— Извините, Ваше Величество, — Сесил низко опустил голову.

   — Вы всё сделали верно, граф. Позовите фрейлин. Мне следует одеться. И побыстрее. Англия и так долго оставалась без королевы.

Мир никогда не будет таким, как прежде. Но она ведь поклялась когда-то: ни один мужчина не посмеет разрушить её жизнь. Даже если он умер...

Корабль продолжал идти медленно. Море бурлило, изрыгая пену из своих глубин.

   — Вам не кажется, что море ругается? — спросил Антонио де Лейву. — Бранится, сердится. Не хочет нас пускать вперёд?

   — Зачем вы здесь? Так оно спрашивает? — слегка улыбнулся дон Алонсо. — Отчасти море право. Здесь мы в его власти. Если посмотреть на нас с неба, представь, какими крошечными мы оттуда видимся. А море и с неба огромно. Мы сражаемся сейчас не с морем — с собой. С морем бесполезно. Выиграем битву с собственной слабостью, безволием — есть шанс вернуться. Проиграем самим себе — останемся на дне.

Частенько Антонио поражала мудрость дона Алонсо. Он-то сражение с собой выиграл давно. Он был на каракке единственным человеком, вселявшим в других уверенность и оптимизм.

   — Как капитан угадывает, куда направлять корабль? Он говорил, возле Ирландии много подводных скал, — поинтересовался Антонио.

   — Матросы вглядываются в воду. Разглядеть тут, правда, хоть что-нибудь задачка не из лёгких. Причалить пока некуда. В любом случае это опасно: берег тоже скалистый, и ирландцы нас могут встретить враждебно. Англичане имеют большую власть над ними. В письме короля говорилось о том, что ни в Шотландии, ни в Ирландии приставать к берегу не следует. Мы сделаем это в крайнем случае.

Налетевшая волна облила собеседников с ног до головы. Каракку зашатало: шторм усиливался. Снова пошёл холодный дождь. Ветер начал завывать сильнее, норовя свалить людей с ног. К Антонио и дону Алонсо быстрым шагом опытного моряка направлялся капитан.

   — В трюмах воды полно! — крикнул он, пытаясь перекричать ветер. — Откачивать не успеваем. Оставшиеся сухари мокрые. Есть их невозможно — слишком солёные, а воды почти нет совсем.

   — У нас выход один, — прокричал дон Алонсо, — идти дальше.

   — Я считаю, нужно причалить на севере Ирландии. До Испании в таком состоянии мы не дойдём. Следует залатать дыры, закупить сухарей и воды. К тому же находиться в море во время сильнейшего шторма опасно. Дно нам не знакомо, идём на ощупь.

Де Лейва задумался. Видимо, тот самый крайний случай настал. Он и сам понимал, что Ирландия — это последнее прибежище на пути домой, последний шанс выжить.

   — Вы знаете, где бросить якорь? — спросил он капитана.

   — Не уверен. Когда увидим берег, будем двигаться вдоль него. Постараемся найти безопасное место. Как нас встретят, неизвестно. Говорят, в некоторых местах в Ирландии власть англичан не так уж сильна.

   — Действуйте, — кивнул дон Алонсо. Больше всё равно советоваться было не с кем. Командующий Левантийской армадой умер несколько дней назад. Его тело покоилось теперь где-то возле Гебридских островов.

   — Ни одного корабля не видно, — сказал Антонио, вглядываясь в горизонт.

   — Надеюсь, некоторые ушли вперёд, — ответил капитан, — часть судов мы точно потеряли навсегда. Кто-то, наверное, отстал. Связь с флагманом давно потеряна.

   — Нам лучше спуститься в каюту, — предложил де Лейва, — иначе, нас отсюда скоро смоет в море.

   — Я остаюсь здесь, — заявил капитан, — моё место рядом с моряками, — он зашагал прочь.

Неожиданно молния разрезала тёмное небо сверкающим зигзагом. Раскатистым басом загремел гром. Ругалось не только море. Все точно соревновались в том, кто громче и страшнее, кто сильнее умеет пугать. Тучи тоже не желали отставать: они чернели на глазах, собирались вместе большим стадом, позволяя только молнии иногда рассекать их сомкнутые ряды.

