Младшая сестра Кэри умерла, когда он сидел за преступление, которого не совершал. Он даже не успел с ней попрощаться.

Из-за меня.

Я ни разу ему не позвонила. Ни разу не пыталась извиниться или исправить ошибки. Нет, я напивалась Cristal, тусовалась на самых элитных голливудских вечеринках и снимала трусы для самых востребованных мужчин. Я выкинула Кэррика Кинкейда из головы, а когда ему удавалось возвращаться посреди ночи, я прогоняла его еще большим количеством выпивки. Большим количеством таблеток. Большим количеством наркотиков.

Еще, еще и еще, пока жизнь не перетекала из онемелых дней в кровоточащие онемелые ночи.

Карьера Кэри мертва.

Моя карьера мертва.

Сестра Кэри мертва.

Киркланд мертва.

Все мертво, и все по одной причине.

Из-за меня.

Я начинаю истерически смеяться. Не веселым смехом, который вспыхивает у основания горла. Нет, безумным воем сумасшедшего человека, который только что порезал чьи-то шины, а затем насадил на вертел и поджарил свою кошку. Я теряю рассудок, пробыв здесь меньше месяца. Мне никогда отсюда не выбраться.

Сейчас я сижу в единственном месте в мире, где нет воспоминаний, которые мне хотелось бы выбросить из головы. На самом деле, эта комната стала чем-то вроде убежища. Местом, воспоминания в котором останавливают время.

На четвереньках едва добираюсь до кремового футона, спрятанного в дальнем углу. Стянув одеяло, закутываюсь в кокон, что причиняет мне безумную боль.

Теперь я вижу жизнь, которую могла бы прожить вместо той, которую выбрала. По жестокой иронии судьбы, мое наказание — смотреть, как кто-то другой проживает ее до конца моих дней.

Кэри дали два года, а меня приговорили к трем. В общей сложности пять. Мы провели семь порознь. Я не математический гений, но у кармы всегда найдется способ сравнять счет.

ГЛАВА 21

Кэри

— Не делайте ничего такого, что заставило бы этих людей вызвать копов, босс, — предупреждает Кроха, склонившись над рулем и изучая многомиллионный дом Шайло. — Потому что если вы натворите глупости, то знайте — у меня нет денег, чтобы вытащить вас из тюрьмы.

Я подношу полупустую бутылку виски ко рту и ухмыляюсь, прежде чем сделать глоток. Обещать ничего не могу. По всей видимости, я проснулся с планом творить глупости.

После того, как я использовал Шайло в своих извращенных фантазиях, единственное что мне оставалось — нажраться в хлам. Черт, на данный момент я даже не могу сказать, что это были за фантазии. Я не жалею, что довел нас до пика возбуждения.

Это, наверное, какая-то испорченная психологическая хрень, в подробности которой вдаваться не собираюсь.

Спустя полбутылки «Джека Дэниелса», Фрэнки и Кроха забрали мои ключи и усадили в тачку. По их словам, нам с Шайло нужно разобраться с ерундой между нами, или они запрут нас в уборной, дабы все ускорить.

Что было бы неплохо, учитывая то, что недавно там произошло.

Не проронив ни слова, я хлопаю дверью машины и пробираюсь по извилистой дороге к дому Шайло. После пятого звонка, я охренеть как нервничаю. «Джек» не сильно помог, но факт, что она не открывает, заставляет поволноваться еще сильнее.

Когда она, наконец, распахивает дверь, я настроен по-боевому и готов послать ее катиться в ад с билетом в один конец. Но один взгляд на заплаканное лицо девушки — и мой гнев угасает.

Она прислоняется лбом к дверному косяку.

— Как ты здесь оказался?

— Я проработал здесь четыре года. Думаешь, не запомнил код доступа? — Она мне не отвечает, поэтому я делаю шаг вперед. — Нам нужно поговорить.

— Думаю, ты сказал достаточно.

— Я даже не начинал.

Подняв лицо от дверной рамы, она глубоко вдыхает и морщит нос.

— От тебя воняет, как от свиньи. Ты пил?

Всего лишь всю ночь.

— Немного. — Я теряю равновесие и спотыкаюсь о порог.

— Эй, иди домой, Кэри. — Она отступает, закатив глаза, чтобы захлопнуть дверь перед моим носом.

Я прижимаю ногу к раме и вздрагиваю, когда в нее врезается дерево.

— Не уйду, пока ты не поговоришь со мной.

