

— Ну, теперь рассказывай причину смеха

рыбки, — сказал царь мальчику.

— А вот сначала съедим арбуз, а потом

расскажу, — ответил мальчик.

Когда захотели разрезать арбуз, увидели, что

нет ножика. Поискали тут и там — но все на*

прасно, ножика не оказалось.

— Царь-батюшка, тут кроме нас никого не

было, чтоб можно было обвинить его и краже

ножа. Если его украли, так украл один из нас:

прикажи обыскать сначала меня, если не

найдёшь — по очереди обыщите остальных.

При этих словах сын пахаря сбросил с себя

одежду и дал себя обыскать. Ножика у него не

оказалось.

Когда царь захотел сбросить с себя одежду,

мальчик не позволил:

-— Ты, царь-батюшка, малость повремени,—

сказал мальчик. — Мне кажется, что ножик вог

у той служанки, что в голубом платье стоит

рядом с царицей. Сначала обыщите ее.

При этих словах царица взволновалась и

закричала:

— Что это вы, головами своими играете,

что ли! Слыхано ли дело, чтоб перед

мужчиной раздевали женщину, да притом девушку!

— Если так — я не расскажу причину смеха

рыбки, — вставил сын пахаря.

Царь рассвирепел и приказал, чтоб

немедленно раздели прислужницу и обыскали ее.

Кто тут посмел бы перечить и итти против

воли царя! Мигом вытащили упиравшуюся

служанку и раздели ее. И что же оказалось!..

Перед ними была не дочь Евы, а сын Адама. За

нею раздели всех остальных сорок служанок и

увидели, что они все вода на ту же

мельницу!..

— Царь-батюшка, — вмешался мальчик, —

теперь тебе ясно, почему засмеялась рыбка?

Твоя царица, чтобы казаться скромной, не

хотела впустить к себе в покои рыбку-самца,—

ну как было не засмеяться бедной рыбке!

Но царь в бешенстве прервал парня и

приказал отрубить головы и царице, и всем сорока

служанкам, а сына пахаря усыновил, завещав

ему свое царство.

С неба упали три яблока: одно рассказчику,

другое тому, кто слушал, третье тому, кто

услышал.

Эминский сборник, вып. I.

Записана в Ширакской деревне

(нынешний Ленинэканский район) Ал. Мхи-

таряном.

Жил-был царь. Как-то раз он вышел на

балкон и заметил во дворе змею, игравшую со

своими детенышами. Увидя их, царь сказал:

— Как был бы я рад, если бы у меня был

ребенок, которого я мог бы ласкать. Неужели

я хуже этой змеи, что у меня нет даже

змееныша ?

Судьба услышала голос царя и дала ему

змееныша.

Пришли его поздравлять:

— Царь, — говорили ему, — поздравляем,

жена твоя разрешилась, но жаль, что она

родила змееныша.

— Благодарю бога и за это, — ответил

царь, — такова, видимо, его воля.

Змееныш рос не по дням, а по часам. Неделю

спустя превратился он в вишапа (дракона).

Управители не знали, как с ним быть. Змееныш

все кричал и требовал есть, но, когда давали

ему пищу, он отворачивался и норовил ломать

стены.

Однажды, когда пришла посмотреть на

змееныша дочь назира, он схватил ее за руку,

потащил в комнату и проглотил. Тут все

догадались, что его нужно кормить девушками.

Царь приказал ежедневно доставлять

змеенышу по одной девушке. Люди царя пустились

на розыски беспризорных детей, чтобы ими мо

жно было кормить змееныша.

Как-то раз нашли они одну девушку, по

имени Аревахат, и привели ее к царю.

— Бросьте ее моему сыну, — велел царь.

Люди царя от страха уже не могли

открывать двери, и Аревахат спустили к нему через

ертик.

— С добрым утром, царевич, — сказала

Аревахат, очутившись со змеенышем наедине.

При этих словах змееныш сбросил с себя

чешую, превратился в прекрасного отрока и

уселся рядом с девушкой. Они сильно

полюбили друг друга.

Когда царь послал узнать о судьбе девушки,

царевич сказал:

— Что это вы закрыли двери, — отворите.

Двери открыли и пошли доложить о

случившемся царю. Царь очень обрадовался, увидев,

что змееныш превратился в красивого отрока.

Сильно понравилась ему и Аревахат.

— Ну, чего ты теперь хочешь, сынок? —

спросил у него царь.

— Да здравствует царь, я хочу, чтобы ты

женил меня на Аревахат, — ответил сын.

Царь дал свое согласие.

Устроили свадьбу и пировали под ряд семь

дней, семь ночей и пили за здоровье Аревахат

и Одзаманук.

После свадьбы царь вызвал к себе

Аревахат— попросил ее рассказать ему, кто она и от*

куда.

— Да здравствует царь, — начала Арева-

хаг,— я была беспризорная девушка; не было

у меня ни отца, ни матери. Была у меня лишь

одна мачеха. Ежедневно она давала мне по

фунту шерсти и говорила:

— Гони стадо в поле, сучи эту шерсть и

возвращайся вечером.

Давала она еще краюху черствого хлеба да

говорила:

— Половину этого хлеба ты вечером

принесешь обратно.

Сучила как-то я шерсть, стоя на скале. Вдруг