Летите, птицы! Летите впереди всех птиц, вы, опьяненные свободой!

Буцефал погружался в зеленые волны и выныривал, прокладывая нам путь в океане травы. Следом бежала рыжая кобылка, махали крыльями степные птицы. Буцефал отталкивался от земли и взлетал в воздух. Алестрия держала поводья и прижималась затылком к моей груди.

Сине-оранжевые бабочки, кузнечики с багряными крылышками, божьи коровки с семью звездочками на спинке легко касались моих щек и улетали. Сквозь облака пробивались солнечные лучи: казалось, это золотые колонны, поддерживающие небосвод.

Встретив Алестрию, я вновь обрел способность радоваться схватке. За восемь лет похода мои солдаты утратили боевой пыл, но теперь они воспрянут духом, ведь их будущая царица — живое воплощение Афины.

Воительница Алестрия, твоя булава разбила надежды женщин, строивших козни, чтобы стать моей царицей, твой серп отсек головы заговорщикам, жаждавшим, чтобы я умер в одиночестве. Ты избавила меня от брачных забот и освободила мою силу.

Я был завоевателем, но был смешон, потому что у меня не было царицы. Мое звучное имя вызывало не только восхищение, но и жалость. Некоторые мужчины и женщины почувствуют себя несчастными, когда увидят мой бесценный трофей и поймут, что я счастлив. Те, кто любил повторять, что за величие приходится дорого платить, а ради достижения славы многим приходится жертвовать, станут взывать к богам. Они спросят, почему лишены власти и красоты, а Александр, у которого есть все, получил в дар еще и любовь женщины. Змеиные языки этих мужчин и женщин, зарящихся на мой золотой венец, никогда не умолкнут. Они скажут, что Александр похитил дикарку. Они обвинят царя в безумии, ведь он решил сделать простолюдинку царицей мира. Они будут нашептывать, что черноглазая колдунья околдовала царя, и станут подбивать солдат на мятеж.

Но Александр и Алестрия будут выше злословия. Их не затронут наговоры завистников. Они будут царем и царицей, как две звезды в беззвездную ночь. Их страсть осветит Землю. Солдаты, жаждущие света, забудут грусть и тоску по родине, они будут черпать силу в союзе двух воинов и смогут сражаться до конца света.

Я сидел на спине Буцефала и думал, как буду представлять мою супругу македонской знати, греческим философам, персидским сановникам и вождям варварских племен. Когда-то я хитростью навязал себя Македонии и поступлю так же, чтобы заставить империю принять мою царицу.

Я уже слышал, как обращаюсь с речью к войску:

«Солдаты! Ваш царь возвратился с царицей! Александр поведет за собой армию, Алестрия будет охранять тылы и лечить раненых. Она выслушает ваши жалобы и научит, как победить боль.

Солдаты! Ваша царица не страшится ни страданий, ни смерти. Она бросает вызов тем, кто сильнее, и не боится смутьянов. Она неутомима! Следуйте ее примеру, будьте, как она, будьте лучше нее! Станьте храбрее женщины, не разочаровывайте вашу царицу-воительницу!»

Я больше не Талестрия. Я прижалась головой к груди Александра и слушаю его дыхание. Мы делимся силой. Когда мы вместе, для нас нет ничего невозможного.

Что за лица я увижу? Какими будут мужчины и женщины, с которыми мне придется встретиться? Александр молчит, но по биению сердца я понимаю, что и он неспокоен. Он собирается впустить меня в свою жизнь, где не было места женщине.

«Не тревожься, — мысленно успокаиваю я. — Алестрия — не такая, как остальные, она непобедимая воительница. А еще она — маленькая безымянная девочка, которая никогда не боялась неведомого. Я буду соблюдать чужие обычаи и выучу незнакомый мне язык. Я вступлю в новый мир, как в новую семью. Я выучу все ее правила и познакомлюсь со всеми ее членами. Женщины найдут во мне поддержку, рабы получат в дар свободу. Я буду делиться с ними радостями и утаю от них мои печали. Я не испугаюсь самой большой армии мира. Грубые спесивые командиры не заставят меня опустить взгляд. Я буду жить ради тебя. Я умру вместе с тобой.

Лети, моя птица, моя любовь, мое солнце, лети к нашей судьбе, к нашей победе.