Наверное, глупо продолжать ее провоцировать. Шайло способна отправить меня на заднее сиденье патрульной машины, прежде чем я успею спуститься вниз по ступенькам. Тем не менее, я слишком далеко зашел, поэтому не двинусь с места, пока мы не обсудим происходящее дерьмо.

— Какого хрена тебе от меня надо? — кричит она, распахнув дверь и сжимая кулаки по бокам. — Хочешь еще немного меня поунижать? Тебе мало?

— Дело не в этом.

Ее серые глаза блестят.

— Нет? Тогда в чем? Власти? Мести? Сексе?

Алкоголь, несущийся по моим венам, велит мне пробраться внутрь. Я прикусываю нижнюю губу зубами и делаю глубокий вдох.

— Послушай, если ты просто позволишь мне войти и объяснить...

— А не пошел бы ты!

И снова пытается захлопнуть дверь.

Шум и гам заполняют мою голову, когда я хлопаю по куску дерева рукой и отталкиваю вовнутрь. Шайло пятится с вытянутыми перед собой ладонями.

Как будто это может меня остановить.

Она спотыкается о дорогую мебель, и ее крошечные спортивные шортики приподнимаются с каждым движением ее бедер. Чем больше она отступает, тем быстрее я преследую ее, в конце концов, прижав к стене фойе. Нас всегда тянуло друг к другу и данное противостояние не стало исключением.

Я больше не могу этого выносить.

Ее близость, запах и уязвимость, которую она никогда не позволяла никому увидеть, заставляют меня накинуться на ее рот, прежде чем у меня появляется шанс всё взвесить еще раз. Сначала Шайло сопротивляется, но меня это не останавливает. Схватив ее подбородок, шепчу ее имя, и она тут же сдается. Никакой нежности. Жесткие, глубокие и наполненные острой потребностью, которую я не испытывал ни с кем другим, поцелуи.

Шайло не останавливает меня, забирая у меня столько же, сколько я у нее. Поцелуи успокаивают помехи в моей голове, создавая способность думать сквозь хаос.

Когда Шайло отстраняется, то возводит препятствие между наши губами своими пальцами. Ее тяжелое дыхание подстегивает меня. Я обнимаю ее лицо руками и заставляю девушку посмотреть мне в глаза.

— Ты хочешь, чтобы я катился в ад? Слишком поздно, я уже там.

— Почему? — Она сглатывает. — Меня же приговорили быть у тебя в рабстве.

— Нет, все совсем наоборот.

Она перемещается по комнате в небольшую гостиную с опущенной головой. Я наблюдаю за ней, пока алкоголь выветривается из моей системы. Она садится на подлокотник кожаного дивана и упирается об него руками, поглядывая на меня через плечо.

— Почему ты поцеловал меня?

— Почему ты остановила меня?

Она вздыхает.

— Ты знаешь, почему.

— Просвети-ка меня.

Шайло склоняет голову, отчего пряди светлых волос закрывают лицо от моего взгляда.

— Ты сам не знаешь, чего хочешь, Кэри. Мне понравилось кататься на коньках. Ты действительно слушал, что я говорила. — Она пристально вглядывается в меня. — Обычно люди на меня смотрят, но совсем не слушают. Им не кажется, что я могу сказать что-то важное.

— Я всегда думал, что...

— Позволь мне закончить, — прерывает она, вскинув рукой. — Я уже давно не чувствовала себя так хорошо, а затем ты взял и все испортил. Понятно, что ты был расстроен из-за Ромео. То, что он сделал — глупо и безответственно. Я даже могу понять, что из-за этого поднялись и нерешенные вопросы со мной. Я не возражаю против твоего гнева, Кэри. Принимаю его, потому что ты имеешь на него право. — Она выпрямляется и откидывает плечи назад. — Но на что ты не имеешь права, так это обращаться со мной, как со шлюхой.

Это нокаут.

— Ты права.

— Прости, что?

Я не особо хорош в признании своих ошибок, поэтому, если я уж собрался сделать что-то, против чего бунтует желудок, следует идти ва-банк.

Подойдя к диванам, сажусь на стеклянный стол перед ней и наклоняюсь вперед, сложив локти на коленях.

— Я сказал, что ты права. Мне не стоило так поступать. Ты виновата во многих вещах, но сегодня я действительно потерял контроль.

— Не стоило мне идти за тобой.

— Не стоило, но и я не всегда заставляю женщин трогать меня. Не то, чтобы в этом была необходимость... Вообще-то, ты первая, кого пришлось подталкивать.

Она борется с ухмылкой, все еще балансируя на подлокотнике.

— С тех пор, как я уехала, у тебя появилось чрезмерное чувство уверенности в себе, не так ли?