Иногда Антонио думал, что не дойдёт. Он сжимал медальоны, висевшие на шее, и к нему потихоньку возвращались силы. При нём по-прежнему были шпага и цепочка с медальонами. Как уж он умудрился с ними не расстаться, Антонио не понимал, но особенно на эту тему не размышлял. Он вообще стал принимать события как некую данность, сопротивляться которой бесполезно. Взять, например, переход из замка в бухту. Погода, вечно мешавшая испанцам, тут взяла и переменилась. Солнце не просто выглядывало из-за туч, оно грело! С испанским солнцем местное всё равно не сравнить. Тем не менее радовало и такое.

Сложнее приходилось де Лейве. Его нога болела, а кашель не прекращался. Он шёл сам, упорно отказываясь от носилок.

   — Кто меня будет нести? — усмехался он в ответ на уговоры. — Люди едва двигаются. Тут всех нести надо. Без исключения.

Лучше себя чувствовали голландцы, которые по непонятным причинам не сбежали на родину.

   — Может, не успели, может, дисциплина у нас на каракке жёстче, — шутил дон Алонсо.

Большинство их соотечественников покинули суда, когда те проходили мимо Голландии. Отчего кто-то сохранил верность испанскому флагу, Антонио не очень волновало. Он видел, что крепким голландским матросам холод был нипочём. Они привыкли к нему дома и бодро переносили тяготы пребывания в Ирландии. Одежда их тоже была более прочной и тёплой. Антонио иногда поглядывал на голландцев с завистью.

   — Ладно, не переживай. Каждому — своё, — философски изрекал де Лейва, замечая взгляды Антонио, — мы с тобой выжили. Глядишь, и до большого испанского корабля дойдём.

Шедшие впереди слуги хозяина замка в один прекрасный день прислали к дону Алонсо посыльного:

   — Всё в порядке. Продолжаем идти, — слуга откуда-то знал французский и изъяснялся с доном Алонсо на этом языке с диким акцентом, — но большой корабль в очень плохом состоянии. Зовут его «Жирона».

   — Спасибо, — поблагодарил де. Лейва, — «Жирона» — галеас Неаполитанской армады, — объяснил он Антонио, — на нём было более тысячи человек. Такое судно сможет нас взять на борт.

   — Ирландец говорит, «Жирона» требует ремонта, — нахмурился Антонио.

   — Конечно, требует. Ни один корабль не дошёл до Ирландии целым, — возразил де Лейва, — чуда не произошло. «Жирона» не причалила бы к берегу, если бы была в состоянии идти дальше. Я сразу подозревал, что с ней придётся повозиться, прежде чем выходить в море. Главное, безопасность. У нас есть письмо к ещё одному владельцу замка, некоему Макданеллу. Он католик и известен плохим отношением к англичанам. Соответственно, он сочувствует испанцам.

   — У него остановился экипаж «Жироны»?

   — Слуга говорит, Макданелл — человек скрытный. По поводу экипажа галеаса ничего не известно. Скоро увидим.

Путь продолжался без приключений. Они старались обходить деревни стороной, не привлекая к себе лишнего внимания. Впрочем, основная надежда была на лояльность ирландцев: всё-таки сто человек скрыть сложно. Ночами они разбивали лагерь под открытым небом, падая от слабости и усталости на землю. Еды пока хватало, и голод наконец-то отступил.

По сравнению с морем здесь Антонио чувствовал себя гораздо лучше. Сон на траве смущал его меньше, чем сон в сырой, промозглой каюте на вечно раскачивающемся на волнах корабле. Отсутствие дождя и сырости поднимало ему настроение. По ночам над ним вновь сияли звёзды. Луна, перестав таиться, появилась во всей красе, освещая тёмный небосклон.

   — Окажемся ли мы когда-нибудь дома? — спрашивал Антонио у дона Алонсо, когда они находились вместе. — Мне порой кажется, мы навеки застряли в Ирландии. В море мне казалось, мы никогда не выберемся на сушу. Сейчас я не чаю выбраться с этого острова.

   — Ты молод и горяч, — де Лейва потирал раненую ногу, — жизнь непредсказуема. Тебе следует набраться терпения.

   — Вы мне про терпение уже говорили, — кивнул Антонио, — я стараюсь. По-моему, у меня немного получается. Знаете, небо везде разное. Раньше я думал, оно везде одинаковое. Нет. В Ла-Манше оно было одно, здесь — другое, а в Испании — куда ярче и будто бы выше. Звёзды в Испании тоже сияют куда сильнее. Тут вообще хорошо, если сияют. Последние месяцы сплошные тучи. Одна чернота кругом.