Ты один будешь моим врагом, только ты сможешь ранить меня и заставить страдать».

На горизонте появилась одна точка, потом другая. Кровь ударила мне в виски. Александр Великий и Талестрия скакали на белом жеребце, следом бежала рыжая кобыла. Талестрия стала пленницей непобедимого воина! Я не могла шевельнуться. Амазонки не смели натянуть луки. Все застыли от ужаса. Стоявшие поблизости солдаты Александра тоже выглядели растерянными. Никто не поднял оружия.

Силуэты приближались. Внезапно я заметила, что руки Талестрии не связаны. Она откинула голову на грудь Александра, он обнимает ее. Она держит поводья его лошади! Она улыбается! Ее лицо сияет! У меня закружилась голова. Проклятие пало на наше племя. Моя царица влюбилась!

Оба войска, затаив дыхание, смотрели на приближавшихся вождей. Властный взгляд Александра заставил толпу расступиться. Он не произнес ни слова. Моя царица ничего нам не приказала. Они двигались вперед по проходу, образованному воинами, и амазонки и солдаты Александра последовали за царем и царицей на юго-восток. Под открытым небом был разбит огромный лагерь. Распахнулись ворота в царство мужчин.

Воины в коротких юбках, борцы в пурпурных шароварах, мужчины в сине-желтых тюрбанах сновали между палатками. Белые, черные, розовые женщины прогуливались с детьми-полукровками. Персидские торговцы расхваливали свои товары. На возах стояли вольеры и клетки с тиграми и леопардами. Чудовища вчетверо крупнее лошадей со змееподобными мордами и широкими, как крылья журавлей, ушами топтали землю ногами-колоннами, и она дрожала.

Женщины подали нам обильную еду. Безволосые мужчины услаждали наш слух музыкой. Рабыни принесли воду для умывания и новую одежду. Они захотели раздеть меня, но я пришла в ярость и выкинула их из палатки. Я приказала всем нашим сестрам скрыть от окружающих, что мы амазонки.

В мучительном недоумении ждала я Талестрию, но она появилась лишь на третий день, украшенная ожерельями, в золотых серьгах. Глаза ее были обведены синей краской, лицо прикрывала вуаль. Я преклонила перед царицей колено, чтобы выразить свою печаль и гнев. Взмахом руки она отослала рабынь и вошла, опустив за собой полог.

Талестрия сбросила украшенную перьями накидку. Сняла драгоценности и разбросала их по углам. Она сорвала яркую тунику и потребовала воды, чтобы омыть тело. Меня смущал исходивший от нее чужой аромат. Я поливала царицу водой и опирала с головы до ног.

— Ты гневаешься, — сказала мне царица.

— Тания служит тебе. Верная служанка никогда не ослушается свою царицу.

— Я знаю, ты недовольна, Тания, но бог Льда указал мне путь. Я не царица амазонок. Я стану женой Александра. Это не слабость. Это моя судьба.

Ее слова пронзили мне сердце. Я сжала зубы и удержалась от слез.

— Племени нужен вождь. Я назначаю тебя правительницей и поручаю найти мне преемницу. Возвращайся в край Сиберии, Тания. Мне ведом твой нрав. Здесь ты будешь несчастна.

— Талестрия, неукротимая царица амазонок, стала пленницей любви к мужчине. — Я повысила голос. — Если это не слабость, значит, ее околдовали! Признайся, что Александр опоил тебя любовным напитком! Скажи, что он украл твою душу и запер ее в проклятом ларце! Очнись, Талестрия! Царицы амазонок доверили тебе жизнь нашего племени. Ты не можешь нас покинуть!

Я их никогда не забуду. Я никогда не забуду тебя.

По щекам моей царицы катились слезы, но голос звучал твердо.

— Правительницы ошиблись. Я не Талестрия. Талестрией должна была стать ты. Будь сильной, Тания. Будь непобедимой воительницей, которая не страшится разлуки и не страдает, теряя сестру. Возвращайся домой. Ты должна научить языку птиц маленьких девочек, что станут нашими наследницами.

Я захлебнулась слезами.

— Ты забыла предсказание наших предков, моя повелительница! Царица-Мать полюбила мужчину. Она умерла ради него, и гора покрылась вечным снегом.