Глава 8

О, она даже не представляет, насколько права.

С тех пор, как они познакомились за ланчем, я еще не посвящала ее в детали произошедшего. И вот он снова здесь, болтает с исполняющим обязанности агентом по недвижимости, одетый в темно-синий костюм и бледно-голубую рубашку; одна рука в кармане, а другая держит папку. Он выглядит, как всегда — как гребаный бог. Словно почувствовав мой взгляд, он поднимает голову, и наши глаза встречаются.

— Черт! — ругаюсь я, поворачиваясь к Кейт. Она переводит взгляд с Уорда на меня, и в ее глазах пляшет восторг.

— Знаешь, я собиралась пойти домой и поплакать с мороженым в стиле Бриджит Джонс, но теперь думаю, что задержусь. Ты не против? — С улыбкой она потягивает напиток, а я рычу на нее. — Это не то, как может вести себя некто, кого никак не волнует кое-кто конкретный, Ава, — дразнится она.

— Во вторник я ездила в «Поместье» и чуть не переспала с ним, — выпаливаю я.

— Что? – Кейт давится и хватает салфетку, чтобы вытереть шампанское, стекающее по подбородку.

— Он извинился за присланное сообщение. Я вернулась в «Поместье», и он велел здоровяку запереть меня в комнате. Он ждал меня там полуголый!

— Да иди ты! О боже. Кто такой здоровяк?

— Ну, точно не дворецкий. Понятия не имею, какова его роль. Возможно, он заманивает в ловушку женщин для Уорда.

— Почему ты мне этого не рассказала?

— Это была катастрофа. Я сбежала, когда услышала, как его подружка зовет его. Уорд налажал и вчера вечером заявился к нам в дом и выдвигал мне условия.

Желание поскорее ввести подругу в курс дела заставляет меня в спешке выпаливать основные факты.

— Черт! Какие условия? — Она в шоке. Так и должно быть. Это шокирует.

— Даже не знаю. Этот мужчина — высокомерная задница. Спросил, как громко я буду кричать, когда он будет меня трахать.

Она снова закашливается, подавившись шампанским.

— Что? Черт, Ава, он идет к нам, он идет к нам!

Она мечется на месте, в глазах все еще играет удовольствие.

Что он здесь делает? Начинаю планировать побег, но прежде чем мозг успевает приказать ногам двигаться, чувствую, как он оказывается позади меня, ощущаю его запах.

— Рад снова видеть тебя, Кейт, — растягивает он слова. — Ава?

Остаюсь спиной к нему, зная слишком хорошо, что если повернусь, чтобы поздороваться, то буду втянута на опасную территорию, где властвует Джесси Уорд — территорию, на которой я изо всех сил стараюсь сохранять ясность мыслей.

Вчера вечером я опустошила запасной сосуд силы воли, и у меня еще не было возможности его пополнить. Это не очень хорошая новость. Он сказал, что мне больше не придется его видеть. Если я скажу ему то, что он не хотел услышать, то больше никогда его не увижу. Я выполнила условия его требования, так почему же он не выполняет свою часть сделки?

Кейт крутит головой, ожидая, что кто-нибудь из нас что-нибудь скажет. И этим кем-то точно буду не я.

— Джесси, — кивает она ему. — Извините. Мне нужно попудрить носик.

Она ставит пустой бокал на столешницу и сваливает. Я мысленно посылаю ее задницу к черту.

Он обходит вокруг, оказываясь прямо передо мной.

— Выглядишь потрясающе, — бормочет он.

— Ты сказал, что я больше тебя не увижу, — бросаю ему вызов, игнорируя комплимент.

— Я не знал, что ты здесь будешь.

Я устало смотрю на него.

— Ты прислал мне цветы.

— О, точно. — Улыбка щекочет уголки его губ.

У меня нет времени на его игры. Он встретил достойного соперника.

— Прошу меня извинить.

Обхожу его, но он двигается вместе со мной, эффективно преграждая мне путь.

— Я надеялся на экскурсию.

— Позову Викторию. Она будет счастлива показать тебе все.

— Я бы предпочел тебя.

— Экскурсия тебе нахрен не сдалась, — огрызаюсь я.

Он хмурится.

— Ты будешь следить за языком?

— Ах, извини, — возмущенно бормочу я. — А ты возвращай на место сиденье, когда сидишь за рулем моей машины.

Его улыбка — настоящая мальчишеская улыбка, и я еще больше злюсь на себя, когда биение сердце ускоряется. Я не должна показывать ему, как он на меня действует.

— И оставь мою музыку в покое!

— Прошу прощения.

Его глаза озорно блестят. Это так чертовски сексуально.

— Все в порядке? Ты немного дрожишь. — Он нежно проводит пальцем по моей обнаженной руке. — Тебя что-то волнует?

Я резко отстраняюсь.

— Вовсе нет. — Нужно прекратить этот разговор. — Ты хотел экскурсию?

— Очень. — Он выглядит довольным собой.

Испытывая раздражение, вывожу его из кухни в просторную гостиную.

— Это гостиная. — Обвожу рукой пространство вокруг нас. — Кухню ты видел, — бросаю через плечо, проходя на террасу. — Это вид. — Я сохраняю усталый тон. Слышу, как он посмеивается позади меня.

Веду его обратно через гостиную в тренажерный зал, не говоря ни слова, пока мы идем по пентхаусу. Во время нашего путешествия Джесси пожимает руки, приветствуя разных людей, но я не задерживаюсь, чтобы дать ему время остановиться и поболтать. Иду дальше, стремясь покончить с этим как можно скорее.