   — Да, — согласился де Лейва, — столько туч я за всю жизнь не видел. Погода нас не балует. Но смотри, пока мы идём в бухту к «Жироне», светит солнце. Перемены к лучшему. На галеасе нам будет проще. Там паруса и вёсла — легче противостоять ветру.

Антонио вспомнил сражения у берегов Англии.

   — Галеасы не манёвренные. Вёсла нам в проливе не помогли быстро перестраиваться. И потом, остались ли на галеасе гребцы? В основном это рабы из тёплой Африки. Они умирали первыми в холодных морях, либо бежали при первой возможности. И погибло их во время сражения немало: ядра часто попадали именно на ту палубу, где они находились.

   — Скоро всё станет понятно, — заключил де Лейва, — завтра подойдём к замку Макданелла.

Этот замок совсем не походил на предыдущий. Хозяин явно был победнее. Ров высох, и дно его украшали только лужи от частых дождей. В них сбрасывали помои, отчего они стали вонючими и грязными. Стена, окружавшая замок, местами разрушилась, представляя взору здоровые дыры. Пройдя через мост, отряд де Лейвы очутился в просторном дворе, заполненном людьми. Занимался кто чем. Некоторые лежали на соломе, другие хаотично передвигались по двору. Мужики хватали баб чуть пониже спины и громко хохотали. Бабы взвизгивали, но против такого обращения ничего не имели. Те несколько человек, что были отправлены доном Алонсо в замок, опешили, не зная, к кому обращаться.

   — Добрый день, — неожиданно с ними заговорили по-испански. Подошедший поближе человек отличался от ирландцев и более походил на самих гостей.

   — Вы с Армады? — человек продолжал говорить. — Мы тут внимательны ко всем, кто входит в замок. Англичане прочёсывают окрестности. Сюда не добрались, — он сделал паузу, — пока.

Гости пришли в себя:

   — Мы от дона Алонсо с письмом к хозяину замка. Слышали, тут неподалёку стоит испанский корабль.

   — Стоит, — подтвердил мужчина, — я его капитан. Дон Педро де Леон, — он чуть кивнул, — неужели де Лейва! Я рад! Но мой корабль не в лучшем виде. Мы стараемся его чинить. Ремонт потребует много времени. Быстро выйти не получится. Короче говоря, оставайтесь здесь. Отдыхайте. Один из вас пусть отведёт меня к де Лейве.

Вскоре капитан описывал ситуацию дону Алонсо, разбившему лагерь неподалёку.

   — Расположиться всем в замке будет сложно. Нас — пятьсот человек. Кое-как разместились. Спят кто где придётся. Еды не хватает. Макданелл не богат. Ему самому не хватает.

   — У нас есть деньги, — встрял де Лейва. — Возможно ли закупить провиант?

   — Деревня далеко, но туда идти Макданелл не хочет, чтобы не привлекать внимания. Его собственные припасы заканчиваются, а всегда хватало до весны протянуть. Дал нам срок месяц, закончить ремонт «Жироны».

   — Месяц?! — искренне удивился де Лейва. — Сейчас — конец сентября, через месяц закончится октябрь. Погода испортится. Выходить в море станет опасно.

«Куда уж опаснее, чем было», — подумал Антонио и вновь обратился в слух.

   — Я понимаю. Но вы не видели галеас. Он весь в дырах, руль сломан, почти все мачты тоже надо чинить, латать паруса. Поломаны вёсла.

   — Гребцы у вас остались? — вспомнил о разговоре с Антонио де Лейва.

   — Почти не осталось. Я собираюсь сажать на вёсла любого, кто в состоянии их поднять. Часть пути мы и так прошли чудом. Сил у людей не хватало грести.

   — Месяц это очень долго, — повторил дон Алонсо, — нельзя быстрее привести галеас в порядок? Ладно, погода. Нас тут обнаружат за месяц точно.

   — Сами увидите, — капитан помрачнел.

   — Идёмте! — де Лейва поднялся с травы.

«Жирона» покачивалась на волнах. В первый момент Антонио почудилось, что она разбилась о скалы, как и её предшественники. Приглядевшись, он понял разницу. «Жирона» не выглядела полузатонувшим судном, она стояла у берега на якоре, пытаясь гордо задирать нос. Остальное оставляло желать лучшего. Капитан был прав: починка требовалась основательная...