— Я скажу им, Феликс Иванович. Вернусь с работы, поговорю.

— Ты можешь и сейчас заехать. Пока я буду с Ка-менцевым проблемы решать, сгоняй. Понадобишься, позвоню тебе в машину.

— Хорошо, я понял.

…Аркадий, расслабленный, вальяжный, едва только Дерикот вошел, спросил:

— Слушай, Феликс, куда Антон подевался? Звоню-звоню.

— Секретарша говорит, в Сочи махнул, жену, вроде бы, в Мацесте медицинским светилам показать.

— Нашел время! Тут дела надо делать, а он… А ты чего такой деловой? Звонишь, просишь не отлучаться.

Насчет Морозовой ты не беспокойся, им некуда деваться. Другое дело, мент этот, Тягунов. Тот почище, конечно, может сдуру и доложиться начальству. Ладно, подождем денек. А потом еще им свидание назначим, потолкуем.

— Рустам с людьми приехал, Аркадий, — перебил Дерикот.

Каменцев поднялся, подошел к двери кабинета, поплотнее прикрыл ее, хотя в вечерний час в офисе не было уже сотрудников, даже секретарша ушла, одна только уборщица возилась с тряпкой в глубине коридора. Но и уборщица ничего не должна слышать. Мало ли! ФСБ, вон, под боком, через дорогу, подслушивать и подсматривать они мастера, а уж вербовать официантов и уборщиц — тем более. Какого-нибудь «клопа» с передатчиком та же уборщица куда угодно подкинуть может, и веник вполне может стать антенной.

— Ну что ж, вовремя приехали, — Аркадий вернулся за свой громадный полированный стол, на котором лежали несколько папок с бумагами, да возле часов с красной секундной стрелкой торчал маленький гипсовый бюст президента Ельцина. — Ты понимаешь, Феликс, завтра как раз автоколонна идет в Чечню с гуманитарной помощью. Продовольствие нашим омоновцам и машин пять или шесть — грузы для мирных жителей. Тонн, по-моему, шестьдесят собрали. Около двадцати грузовиков, конвой, две машины ГАИ — словом, охрана на высшем уровне. Нам нужно успеть Рустама в эту колонну пристроить.

— Аркадий, ты гений! Как тебе это в голову пришло?

Каменцев засмеялся, покачиваясь в кресле.

— Ну, сообразил, сообразил. Вчера же разговор об этом в кабинете отца был, я присутствовал. В общем, Феликс, главное, успеть загрузиться. А об остальном я позабочусь.

— Короче, грузить мне?

— Именно. И как можно быстрее. Чтобы к утру машина Рустама стояла загруженной и готовой к отправке. Поезжай сейчас на нашу базу отдыха, там человек, он все знает. А я дополнительно позвоню. Да, кстати: ты что, все еще со своим шофером ездишь?

— Да, с ним. Парень, думаю, просто растерялся, но ведет себя порядочно.

— Все равно. Возьми мою машину, пацана отпусти, не нужно, чтобы он что-то видел и знал.

— Конечно.

— Загрузите гранатометы, несколько ящиков патронов для «Калашникова», с десяток снайперских винтовок. Скажешь Рустаму, что больше не смогли. Но гранатометов — комплект, как и заказывали. Ну, а сверху — продукты, медикаменты, как и полагается в «гуманитарной помощи». Никто не придерется. Главное — успеть. Ты сам особенно не «светись».

— Да, конечно, — Дерикот набрал номер охраны Городецкого. Ответил Лукашин.

— От Антона Михайловича есть какие-нибудь вести? — спросил Феликс начальника охраны.

— Пока нет. Они же только вчера уехали. Предупредил, что позвонит дня через три-четыре, как устроится.

— А чего вдруг?..

— Ну… я не знаю точно. Оксана Борисовна настояла.

— Ладно. Позвонит — сразу меня пусть найдут. Или Аркадию Вадимовичу ты позвони, или Люся. Теперь вот что: надо срочно одну машину погрузить, Николай.

— Прямо сейчас?

— Да. Возьми с собой пару-тройку парней из охраны. Посторонних не надо. Офис сколько человек охраняют?

— Ночью пятеро.

— Двоих оставь, пусть закроются покрепче да не спят, как сурки. А остальных забери с собой. Скажешь, срочная работа до утра примерно, раньше не успеете. Премиальные — тут же.

— Премиальные — это хорошо.

— И работу нужно сделать хорошо. Быстро. А главное, язык за зубами держать.

