Учитывая, что тогдашний доллар почти так же относился к нынешнему, как царский рубль к теперешнему российскому, становится ясно, что эти тайные поставки позволили выжить Красной Армии и ее тылу. Вот только одна деталь: к 1920 г. половина красноармейцев оказалась обута в американские сапоги (отнюдь не трофейные, как пишут в романах). А в это время западные газеты публиковали фотографии колчаковских солдат, одетых в какие-то рваные зипуны и валенки.
Вместе с тем у большевиков сохранялись связи с международными финансовыми группами, оказывавшими им поддержку на этапе борьбы за власть. Еще 3 декабря 1917 г. Троцкий принимал в Смольном директора Федерального банка Нью-Йорка Уильяма В. Томпсона. Последний одновременно числился в так называемой миссии американского Красного Креста в России, среди тридцати членов которой были сплошь представители финансово-промышленных групп. Помощник Томпсона на переговорах Раймонд Роб-бинс откровенно говорил на следующий день британскому диппредставителю в Москве агенту Роберту Локкарту: «Да, я представитель Уоллстрита… Мы уже добились от советских властей предоставления 500 тысяч акров медных месторождений. Их разработка будет обеспечена с помощью Транссибирской железной дороги. Нам также обещана монополия на эксплуатацию платины по всей России. Это и объясняет наши отношения с Советами. Скажу вам прямо: моя задача здесь — наложить лапу на всю Россию во имя выгод Уоллстрита и многих деловых американцев».
По окончании миссии Красного Креста один из ее участников Томас Д. Тэчер направил руководству Антанты меморандум, в котором говорилось: «Во-первых, союзники должны предотвратить японскую интервенцию в Сибири. Во-вторых, должна быть оказана всемерная помощь Советскому правительству в его попытках организовать добровольную революционную армию». Поскольку Тэчер с 1904 г. являлся членом Ордена, можно предположить, что он выражал не только свою личную точку зрения. Помощь Красной Армии была оказана (см. вышеприведенную таблицу). И не только материальная. Например, ближайшим помощником Троцкого в деле организации военной разведки стал… капитан британской спецслужбы MI-6 Дж. Хилл. (Знаменитый Ким Филби вспоминал позже о радостном приеме советскими разведчиками Хилла в период второй мировой войны: «Они знали его как облупленного»).
В конце 1917 г. в Петроград из Стокгольма едет уже известный нам банкир Олаф Ашберг. Цель — организация совместного банка. Одобрив затею в принципе, народные комиссары отложили вопрос до окончания гражданской войны. В 1921 г. Ашберг основал Русский коммерческий банк, работавший в тесном контакте с вновь образованным советским Государственным банком, возглавлявшемся А. Шейдеманом. Автор исследования «Финансисты, управляющие миром» Анри Костон называет Ашберга «кем-то вроде диктатора советских финансов». Корреспондентами указанных банков в Европе и США стали представители известной финансовой группы, куда входили «Варбург», «Дисконто-банк» и т. д. Одновременно там было отмечено создание крупных частных синдикатов, имевших среди главных пайщиков Троцкого[24].
К концу гражданской войны народное хозяйство России лежало в руинах. Промышленное производство и добыча полезных ископаемых упали почти до нуля. Но главное, в разрухе был железнодорожный транспорт — главная жизнеобеспечивающая артерия страны. Почти весь парк локомотивов вышел из строя, и оказалось затруднительно даже перебрасывать войска для подавления крестьянских мятежей. Вопросом жизни и смерти для большевиков поэтому стала закупка большой партии паровозов в США. Как вспоминал бывший секретарь Сталина Б. Бажанов, американцы пошли на эту сделку лишь под давлением крупных еврейских банкиров[25]. По словам французского исследователя Э. Ратье, американские магнаты (Шифф, Кун, Лоэб, Варбург, Вандербильд, Ротшильд и др.) устроили «колоссальную операцию по спасению большевистского режима».
Однако, как замечает американский автор Э. Саттон, было бы несправедливо видеть в американо-советском альянсе 20-х гг. только «еврейскую руку». Среди финансовых и промышленных магнатов Америки, установивших тогда «взаимовыгодные» контакты с Москвой, числятся и христианские Морганы, Рокфеллеры и т. д. Практически все из них известны своей принадлежностью к Ордену.
