поручил хорошо смотреть за мной, так как я

хорошая собака, вот сколько ему пользы

принесла. Все, что они варили для себя, давали и

мне. А я про себя думал: „Как бы мне сделать,

чтобы они узнали о моей участи?"

Оказывается, эта женщина была чародейкой. Ее

дочь постоянно приносила мне мой обед. Как-

то . раз она поставила обед передо мною и

стала на меня внимательно смотреть. Она

сказала: „Эй, мама, он похож на Сумана!"

Смотря на меня, она спросила: „Ты —Суман?"

Я заплакал, она сказала: „Эй, мать! Ей-богу,

он —Суман. Я его спросила: ты —Суман?

Он заплакал". Мать подошла, посмотрела,

увидела, что я —Суман, и подумала: „А, это Гюль

с ним так поступила!" Женщина сказала:

„Хорошо, пусть придет сын". Сын пришел, мать

сказала: „Сын мой, это —Суман! Гюль с ним

так поступила!" Сын сказал: „Мать, если

только можешь, приведи его в прежний вид,

он нам много добра сделал!" Женщина тотчас

прочла вирд. Я обратился в прежнего Сумана.

Она меня научила пойти к Гюли, прочитать

стих и сказать: „Обернись тем-то!" —и она

тотчас же станет, чем я захочу.

Я пошел домой. Я ее так любил, что сердце

не позволило прочитать стих и обратить ее

во что-нибудь. Как только я вошел в комнату,.

Поль сказала: „уходи, ворона собачьего сына!"

Тотчас же я обратился в ворону. Все вороны

прилетели, стали меня клевать, кое-как я

добрался до той самой женщины, она сказала:

„Я тебя научила обратить ее во что-нибудь,

а ты этого не сделал. И я тебя не оберну в

прежний вид". Пятьдесят дней оставался я в

таком виде. Наконец юноша сказал: „Эй, мама,

ради бога, обрати его в прежний вид!"

Женщина прочла вирд, и я превратился в прежнего

человека. Она сказала: „Если на этот раз

не сделаешь, как я тебя научила, я больше

тебя не вылечу". Я пошел, вошел в дом, но

опять околдовать Гюль сердце не позволило.

Она же как увидела меня, тотчас сказала:

„Иди, осел, сын собаки!" Я стал ослом. Она

меня отдала вьючникам, они столько на мне

возили тяжестей, что вся моя спина

покрылась ранами. Я стал совсем негодным, вьюч-

ники бросили меня. Я пошел опять к той

женщине. Там, около дома я насся, там я и спал.

Сын и дочь разжалобили ее, уговорили

обратить меня в Сумана,— и я стал Суманом.

Некоторое время меня лечили, я поправился.

Женщина сказала: „На этот раз —пойди,

обязательно обрати ее во что-нибудь, иначе я

больше тебя не вылечу!" Я пошел, прочел

вирд, обратил ее в мула. Теперь смотри, вот

она и есть —тот мул, поэтому я ей сыплю

кости. А эта охотничья собака —та самая,

которая помогла мне убить Харами-Баши.

Видишь, эта собака предана и верна мне

больше, чем дочь моего дяди! Поэтому я о

ней так и забочусь. А это череп Харадой-„

Ваши, поэтому я бью его палкой. Вот это

мое горе, Мамед!

Мамед пообедал. Суман сказал: —Мамед,

теперь иди, я тебя убью! —Суман встал, закрыл

дверь, чтобы убить Мамеда. Мамед тотчас же

надел корону на голову. Суман перестал видеть

Мамеда, а Мамед видел Сумана. Суман запер

двери, пришел и сказал:

— Закрытые двери ловите! —И не слышит

шума.

Он опять сказал:

— Сложенные ковры ловите! —И не слышит

шума.

Он вынул меч и сказал, обращаясь к мулу: —

Чепель! Я сказал, эта тайна не должна выйти,

наружу, раз она вышла, то тебе не жить

на свете.—Он изрезал мула на мелкие куски-

Мамед забрал свои вещи и вышел во двор..

