Многое достигнуто. Но ведь не все еще? Профессор говорит:
— Прекрасно. QRO!
Он надевает на голову двойной слуховой прибор: ему так лучше думается: глаза бродят по исчерченным листкам, а рука задумчиво вращает головку вариометра, и так, меняя длину волны приемника, Кро слышит то точки и тире телеграфной азбуки, то обрывки разговоров на разных языках. Эти голоса в эфире вытесняют из усталой за день головы профессора ненужные ему больше обрывки мыслей.
Когда мысли бродят в усталой голове, то напрасно бы мы их звали все своими. Среди услышанного иль прочитанного за день под вечер в голове лишь изредка мелькнет своя и путная мысль, а нужна и должна притти мысль счастливая. Профессор Кро не раз находил счастливые мысли с двойным телефоном на голове.
Сегодня в эфире была какая-то путаница шумов и перебоев. Слушая знаки и голоса, Кро сегодня вдруг прочел из точек и тире:
— С вами говорит Джемс Клерк Максвелл…
Сигналы были ясны и четки, как будто сигнализировала близкая станция.
— Клерк Максвелл? — устало подумал профессор Кро, — но ведь Клерк Максвелл — автор электромагнитной теории света — умер давно. И почему Максвелл говорит по-русски?
Точки и тире продолжали складываться в слова:
— Максвелл желает говорить с Вальдемаром Поульсеном…
Профессор Кро озабоченно потер лоб; желая убедиться, что не грезит, он переключил антенну на передачу, подстроился, выждал паузу и выбил ключом:
— Ведь вы давно умерли, сэр?
Напрасно профессор Кро ждал ответа.
Точки и тире пропали, как будто Клерк Максвелл был смущен вопросом Кро.
— Нет, это мне пригрезилось, — подумал Кро — я сегодня очень устал.
Он выключил антенну и снял телефон с головы.
VI. Угрозыск в эфире
На другой день утром профессор Кро встал с ясной головой и смутно, будто сон, припомнил вчерашний разговор по радио с английским знаменитым физиком.
Шутя с товарищами днем, Кро рассказал, что задремал вчера у пульта и слышал голос «из загробного мира».
Дня через три среди работы профессора позвали к телефону.
— Говорит командир Энной военной радиостанции. Да. Профессор, ваша станция за эти дни не вела переговоры шифром? Нет? Странно. Дело в том: мы каждый вечер принимаем четкий разговор знаками Морзе. Да, да. Непонятно: мелькают имена изобретателей, — Арко, Поульсен, Максвелл, какая-то Марсиана. Передают какой-то непонятный вздор по-русски. Очень неровный тон. По-видимому искровая. У нас явилась мысль, что здесь что-то неладно. Ну да, нелегальная станция, тоже и я подумал. Я сообщил. Быть может, в нашем городе. Угрозыск прямо растерялся. Они пустить хотели свою знаменитую собаку. Смех один. Тут и понюхать нечего: волна в эфире ничем не пахнет. Привели к нам пса. Так не могу же я ему дать нюхать телефон, в который слышу эти разговоры. Пес понюхал, чем у нас пахнет, и отказался. Теперь мы к вам. Ради всего святого не обижайтесь. Ведь это техническая задача. Вы подумаете? Хорошо, я позвоню к вам. Завтра, нет сегодня к вечеру. Отлично. Всего хорошего. Пока.
Вечером профессора опять позвали к телефону. Он сказал начальнику Энной военной радиостанции:
— У телефона Михаил Александрович. Да. Добрый вечер. Я о той станции. Все попрежнему, Иван Петрович? Опять? Конечно, угрозыску тут делать нечего. Антенну отыскать не так уж просто. Мало ли в городе напутано проволок. Мне думается, что вы вот что могли бы сделать. Вы говорите, что эта неизвестная станция передает искры? Затухающими? Кстати, какая длина волны? Хорошо. Я записал. Ну вот. Вы попробуйте принимать на свою рамочную антенну. У вас ведь полевой пеленгатор на машине? Да, да! Непременно с планом города. Возьмите с трех, четырех точек направление, по которому ясней всего слышна работа. Нанесите эти линии на план. Где они пересекутся, там она и есть. Вот и все. Не стоит благодарности. Не откажите сообщить, что у вас выйдет. Простите, еще одну минуту: верно ли я записал длину волны? Так? Благодарю. До свидания.
