Пролог

Прикосновение пальцев душу лечит,

Губы выжигают на теле клеймо,

Зеленые глаза в сердце метят,

Кречет мой черный — теперь мы одно.

Боялся объятий, боялся ты ласки,

Но вернул я любовью память твою,

Нет на мне больше царской той маски,

Ведь Тейт Чернокрылый — тебя я люблю.

Жасмин

      В зале Совета за длинным массивным столом восседали три самые крупные фигуры королевства — после самого короля, разумеется. Двое мужчин пылко спорили, в то время как третий только холодно наблюдал со стороны. Старший советник Алет — властный старик с величавой осанкой и презрительным взглядом — резко отрицательно отреагировал на предложение своего собеседника. Министр Внутренних Дел был примерно одного с ним возраста, но, несомненно, вызывал куда больше симпатии, потому что был не столь прямолиенеен и раздражающе упрям.

      — Но послушайте, господин Старший советник, ведь мальчишка просто неуправляем!

      — Мы не можем пойти этим путем! — отрезал Алет. — Его Величество определенно не одобрит такое предложение. Наследному принцу едва исполнилось восемнадцать!

      — Самое время для взросления, — парировал министр Внутренних Дел. — Да вы хотя бы имеете представление о том, какую разгульную, развратную жизнь он ведёт?! Грешит с юными фрейлинами, пьёт, ругается непотребными словами…

      — Довольно! — Старший советник поморщился. — Я вполне обо всём осведомлён, однако Его Высочеству ещё не приходилось принимать участие в военных действиях, он совершенно в этом неопытен. Мы не можем рисковать его жизнью, какую бы благородную цель мы ни преследовали, ведь он наследный принц Дайлата, единственный сын нашего короля.

      — Над Дайлатом нависла серьёзная угроза, а Его Высочество всё никак не может понять, что ему давно пора оставить в прошлом свои эксцентричные выходки. Неужели вы думаете, что он, постоянно находясь во дворце в окружении всевозможных искушений, которым он так радостно и самозабвенно поддаётся, сможет остепениться хоть когда-нибудь? Жизнь среди солдат пойдёт ему на пользу.

      — Как бы то ни было, король будет против, — твердил своё Алет.

      — Король согласится!

      — Господа… — неожиданно вмешался третий мужчина, до этого воздерживавшийся от участия в споре. Он сидел в тени, вальяжно раскинувшись в своем кресле и положив ноги на стол, вопиюще пренебрегая всеми правилами этикета. Но члены Совета уже давно привыкли к чудачествам и отсутствию манер у лорда Тайлеона. С усмешкой поигрывая своим красивым церемониальным кинжалом, в рукоятку которого были вставлены всевозможные драгоценные каменья, высокочтимый лорд и правая рука Его Величества лениво выпрямился, спустив ноги на мраморный пол.

      — Вы что-то хотите сказать, лорд Тайлеон? — мгновенно напрягшись, процедил Алет.

      — Лишь то, что высокородные господа наговаривают на Его Высочество.

      Старший советник покраснел от гнева, а Тайлеон спокойно, словно не заметив его реакции, продолжил:

      — Принц Селест предпочитает зрелых мужчин. Поэтому, господин министр, едва ли вам стоило беспокоиться о целомудрии юных фрейлин, — лорд сделал паузу, чтобы понаблюдать за эффектом, который произвели его слова, — но я склонен согласиться с вами в том, что король всё-таки разрешит отослать Его Высочество наследного принца на поле битвы.

      — Позвольте поинтересоваться, а с чего Ваша светлость сделали подобные выводы? — процедил Алет, и в голосе его зазвенел лед.

      Тайлеон снова откинулся в своем кресле и, демонстративно положив ноги в высоких черных сапогах на стол, с холодной издевательской усмешкой посмотрел на Старшего советника.

      — Да хотя бы потому, что я скажу Его Величеству, что это хорошая идея.

      На это Алету возразить было нечего, потому что лорд Дамиан Тайлеон имел на короля большее влияние, чем весь Совет вместе взятый.

  Тейт Черный Кречет

      Двое юношей шествовали через огромную тренировочную площадку, увлеченно беседуя друг с другом. Торнтон Тайлеон, будущий лорд Тайлеон, наследник своего отца, помощник старшего капрала восьмой роты королевского войска, а также лучший друг наследного принца Селеста, с энтузиазмом пересказывал пошлые солдатские шуточки и походные байки, пока принц вертел головой из стороны в сторону, охватывая разом все триста шестьдесят градусов обзора и жадно наблюдая за жизнью военного лагеря.

      — И вот он как заорет, мол, ну ты, сын Тьмы, да я тебя раком загну и… — пылко вещал Торн.

      — А сколько здесь всего человек? — перебил Селест.

      — Ну, в этом лагере три батальона, каждый из которых на данный момент состоит из трёхсот рекрутов. В одном батальоне три роты по сто человек. И каждая рота включает в себя отряд из трех десятков человек, — охотно пояснил друг. — Это если не считать военачальников. Как в других лагерях обстоят дела, я не знаю. Но вроде бы лейтенант Сайдан говорил, что в восточном уже почти тысяча набралась…

      — А ты в каком отряде?

      — В шестом. Там капрал Рейнор всем заправляет. Кстати, завтра должен быть военсовет… Ты же пойдешь, да? Тебя поставили главнокомандующим в нашем лагере.

      Наследный принц громко и презрительно фыркнул:

      — О, без пафоса, Торн, пожалуйста! Думаешь, я не знаю, зачем меня сюда сослали? Главнокомандующий? Да меня даже на тренировочное поле не пустят! Я, конечно, хоть и шестой мечник виальдэ, после Звезды Дайлата, но отец слишком печется о моей шкуре. Знаю я, что будет дальше: все будут делать вид, будто беспрекословно подчиняются, но на самом деле мне не доверят принять ни одного действительно важного решения самостоятельно!

      Торн смутился.

      — Но твое присутствие обязательно, Лес…

      Селест демонстративно закатил глаза и отмахнулся.

      — Делать мне больше нечего.

      Уже поворачивая к своей палатке, он вдруг резко остановился. Торн, шедший прямо за ним, наткнулся на его спину.

      — Что? — недовольно спросил Торн, но, проследив за взглядом наследного принца, видимо, быстро понял, в чём дело. — О…

      На нижней площадке, на плацу какой-то капрал проводил учения для своей роты. Вызвав к себе одного «добровольца», он демонстрировал приемы владения мечом, раз за разом безжалостно выбивая оружие из рук солдата и вновь швыряя ему меч. Солдат поднимать меч явно не желал, но возможности отказаться у него не было. Капрал стоял к ним спиной, одетый в одни штаны, на шее его поблескивала золотая цепочка, влажные черные волосы, собранные в хвост, метались в такт его движениям, слегка тронутая загаром спина блестела от пота, а меч молниеносно сверкал в умелых руках.