Он расстелил ковер и сказал: — Коврик, я

заклинаю тебя любовью пророка Соломона, будь

во дворе кузнеца! — Тотчас он увидел, что

находится во дворе кузнеца. И все, что Суман

ему рассказал, он сообщил кузнецу. Потом

он пошел в лавку седельщика, ему тоже

рассказал. Сев на ковер, он сказал: — Коврик,

ради любви пророка Соломона, будь у такого-

то портного в лавке! —И он очутился там

и сообщил все портному. Опять он сел на

коврик, сказал: —Коврик, ради любви пророка.

Соломона, будь во дворе того царя! —Он

явился туда, пошел к царю, поклонился и

сказал: —Эй, царь, позови народ, устрой

угощение! Перед всем народом я тебе расскажу,

пусть все слышат!

Царь приказал позвать народ, а юноша

сказал:—Никаких приготовлений для угощения

не надо, я вое сам устрою! —Весь народ

собрался. Мамед раскрыл перед ними скатерть.

Царь сказал: —Что тут есть, для чего ты

раскрыл скатерть? —Вдруг они слышат,

Мамед говорит: — Ради любви пророка Соломона

я желаю тарелку плова для каждого гостя! —

Тотчас перед каждым гостем появилась тарелка

плова. Царь был поражен. Поели, попили и всё

убрали. Как мы рассказали, так и Мамед все

им рассказал.

Царь тотчас приказал позвать муллу, и тот

обвенчал его дочь с Мамедом.

Мамед приготовил все, что полагается для

свадьбы. Отпраздновали свадьбу и стали

счастливо жить. Они ели, пили, в землю ушли.

А вы ешьте, пейте и век живите!

городе Юнане был царь по

имени Мамед-Гасан. У него

очень жестокий царь. Все

цари его остерегались. В

соседстве же с ним жил

пастух. У них обоих не было детей, ни у царя,

ли у этого нахырчи. Царь думал про себя, что,

вот мол столько земель я завоевал, столько

богатства у меня, и нет ни одного наследника,

который бы владел всем этим. Я с востока до

запада могу пройти —все цари меня боятся!

Раз ночью он спал. Во сне он услышал,

что ему говорят: —Эй, государь, завтра до

утреннего намаза встань, пойди к своему

бассейну, там на воде будет плавать яблоко,

возьми его, положи на красиво уставленный

поднос и раздели его ровно пополам. Половину

отдай соседу своему — пастуху, пусть съест с

женой,— половину же сам с женой съешь! — Он

до утреннего намаза встал, пошел к бассейну,

увидел, что, действительно, плывет яблоко, взял

его, пришел домой, положил на красиво

уставленный поднос, разделил его, половину послал

пастуху, сказав, чтобы он съел с женой,

половину же сам с женой съел. Прошел месяц,

прошел год, у них у обоих забеременели жены.

Пришло время —обе родили. У каждой из них

родился сын. Пастух пошел и к каждому из

них приставил по няне. Няни занялись уходом

за детьми.

Вот им после года исполнилось два года,

после двух лет —три года. Когда они достигли

шести лет, их определили в школу. Сына царя

звали Мелик-Мамедом. Сына пастуха звали

Мелик-Ахмедом. Им из дома не позволяли

выходить, а назначили одного муллу, который

приходил к ним и им обоим давал уроки. Царь

поручил повару, чтобы он ни в коем случае

в их кушанье не клал костей. Они оба

достигли пятнадцати лет. Однажды повар

принес и положил в их кушанье кость. Они съели

кушанье и стали играть костью, кость попала

в оконное стекло, и оно разбилось. Вдруг

через разбитое окно в дом начало проникать

солнце, и они увидели, что на стене показалась

какая-то красивая вещь. Начали ее ловить,

сколько ни старались —не могли ее поймать.

Когда пришел мулла, то увидел, что они сильно

вспотели. Увидев муллу, они сказали: —Зачем

нас здесь томите, не позволяете видеть, что

кругом делается? Посмотри, какая красивая

вещь попала к нам снаружи.— Мулла подвел их