От телефона Кро прямо прошел к пульту опытной антенны, надел на голову коронку с телефонами и стал искать, вращая волномер, ту станцию. Настроился. Отстроился от шумов. Тик-так-тр! Тик-так-тр! — слышно в телефоне.
Кро читает:
— Макс, ты беги сюда, передавай, а я пойду, тебя послушаю…
Профессор Кро тихонько засмеялся, включил на передачу и выбил несколько раз:
— Вас ищут, берегитесь. Вас ищут, берегитесь.
В это время из парка Энной военной радиостанции вышла за город машина. В ее открытом кузове уставлена отвесно рамка в виде квадратного креста, обтянутая по кантам квадрата проволокой. В автомобиле сидели радиотелеграфисты и агент угрозыска.
Машина выехала за город, остановилась. Развернули план, отметили на нем ту точку, где стоит машина с рамочной антенной. Включились. Настроились. Телефонист в наушниках слушает. Телеграфист вращает медленно вокруг стоячей оси крест антенны. Телефонист кивает головой, рамка остановилась. На плане по линейке проводят черту в том направлении, как стоит рамка. Затем машина снимается с места и катится дальше. Опять остановилась. И медленно вращается антенна в поисках излучающего центра. Телефонист качает головой, снимает наушники и говорит: «она замолчала совсем».
— Ничего. Подождем. Заговорит.
VII. На чердаке
— Макс, что с тобой?
Макс спустился на переводину чердака и не может отдышаться. Лицо хотя и помучнело, а веселое.
— Бегом бежал. Вот беда, братишки. Как ты, Володька, мне сказал, чтоб я бежал сюда, вдруг слышу — прямо в ухо кирпичом — не ты, это ясно: «Вас ищут, берегитесь, вас ищут, берегитесь».
— Ура! — закричали Арко и Поульсен, — значит это с нами разговаривают.
— Ура-то, ура, а кто нас ищет?
— Кто? Ясно. Гепеу. Я говорил вам, что нельзя…
— Ага, бе-граф, поробил, на попятный двор.
— Володька, замолчи, буза!
— Он сам бузит. Не видя ничего, уж «гепеу».
— Придется, братцы, помолчать. Что мы наделали-то!
— То ли дело свобода-то эфира. А у нас и на эфир поставили милицию.
— Ладно, контрить. На телеграфе говорят, — скоро и у нас декрет будет, что можно.
— Пымают нас или нет?
— Ясное дело — пымают. Ну, это ладно, а кто бы это говорил-то мне: если остерег, так значит друг. Разве позвать его?
— Давайте, позовем.
— Погодим маленько. Пусть смеркнется. Слышал: «ищут, берегитесь»… Эх, жалко, если разорят, чуть не год работали, — сказал Максвелл, оглядывая чердак.
Под деревянной крышей на стропилах чердака натянуты на белых изоляторах медные проволоки антенны, а в углу, на большом ящике из-под бутылок смонтирован самодельный набор: искровой индуктор, лейденская банка, конденсатор стопкой, завитки, спирали, телеграфный ключ. И провод воровато слуховым окном через листву деревьев перекинулся к столбу городской электрической сети.
— Да… А собирались принимать сигналы великанов…
— Я, братишки, что слыхал: будто Роки-Пойнтский великан сигналы с Марса принимает. Вот это штука!
— Ну, уж и с Марса. Это ты Марсиане расскажи.
— А что же! Ты знаешь у Роки Пойнт[5] антенна-то какая: в чистом поле на мачтах звезда из двенадцати лучей. Каждый луч длинней двух километров. На всю антенну проволоки пошло чуть-чуть не двадцать тысяч метров. Роки-Пойнт своей антенной весь наш город бы покрыл, да и за Волгу бы хватило, как зонтом.
— Полно врать-то, Макс.
— Что мне врать, я верно говорю.
— Что ж, спросим, кто он такой?
— Ладно, спросим. А ты иди послушай, может он ответит что.
— Есть. Понес. Айда, Арко, со мной, послушаем, — сказал Володька.
Максвелл остался один на чердаке, выждал время и стал выбивать ключом вопрос:
— QRA? QRB?[6]