кавалерийские подразделения танки и авиацию, обстреливали наши боевые
порядки шквальным артиллерийским и минометным огнем, вели наступление с
фронта и с флангов, просачивались в тыл.
На помощь кавалеристам прибыл 4-й гвардейский минометный полк. Первым
боевую задачу получил дивизион под командованием гвардии майора Худяка.
Ранним вечером гвардейцы сосредоточились на одном из хуторов близ
Диканьки и скрытно установили свои боевые машины возле хат, в садах, у
заборов.
Командир дивизиона занял наблюдательный пункт на крыше одной из хат.
Гвардейцы зарядили боевые машины.
Гитлеровцы накапливались в оврагах и балках. Наши кавалеристы
готовились встретить очередную атаку врага — двенадцатую за сутки!
Утомленные многодневными боями, они с тревогой ожидали новых событий.
И вдруг случилось необычное. Позади цепей кавалеристов небо мгновенно
осветилось ярким заревом. Возник гул и свист. Он прокатился над головами
кавалеристов, раздробился, но уже далеко впереди, в стане врага. Там
кверху поднялись клубы дыма, перемешанного с землей.
Кавалеристы еще не понимали, что это такое. Даже удивились:
артиллерия — не артиллерия, бомбы — не бомбы... А может, та самая
«катюша», о которой идет молва?.. Но раздумывать было некогда. Когда
рассеялся дым, разведчики, к немалому своему удивлению, обнаружили, что
овраги, где только что накапливались гитлеровцы, почти пусты. На
противоположных склонах валяются трупы вражеских солдат, горят
бронетранспортеры и грузовики. А дальше, все удаляясь, исчезают в сумерках
толпы бегущих гитлеровцев.
И повторилось то, что было несколько дней назад под Малой Белозеркой.
Наши воины сами поднялись и пошли в атаку.
Залп «катюш», оказавшийся столь неожиданным для обеих сторон, внес
решительную перемену в ход боя.
Гвардейцы 4-го полка сражались бок о бок с кавалеристами в течение
пяти суток. Вместе с наиболее маневренными эскадронами они выходили на те
участки, где складывалась наиболее трудная обстановка.
Вечером 1 октября полк получил приказ отправиться на другой участок
Юго-Западного фронта. В подразделениях и штабе уже заканчивались
приготовления к маршу. И вдруг с околицы хутора отчетливо донесся цокот
копыт. На быстром разгоряченном коне прискакал молодой лейтенант:
— Пакет от командира 14-й кавалерийской орденов Ленина, Красного
знамени и Красной звезды, подшефной комсомолу, имени Пархоменко дивизии! —
с достоинством отрапортовал офицер связи.
Это был приказ, в котором кавалеристы благодарили за оказанную им
помощь.
«На протяжении шести суток, с 26.9 по 1.10.1941 года, — говорилось в
приказе, — 4-й гвардейский минометный полк участвовал в боях совместно с
вверенной мне 14-й кавалерийской дивизией, — писал командир соединения
генерал-майор В. Д. Крюченкин. — В процессе ведения боев весь личный
состав полка показал исключительное умение и четкость работы по выполнению
боевых задач, личную выдержку и готовность к самопожертвованию. Несмотря
на явное превосходство сил противника, его маневрирование на поле боя,
командование полка сумело быстро и четко выполнить поставленные задачи;
оно искусно применяло и использовало мощь нового грозного вида оружия. Все
попытки противника создать концентрацию войск и перейти в атаку срывались
метким огнем гвардейских минометных батарей. Противник понес большие
потери».
От лица кавалеристов командир дивизии объявил благодарность всему
личному составу 4-го полка и выразил уверенность, что гвардейцы, «действуя
на любом участке фронта, будут еще лучше громить и уничтожать фашистских
захватчиков».
Не только на южных фронтах, но и на западе от Москвы, и на севере,
под Ленинградом, и в лесах Заполярья — повсюду росла, множилась боевая
слава гвардейцев.
12 сентября 1941 года — одна из знаменательных дат в истории
советской реактивной артиллерии. В этот день 2-й дивизион 5-го
гвардейского минометного полка произвел залп по сосредоточению крупной
группировки противника, изготовившейся к наступлению в районе деревни
Хандрово близ станции Мга (Ленинградский фронт). Результат залпа оказался
поистине ошеломляющим. Противник, действовавший на этом участке, видимо,
впервые подал под огонь русских «катюш»... И наши фронтовики видели, как
солдаты двух гитлеровских дивизий — 161-й пехотной и 12-й танковой — были
буквально охвачены паникой, бросились бежать, оставив на поле боя
несколько сот убитых и раненых, 17 танков и 16 орудий.
...Так было в августе — сентябре 1941 года. Конечно, спустя год —
полтора залп одного дивизиона или даже целого полка уже не оказывал
подобного воздействия. Гитлеровцы уже не решались атаковать плотными
цепями и без достаточного огневого прикрытия, как например, под Малой
Белозеркой, Диканькой или Хандрово. Противник вынужден был
рассредоточиваться и окапываться...
События под Малой Белозеркой, Диканькой и Хандрово показали, какую
грозную силу представляли «катюши» уже в первые дни их применения.
Ночь. В главной канцелярии фашистского генерального штаба не стихает
разноголосый треск телеграфных аппаратов. Ползут и ползут белые бумажные
ленты. Они кружевами ложатся на столы, вырастают холмиками на полу, а если
смотреть издали, то кажется, будто по обширному подземному убежищу, где
размещается узел связи, разливается белая пена. Фашистские генералы,
опережая друг друга, докладывают о продвижении своих войск в Прибалтике,
Белоруссии, на Украине. Пройдет час, другой, и по берлинскому радио будет
передано: «Наши армии, преодолевая упорство русских, продолжают
наступление на столицу большевиков».
А Москва? Что сообщит Москва? Миллионы людей во всех частях света
ждут ее обнадеживающих вестей. Но Москва, как и раньше, сурово и сдержанно
говорит: «Армия и народ усиливают отпор захватчику. На всем протяжении
фронта от Баренцева до Черного моря идут ожесточенные бои».
Ползут и ползут белые бумажные ленты. И вдруг с одного из участков
фронта поступает зашифрованное донесение, содержание которого надолго
останется секретом и раскроется лишь впоследствии, после войны:
«...Русские применили батарею с небывалым числом орудий. Снаряды
фугасно-зажигательные, но необычного действия. Войска, обстрелянные
русскими, свидетельствуют: огневой налет подобен урагану. Снаряды
разрываются одновременно. Потери в людях значительные».
Проходит час, и примерно такие же донесения принимаются с других
участков германо-советского фронта. Шифровки не залеживаются. Связисты
генерального штаба передают телеграммы по назначению. В результате следует
приказ: любой ценой добыть подробные сведения о новых русских батареях.
...Советские «катюши» оказались для противника такой же
неожиданностью, как и наши танки Т-34, впервые примененные также в начале
войны. Гитлеровцы даже не сразу поняли, что за артиллерия появилась у
русских. В приказе ставки немецкого верховного командования от 14 августа
1941 года утверждалось: «Русские имеют автоматические многоствольные
огнеметы... Выстрел производится электричеством. Во время выстрела
образуется дым... При захвате таких орудий немедленно сообщать»... Лишь
две недели спустя противник разгадал, какое в действительности новое
оружие применяют русские. 28 августа в немецкие войска была направлена
новая директива «Русское орудие, метающее реактивные снаряды». В этом
документе уже говорилось определенно: «...войска доносят о применении