Черт бы побрал это место за то, что оно такое большое.

— Тренажерный зал, — констатирую я, входя в комнату, а когда он заходит следом, резко выхожу. Направляюсь к лестнице, слыша, как он смеется у меня за спиной. Поднявшись по подсвеченным ониксовым ступенькам, продолжаю открывать и закрывать двери, одну за другой, объявляя, что находится за ними. Мы подходим к гвоздю программы — главной спальне, и я делаю взмах рукой в сторону гардеробной и ванной комнаты. Это место действительно заслуживает больше времени и отдачи, чем я ему посвящаю.

— Ты опытный гид, Ава, — поддразнивает он меня, рассматривая одно из моих любимых произведений искусства. — Не хочешь просветить насчет автора?

— Джузеппе Кавалли, — бросаю я, скрестив руки.

— Хорош. Есть причина, по которой ты выбрала именно этого фотографа?

Он явно пытается втянуть меня в разговор.

Смотрю на его широкую, обтянутую пиджаком спину, руки слегка засунуты в карманы брюк, поджарые ноги чуть раздвинуты. Глаз радуется при виде его, но разум в беспорядке. Вздыхаю и решаю все же ответить. Джузеппе Кавалли определенно заслуживает моего времени и энтузиазма. Опускаю руки и подхожу к нему, вставая перед фото.

— Он славился мастерскими световыми решениями, — говорю я, и он смотрит на меня с неподдельным интересом. — Он не считал, что предмет съемки имеет значение. Неважно, что он фотографировал. Для него предметом всегда являлся свет. Он сосредоточился на том, чтобы контролировать его. Видишь? — Я указываю на отражения в воде. — Эти лодки, как бы хороши они ни были, всего лишь лодки, но посмотри, как он управляет светом? Лодки его не интересовали. Его волновал окружающий их свет. Он делает неодушевленные предметы интересными, заставляет смотреть на фотографию в другом... ну, в другом свете, полагаю.

Я наклоняю голову и смотрю на фото. Мне она никогда не надоедает. Какой бы простой она ни казалась, чем больше на нее смотришь, тем больше ее понимаешь.

После нескольких секунд молчания я отрываю взгляд от снимка и вижу, что Джесси пристально на меня смотрит.

Наши взгляды встречаются. Он покусывает нижнюю губу. Я знаю, что не смогу снова сказать «нет», если он будет настаивать. У меня совсем нет силы воли. Я никогда не чувствовала себя такой желанной, как с ним, и все время пытаюсь убедить себя, что это ненужное чувство.

— Пожалуйста, не надо. — Мой голос едва слышен.

— Не надо чего?

— Сам знаешь. Ты сказал, что больше я тебя не увижу.

— Я солгал. — Ему ни капли не стыдно. — Я не могу держаться от тебя подальше, поэтому тебе придется видеть меня снова... и снова... и снова. — Он заканчивает последнюю часть своего заявления медленно и четко, не оставляя места для недопонимания.

Я вздыхаю, инстинктивно отступая от него.

— То, что ты упорно сопротивляешься, только укрепляет мою решимость доказать, что ты хочешь меня. — Он начинает следовать за мной, делая медленные осторожные шаги, сохраняя при этом глубокий зрительный контакт. — Я ставлю это целью своей миссии. Я сделаю все, что угодно.

Перестаю отступать, когда чувствую у себя под коленями кровать. Еще два шага, и он окажется передо мной, и мысли о близком контакте достаточно, чтобы избавиться от транса, в который он меня вводит.

Я выставляю руку перед собой, останавливая его.

— Стой. Ты даже не знаешь меня, — выпаливаю, отчаянно пытаясь заставить его понять, насколько это безумно.

— Я знаю, что ты невероятно красива, — снова начинает он. — Знаю, что чувствую, и знаю, что ты тоже это чувствуешь. — Теперь наши тела соприкасаются, и мое сердце колотится в горле. — Ну так скажи мне, Ава. Я что-то упустил?

Пытаюсь контролировать учащенное дыхание, физически борюсь с дрожью и вздымающейся грудью. Опускаю голову, стыдясь слез, наворачивающихся на глаза. Почему я плачу? Ему нравится доводить меня до слез? Это отвратительно. Он так отчаянно хочет переспать со мной, преследует меня, а я плачу, потому что такая слабая. Он делает меня слабой, и у него нет на это права.

Чувствую, как его рука скользит под мой подбородок, и тепло, исходящее от нее, было бы очень кстати, если бы я не думала, что сейчас он ведет себя как придурок. Он приподнимает мой подбородок. Когда наши глаза встречаются, он морщится от вида моих слез.

— Прости, — тихо шепчет он, медленно вытирая большим пальцем скатывающиеся слезинки. Выражение его лица — чистая мука. Хорошо. Так и должно быть.

Я обретаю дар речи.

— Ты сказал, что оставишь меня в покое.

Вопросительно смотрю на него, а он продолжает водить большим пальцем по моему лицу. Почему он преследует меня? Он явно несчастлив в своих отношениях, но это не оправдание.

— Я солгал, прости. Я же говорил, что не могу оставаться в стороне.

— Ты уже просил прощения, но вот ты снова здесь. Мне завтра опять ждать цветов? — Я не скрываю сарказма.

Его большой палец останавливается, и он опускает голову. Теперь ему стыдно. Но потом он поднимает голову, наши глаза встречаются, и его взгляд падает на мои губы. О, нет.