В каюте царил полумрак. Свечи экономили. Антонио поменял мокрую одежду на влажную и отправился к дону Алонсо. Одному оставаться не хотелось...

Из тумана выплыл корабль. Он был похож на галлюцинацию, создаваемую воспалённым сознанием. Все мачты на нём были целы, паруса натягивались, поддаваясь попутному ветру, гордая фигура на носу приветливо, махала рукой. Виделись люди: в добротных, чистых рубахах и штанах, загоревшие, с мужественными лицами и глазами, что излучали тепло. Корабль не боролся с волной. Он легко на ней подпрыгивал, как собака, играющая с ребёнком. Разноцветные флаги красиво смотрелись на фоне голубого неба, а прочное дерево, из которого сделали судно, отражалось в лазурной волне...

Брызги дождя и брызги волн смешались, превратившись в адское зелье колдуньи. Антонио провёл по лицу ладонью и ощутил на губах знакомый, отвратительный вкус соли. Он похлопал ресницами, помотал головой, стряхивая оцепенение. Никакого голубого неба и в помине, лазурь превратилась в тёмно-синюю, жуткую кашу с белым налётом пены. Корабль тем не менее приближался. На нём действительно стояли люди, и они в самом деле махали руками. Стало возможно разглядеть название: «Сан-Хуан». Антонио вспомнил здоровый галеон из Португальской армады, вызывавший восторг у всех, кто его видел в порту Лиссабона.

Сейчас галеон превратился в плавучий заброшенный склеп. Повисшие, рваные паруса и сломанные мачты склонились в безмолвной молитве. Деревянная фигура, как измученный раб, повисший на цепях, болталась, не имея возможности принять прежний горделивый вид. Люди, собравшиеся на палубе, мало чем отличались от тех, которые находились на «Санта-Марии». Бледные, с впавшими, воспалёнными глазами в тряпье, когда-то считавшемся одеждой.

Антонио побежал в каюту к де Лейве.

   — «Сан-Хуан»! — крикнул он, входя в помещение. — Может, у них есть известия от герцога. Может, они расскажут, что сталось с Армадой!

Они поднялись на палубу. Шторм чуть утих, и галеон подошёл к «Санта-Марии» совсем близко. Матросы крюками подтянули его к борту. Навстречу вышел капитан «Сан-Хуана». Он перешёл на каракку поприветствовать де Лейву, капитана и оставшуюся в живых горстку вельмож.

   — Рад бы встретить вас как-то иначе, — начал дон Алонсо, — но обстоятельства превыше моего желания принять вас подобающим образом.

   — Что вы, дон Алонсо, это я должен был бы встречать вас со всеми почестями, — возразил капитан, — лучше расскажите, что с вашей армадой.

   — Мы хотели прежде услышать ваш рассказ. Впрочем, не имеет значения, — махнул рукой де Лейва, — Левантийскую армаду окончательно разметало во время шторма возле Гебридских островов. Судьба многих кораблей нам не ведома. Но, к сожалению, некоторые гибли на наших глазах. Что касается участи остальных армад, то вы должны знать о ней лучше. Мы отстали возле Оркнейских островов. Армада ушла вперёд.

Капитан «Сан-Хуана» вздохнул:

   — Какое-то время мы тоже держались вместе. Пожалуй, чуть дольше, чем вы. Приказ герцога, по которому повешение ожидало каждого отбившегося от общего строя, не отменялся. Многие шли за флагманом, выбиваясь из сил. Возле Шотландии Медина-Сидония ведь успел казнить одного из капитанов, посмевшего причалить к берегу, чтобы купить провиант и починить сломавшийся руль. Капитан догнал флагман, но он ослушался двух приказов сразу: не отставать и не причаливать к берегам Шотландии.

Левантийцы переглянулись, но сообщать о собственном непослушании на всякий случай не стали. Капитан их взглядов не заметил и продолжил говорить:

   — После того как мы обогнули Шотландию и направились к Ирландии, начались неприятности. Затонуло несколько кораблей, нарвавшись на скалы. Они тут коварные: прячутся под водой, не разглядеть заранее. В последний момент матросы кричат: «Скалы!», а уж поздно. Флагман вроде прошёл вдоль ирландских берегов, но я не уверен.