— Это само собой, Феликс Иванович. Понимаем, что к чему. А что за работа?

— КамАЗ пришел из Чечни, за гуманитарной помощью населению. Погрузите макароны, тушенку, сахар, масло… На складе знают, накладная будет. А вниз положите десятка полтора ящиков с запчастями. В общем, что дадут, то и положите, понял?

— Не совсем.

— Не задавай лишних вопросов, Лукашин! Что тебе шофер Аркадия Вадимовича скажет, то и сделай со своими людьми. Витя сейчас подъедет. Собирайся.

…Чутье подсказало Лукашину, что звонок — не рядовой. Во-первых, Дерикот никогда с ним по телефону не разговаривал, правда, сейчас не было Городецкого; во-вторых, за ним и его парнями придет «форд» Каменцева — это тоже что-нибудь да значит; в-третьих, предстояла срочная, ночная загрузка машины из Чечни. С чего бы это гуманитарную помощь грузить, как ворам, среди ночи?

На все вопросы Лукашин скоро получил ответ. Когда КамАЗ с тремя чеченцами и «фордом» Каменцева прибыли на хорошо знакомую базу гормолзавода, мордастый Витек молчком сходил в дом, потом вышел оттуда с бодрствующим сторожем-охранником, махнул Лукашину рукой — давай, мол, сюда своих ребят. КамАЗ сдал задним бортом к боковой двери базы отдыха. Дверь вела в подвал, куда парни Лукашина и потопали по крутым ступеням.

В дальнем углу довольно обширного помещения, за искусно наваленным хламом (лыжи, спасательные круги, небольшой бильярдный стол, старые пыльные телевизоры, шведская поломанная стенка, спортивные «кони», свернутый батут и другое) были спрятаны в защитного цвета ящики. Лукашин, видевший их не раз, сразу же догадался — военная продукция. А потом, когда начали ящики носить, ни у кого уже не осталось сомнения — гранатометы, патроны, снайперские винтовки…

«Вот это «гуманитарная помощь»!» — хмыкнул Лукашин.

У КамАЗа — хитрый двойной пол кузова. Он был так искусно замаскирован, что открывающие задний борт люди, те же таможенники и милиционеры, ни за что бы не догадались о тайнике.

— Здорово придумали! — не удержался от возгласа Лукашин, с одобрением и интересом поглядывая на старшего из чеченцев, Рустама. Подумал невольно: «Такие, как он, и мочат там наший парней…»

— Жизнь придумала, — буркнул Рустам.

Ящики плотно стали один к одному; двойной пол замаскировали брезентом. Теперь можно было грузить и все остальное.

Чеченцы на вопросы парней Лукашина: «Как там в Чечне?» — отмалчивались или пожимали плечами — чего, дескать, спрашиваешь? Читай газеты, телевизор смотри, там все пишут и показывают, или отвечали кратко: «Воюем».

«Как это они собираются довезти оружие до Грозного, или куда они там нацелились? — размышлял Лу-кашин. — Проверки же на дорогах, показывали вчера по телевизору. Хотя деньги вместо пропусков могут сработать… Да, Каменцев со своими дружками, Дерикотом и Городецким, фортуну не упустят, нет. То на масле бабки делали, на сахаре, теперь на оружии. Ходовой товар, конечно, война идет. Нагребут столько, что и до пятого колена потомству хватит».

Подумав о Городецком, Лукашин вспомнил вдруг, физически ощутил пощечину шефа. Машинально потер щеку, процедил сквозь зубы: «С-сука!» Вдруг отчаянно захотелось отомстить, еще раз насолить и самому Городецкому, и его дружкам, ненасытным тварям. Сработали обида и зависть: ведь какие деньги люди имеют, а! И все мало! Каменцев Дворец купил, Дерикот — миллиардер, не иначе, магазины да ларьки, да ремонт каких-то подозрительных машин, Лукашин не знал, что Бизон со своими парнями занимался угоном, а про Городецкого и говорить нечего. Раз в Америку намылился, значит денег напихал в карманы по самое некуда.

«Я им устрою на прощание концерт с этими «шайтан-трубами»! — твердо решил Лукашин. — Жулики. Еще по морде, гад, бьет. Сам такой, ворюга».

Загородный склад, на который КамАЗ с «фордом» прибыли во втором часу ночи, оказался на замке.

— Ждали вас, ждали! — кричал из-за высоких железных ворот охранник, у ног которого бесновалась овчарка, просто исходила злобой. — До двенадцати Зинка тут была, а то и до полпервого. Уехала, теперь до утра.