Этот корешок был

необыкновенным.

Естественный откол

дерева создавал

впечатление лица обезьяны.

Форма головы,

туловище, руки — всё на

месте. Доделывать

пришлось немного:

чуть-чуть тронуть

черты лица, приклеить

хвост, обточить ноги.

Сначала я думал, не сделать ли мне «Мартышку и

очки» по Крылову. Но ведь мастерить очки надо из

проволоки... А введение инородного материала мне казалось

тут излишним. И осталась мартышка без очков.

Вся поверхность корешка, коричневато-буроватого

цвета, шероховатая, очень напоминала мех обезьяны;

поэтому корешок я не очищал совсем и оставил в

естественном виде, даже не тронув раствором воска.

Подставку к обезьянке я сделал из коры подходящего

цвета.

ЗАЯЦ ИЛИ ОБЕЗЬЯНА?

Нашел я корешок: в одном положении заяц, в

другом — обезьяна. Обезьяна у меня уже была, надо делать

зайца.

Фигура прыгающего зайца вырисовывалась довольно

четко — дорабатывать пришлось немного. Пожалуй,

самое трудное дело было прикрепить его на подставку так,

чтобы движение — прыжок—было максимально

показано. Я перебрал великое множество всяких обрезков и

обломков дерева, сухих древесных грибов, пока не нашел

подходящей подставки, подчеркивающей движение зайца.

Подходящим оказался короткий обрубок толстого

сучка сосны. Я прикрепил к нему зайца задними ногами так,

чтобы передние были выброшены далеко вперед.

Создавалось впечатление сильного скачка.

Я покрыл фигурку легким раствором воска на скипи-

даре, а когда скипидар улетучился, натер щеткой.

Глаза зайцу я приделал стеклянные — они продаются

в зоомагазинах для чучел.

СТАРАЯ ЛЕДИ И БУДУЩИЙ БОГАТЫРЬ

Бывают и такие случаи. Я шел по полянке, не думая

ничего искать. Под ногами что-то хрустнуло. Вижу —

гнилушка. Я машинально поднял ее,

хотел уже бросить, но что-то

остановило меня.

гнилушку. Она явно напоминала

профиль старухи с высокой

старомодной прической. «Что ж, —

думаю, — надо взять, а там

посмотрим». Каково же было мое

удивление, когда через

несколько шагов я нашел второй

подобный осколок, но уже изображающий плечи, шею и грудь, как

раз для этой самой старухи.

Я сложил обе части — полное совпадение! Будто сделаны друг

для друга.

Гнилушки я склеил и пропитал олифой. Они

приобрели темно-коричневый цвет.

Занятной оказалась и вторая находка. Это был корень

акации, в некоторых местах совершенно выгнивший.

Промыв его водой и щеткой, после долгого рассматривания я

обнаружил в нем всадника на коне. Такая находка целой

групповой скульптуры — большая редкость.

Пока корень лежит у меня «на очереди». Привожу его

в книге в нетронутом виде, а рядом показываю, что можно

из него сделать.

ДОН-КИХОТ И САНЧО ПАНСА

Все мои скульптуры из корней родились в лесу. Лес

дал им форму, которую заметил мой глаз и дополнило

воображение. Дорабатывать их (уже дома) надо было в

большей или меньшей степени. Самым сложным был

верблюд, которого я сделал примерно из пяти отдельных

частей. Одним словом, пока что сами находки рождали во

мне замысел будущей скульптуры. Но вот появилась

мысль сделать большую скульптуру из корней по заранее

задуманному образу — может быть, какого-нибудь

литературного героя.

Выбор пал на Дон-Кихота. Этот Рыцарь печального

образа с детства был одним из любимых мной. Когда я

представил его сделанным из корней, мосластых,

бугристых, извилистых, то мне показалось, что для Дон-Кихота

с его Росинантом это очень подходящий материал. Я

только опасался, что будет трудно найти все части и связать

их в одно целое.

И вот я поехал на поиски — на места корчевок. Мне

посчастливилось. В стороне от одного из уединенных

шоссе я обнаружил целые навалы корней (там проводилась

электролиния).

Оставив машину на обочине шоссе, взяв с собой

ножовку и топорик, я направился на «охоту». На

тщательный осмотр корней просто не было времени, да и трудно

было сообразить сразу, что может пойти в дело.

Вокруг меня в бесконечном разнообразии громозди-

лись бурозато-серые корни, хорошо обмытые и

обветренные, так что земли на них почти не было. Это облегчало

осмотр. Но глаза разбегались, хотелось поскорее все

оглядеть.

Я срубал и отпиливал все наиболее интересное.

Трофеи набирались необыкновенно быстро. Больших корней

не брал — места в машине не так уж много.

В мастерской не менее трех дней рассматривал я свои

лесные находки. Что же оказалось? Из одной этой поездки

я привез почти все необходимое для Дон-Кихота и

Росинанта.

Но самое трудное было еще впереди. Даже очень

удачные отдельные части не сразу соединялись между собой, а

соединять их надо было с большой осторожностью.

Ведь когда приходилось отрезать лишний конец

или вырезать углубление, можно было и испортить

сучок.

По ходу работы постоянно требовались «заплатки»

для заделки различных случайных впадин и выемок.

Мне казалось иногда, что я конструирую какую-то

сложную машину. В прилаживании одной части к другой

необходимо, помимо соответствия, соблюдать ту общность

и цельность, без которых невозможно создать ни одно

произведение искусства.

Это была поистине настоящая головоломка —

перебрать пришлось сотни промежуточных деталей.

Главные части я скрепил крепкими деревянными (из

бука) штырями, для чего предварительно дрелью или

буравчиком проворачивал в соответствующих местах дырки.

Между частями я почти всегда делал тонкую ватную

прокладку, обильно смоченную клеем БФ2. Соединив

части, я их накрепко связывал веревкой, чтобы они лучше

склеились. Так шел этот своеобразный «монтаж».

По ходу работы возникали вопросы: какое движение

придать ногам? Какой наклон головы у Росинанта?

Какую позу придать рукам Дон-Кихота? Надо было

постоянно воображать мою скульптуру законченной, как бы

видеть перед собой необходимый для такой работы

нарисованный заранее эскиз. Но я довольствовался одним

воображением, делал все начисто, не представляя четко

окончательного результата.

Но, конечно, мой образ Дон-Кихота не рождался из

ничего. Классический портрет Дон-Кихота, сделанный

знаменитым французским художником Доре, был для меня

отправной точкой.

Так как скульптура получалась довольно большая,

то надо было подыскать к ней и соответствующую

подставку.

...Сильный ливень, по-видимому, зарядил надолго. Все

небо кругом обложено — ни единого просвета. Я ехал на

«Победе» по проселочной дороге. Шофер искусно

выруливал, чтобы не попасть в угрожающие, полные воды

колдобины.

Едем мимо какого-то дровяного склада.

Вижу—среди дров лежат несколько сосновых бревен. На одном из

них — огромный наплыв. Решил: «Возьму с собой. Вот и

подставка!» Но как это сделать? Пилы под руками нет,

склад закрыт.

Неподалеку видны какие-то строения. Подъехали.

Зайдя в один из домов, спрашиваю у какой-то