В 1922 г. Герберт Гувер, будущий президент, а тогда министр торговли США, в очередной раз поддержал большевистский режим и спас его от краха. Как показал в своем исследовании американский профессор Б. Вейсманн, Гувер посылал в Советскую Россию американское продовольствие, хотя знал, что оно используется не для помощи голодающим, а для укрепления власти большевиков (они в то голодное время продавали его за границу, чтобы купить машинное оборудование).
Генри Форд, знаменитый автомобильный король, оказал огромную помощь Советам при постройке Горьковского автомобильного завода в конце 20-х гг. Парадоксально, но и Гувер, и Форд не питали личных симпатий к коммунистам. Первый, уже будучи президентом США, тормозил дипломатическое признание Советов, второй в своей нашумевшей книге «Международный еврей» объявил большевиков «орудием иудейского финансового интернационала», с которым он боролся всеми силами. Похоже, идя на сотрудничество с коммунистами, они выполняли чью-то волю. И этому есть подтверждение.
В 1927 г. зажатый в клещи финансового бойкота и едва не потерявший все свое состояние, Форд вынужден был капитулировать перед интернационалом банкиров и публично просить у него прощения за свои «оскорбления». Член этого интернационала и большой друг большевиков Арманд Хаммер посетил покаявшегося грешника и предложил ему в качестве подтверждения своей искренности поучаствовать в советской индустриализации. Форд знал, что это предложение носит характер приказа, ведь и он сам, и «душка Арманд» давно принадлежали к организации, где подобные приказы неукоснительно исполняются — ордену «вольных каменщиков». Сначала поставив десятки тысяч тракторов и другой техники «проклятым иудо-большевикам», а затем создав им первый завод-гигант, автомобильный король заслужил благодарность советского правительства, а американские масоны возвели его «за заслуги в области промышленности» в 1940 г. в высшую, 33-ю степень «братства». В нем состоял и Гувер, причем тоже имея высокую — 32-ю степень посвящения. И это обстоятельство только жестче обязывало его проводить в жизнь директивы ордена — даже наперекор собственным правым политическим воззрениям.
Таким образом, не столько Америка, сколько масонский орден и стоящая над ним узкая корпорация банкиров протягивали руку помощи большевикам. Эту могущественную группу так охарактеризовал мэр Нью-Йорка Джон Хайлан в речи 26 марта 1922 г.: «Настоящая угроза нашему государству — в невидимом правительстве, которое, подобно гигантскому спруту, простирает свои щупальца над нашим городом, штатом и нацией. Во главе этого спрута стоит маленькая группа банкирских домов… Эти могущественные интернациональные банкиры на самом деле управляют нашим правительством в своих эгоистических целях».
При поддержке американского капитала, технологии и специалистов были возведены Красноярский («Макки-компани», Кливленд), Магнитогорский и другие индустриальные гиганты, Днепрогэс («Купер энд компани»). После завоевания большевиками Кавказа в 1920–1921 гг. почти все нефтяные скважины долгое время бездействовали. Советы сами остались почти без топлива, не говоря уже о возможности экспорта. «Отсутствие оборудования не позволяет нам увеличить продукцию нефтяной промышленности собственными силами», — отмечала газета «Правда» в сентябре 1922 г. И тут из-за океана поспела помощь в лице фирмы «Интернэшнл Барнсдалл корпорейшн». Огромное количество техники, поставленное американцами, и их непосредственное руководство восстановлением промыслов привели к резкому росту нефтедобычи. Точно так же марганцевые месторождения в Грузии (которые до войны давали треть мирового экспорта этого полезного ископаемого) были возрождены и технически переоснащены благодаря американской «У.А. Гарриман и компани». Руководство обеих компаний, отмечает в своих исследованиях Э. Саттон, входило в масонский орден. Первую ближайшую цель в отношении России Уильям Гарриман сформулировал, выступая в середине 20-х годов на одном из собраний Ордена: «Гигантский русский рынок должен быть трансформирован в технологическую колонию, которая станет эксплуатироваться исключительно горстью могущественных американских финансистов и компаний, находящихся под их контролем».