реактивной артиллерии.

В начале августа на заседании Государственного Комитета Обороны были

оглашены донесения с фронтов:

— Пленные, захваченные в районе Ярцево (северо-восточнее Смоленска),

свидетельствуют, что, как только раздаются залпы реактивных батарей, среди

солдат противника начинается паника. Спасаются бегством не только те

подразделения, которые оказываются на обстреливаемом участке, но и

расположенные в стороне, на удалении 1 — 1,5 километра.

— В боях под Смоленском залпом реактивной батареи полностью уничтожен

батальон вражеской пехоты.

Конструкторы, создатели нового оружия, офицеры и генералы, которым

было поручено формирование первых подразделений реактивной артиллерии и

управление ими, докладывали:

— Наши батареи обладают высокой маневренностью.

— Залп батареи длится несколько секунд. Хотя рассеивание снарядов

значительное, все же создается плотность огня, достаточная для поражения

неукрытой живой силы.

— Наибольшая эффективность стрельбы достигается при отражении атак и

контратак противника, при уничтожении открытых огневых средств и техники.

Формирование новых частей проходило быстро. Дивизионам и полкам

«катюш» выделяли самую добротную технику — новые автомобили и новейшие

радиостанции, лучшее инженерное имущество и автоматическое стрелковое

оружие. Бойцам и командирам выдавали специальное обмундирование — мундиры.

Наступал день вручения боевой техники. Бойцы и командиры

выстраивались в две шеренги впереди боевых машин. Перед серединой строя

становились командир и комиссар части. Они поочередно вызывали к себе

расчеты боевых машин.

«Клянусь ценой своей жизни охранять вверенную мне боевую технику, —

повторяли гвардейцы вслед за командиром. — Буду умело и бесстрашно

выполнять приказы командования...»

На виду у всего полка артиллеристы подписывали это клятвенное

обещание.

Командование поздравляло гвардейцев с получением оружия. Бойцы и

командиры занимали места на боевой машине и под звуки торжественного марша

проезжали перед строем своих товарищей.

...На фронт уходили все новые и новые дивизионы и полки. Одну группу

таких частей, отправлявшихся на Южный фронт, возглавил Герой Советского

Союза майор (впоследствии генерал) Л. М. Воеводин.

Из Москвы эшелоны прибыли в город Сталино. Отсюда полки своим ходом

направились в район Большого Токмака. Разместились в густых садах колхоза

имени Ворошилова.

Майор Воеводин доложил командующему войсками Южного фронта:

— 2-й и 8-й гвардейские минометные полки прибыли в ваше распоряжение!

— Вы подоспели вовремя, — приветливо встретил гвардейцев

командующий. — Предстоят трудные бои.

Через несколько дней боевое крещение получил дивизион гвардии

капитана Н. В. Скирды.

Никита Скирда — волевой, мужественный фронтовик-артиллерист, уже не

раз бывавший в трудных делах. В реактивную артиллерию он пришел недавно,

но полюбил это новое оружие и поверил в него.

Из колхоза имени Ворошилова дивизион капитана Скирды спешно

выдвинулся на участок 9-й армии. Обстановка на этом участке была трудная.

Немцам удалось форсировать Днепр и занять Большую Белозерку. Сейчас они

шли на Малую Белозерку. Противник рвался на юг, чтобы запорожскими степями

выйти через Мелитополь к Азовскому морю и отрезать наши войска,

оборонявшие Крым.

Войска 9-й армии отстаивали каждую пядь земли. Но у противника было

больше авиации, больше танков, больше артиллерии, больше пехоты.

Гитлеровцы наступали.

Дивизион Скирды подходил к фронту. Раненые пехотинцы, отходившие в

тыл, глядя на автомобили, покрытые чехлами и напоминавшие понтоны,

удивлялись:

— Это немцам, что ли, в помощь подвозите? Чтобы им легче было

перебраться через Днепр? — зло, в отчаянии спрашивали Скирду раненые. —

Пушки нужны, а не ваши понтоны! Какой такой начальник распорядился?

О «катюшах» на Южном фронте слышали все, но какие они — еще никто не

знал.

Скирда — горячий человек. Он готов был в три голоса кричать: «Да не

понтоны у нас, а пушки». Но вспоминал клятву, данную в летнем лагере под

Москвой, вспоминал, что он гвардеец, и мягко, чтобы не обидеть раненых,

отвечал:

— Зря, друзья, сердитесь... Обождите, скоро узнаете, что за «понтоны»

встречали.

Дивизион сосредоточился в самом центре Малой Белозерки, за оградой

церкви. Вокруг церкви высокие деревья. Под ними и расположились заряженные

боевые машины. Гитлеровцы продолжали наступление. Они шли на Малую

Белозерку густыми цепями, во весь рост. До окраины станицы оставалось

километра два.

— Медлить нельзя! Дайте дивизионный залп! — приказал командарм майору

Воеводину.

Начальник оперативной группы держал связь с дивизионом Скирды по

радио.

— Произвести пристрелку! — распорядился Воеводин.

В сторону противника полетели два снаряда... Еще минута — были учтены

поправки, подготовлены новые данные, и вот уже на атакующие цепи

противника обрушился залп из нескольких сотен снарядов... Результат

оказался ошеломляющим! Степь, поросшая бурьяном и перекати-полем, высохшая

под знойным августовским солнцем, вдруг вся заполыхала огромным пожаром:

огненный вал прокатился по земле и поднялся в высоту. Полетели клубы

черной земли, взлетел пепел, загорелись на лету сухие стебли

перекати-поля... Десять, пятнадцать, двадцать минут кипел, клубился, висел

над степью огненно-черный смерч. Потом водворилась тишина — необычайная,

долгая. Она сначала казалась такой же грозной, как несколько минут назад —

гул и грохот разрывов. Но вот тишина нарушилась. В степи родилось и

хлынуло, перекатываясь и все отдаляясь, неудержимое долгое «ура».

— Пошли! Пошли! — обрадовались наши гвардейцы и вновь стали заряжать

боевые машины.

— Вот вам и «понтоны»! — улыбнулся Скирда, вспомнив разговор с

ранеными.

Гитлеровцы потеряли только убитыми не менее трехсот солдат и

офицеров. А уцелевшие, но ошеломленные столь неожиданным ударом, бросились

бежать к Большой Белозерке...

Впервые за долгие дни мучительного отступления войска 9-й армии сами

поднялись в атаку. Они продвинулись на 10 — 12 километров вперед, а

отдельные полки достигли даже восточных окраин Большой Белозерки... Наши

бойцы еще толком не знали, какая сила вызвала в степи огненный смерч,

заставивший врага отступить. Но они знали: это оружие родной Советской

Армии, оно послано им в помощь. И вот результат — они идут вперед!

Вечером командующий армией решил атаковать Большую Белозерку.

Наступлению пехоты должны были предшествовать залпы «катюш». Но майор

Воеводин получил приказ немедленно отправиться в район Васильевки. Там

противник форсировал Днепр, создалось еще более угрожающее положение. 2-й

и 8-й гвардейские минометные полки выступили к Васильевке.

Кто не читал знаменитых повестей Н. В. Гоголя о былях и небылицах,

услышанных великим писателем в долгие вечера на хуторе близ Диканьки?

Нечто фантастическое и вместе с тем совершенно реальное произошло в один

из вечеров на тех же хуторах в конце сентября 1941 года, когда шли самые

тяжелые бои на Полтавщине.

Под Диканькой оборонялись воины 14-й кавалерийской дивизии. В течение

многих дней они отражали атаки врага. Гитлеровцы бросали на спешенные