5

5

Сложный вопрос вылетел из моей головы, когда моих губ коснулись губы мужа. Нежно, невыносимо нежно. Только рука на щеке – и губы.

– Ты хочешь порадовать меня, сладкая? – спросил он так, что я ощущала движение его губ.

– Хочу, милорд.

– Тогда будь послушной девочкой. Ты же помнишь волшебное слово?

Помню. Конечно, помню. Слово, которое никогда не использовали. Ни один из них – ни Кей, ни Бонни. Что бы я ни делала.

– Помню, милорд.

И мне не придется им воспользоваться, я точно это знаю. Да, я доверяю тебе. Вам.

– Мне нравится твой ротик. Открой, – так же тихо велел он, и меня обдало жаркой, тягучей волной стыда и возбуждения.

Я приоткрыла губы, чувствуя, как краснею – вся, от ушей и вниз. Ужасно непристойно! Леди с завязанными глазами, на коленях, с открытым ртом. Ясно же, для чего! И когда совсем рядом раздался звук расстегиваемой пряжки ремня, я покраснела еще сильнее, губы сами собой сомкнулись… И я вскрикнула от легкого, почти невесомого – но чертовски унизительного шлепка по губам.

– Непослушная девочка, – моих губ снова коснулись пальцы, скользнули в рот, дотронулись до языка и неба, разжали зубы, заставили открыть рот шире. – Закроешь – выпорю.

Выпорет?.. О, черт… не может быть, чтобы я хотела этого! Но если нет – почему от одного этого слова меня охватила тяжела истома? Почему я замерла, как кролик перед удавом, и жду…

Сказав «выпорю», муж отошел. На шаг, на два – вряд ли больше, я все еще чувствовала кожей движение воздуха. Слышала звук вытягиваемого из брюк ремня. Еще одни шаги, босых ног… Рядом, но не передо мной. Теперь сбоку… Я невольно напряглась, ожидая удара – но вместо этого моего плеча коснулась горячая ладонь, провела вниз по руке, рождая во всем теле волну яркого, животного удовольствия.

За моей спиной опустились на колени, взяли оба моих запястья, чуть подняли и обхватили петлей из ремня. Затянули, не сильно, но надежно, и нежно потерлись губами о мои лопатки. Меня опять пронзило ощущением беспомощности, но на этот раз оно было мягче, что ли. И мне безумно хотелось, чтобы Бонни продолжал – целовать, гладить меня, касаться обнаженным телом. Оказывается, это так остро: неожиданные, непредсказуемые касания! То легкие поцелуи, то укусы, то касания ладоней, то… От шлепка по бедру я вздрогнула – и внезапно оказалась прижатой лицом и грудью возбужденному мужу. Одетому, только брюки расстегнуты.

Я замерла, не понимая – что сейчас будет? Как это странно, не видеть, не иметь возможности предугадать! Ощущения обострены до предела, тем более я помню: меня ждет наказание. И я не уверена, что оно будет приятным… черт, зачем я согласилась на эту игру?!

Очередное дурацкое сомнение вылетело из моей головы, стоило мужским бедрам прижаться ко мне сзади, аккурат членом между моих ягодиц, а мужу погладить меня по открытым губам и шепнуть:

– Послушная девочка, – и тут же взять меня за волосы и направить член мне в рот.

Это был полный снос крыши! Совершенно новые ощущения! Не видеть его, не иметь возможности трогать руками, только губами и языком, и подчиняться требовательным рукам… и одновременно прижиматься задом к Бонни, ощущать его руки, гуляющие по всему моему телу… и шелковую, твердую плоть Кея, толкающуюся мне в горло… О, мой бог… как же сладко!

Я совсем не ожидала остановки. То есть – не так. Я чувствовала, муж почти готов кончить, еще чуть, и… я разочарованно застонала, потянулась за ним. Но он удержал меня, провел ладонью по моей мокрой щеке, потом по губам. И, наверное, сделал какой-то знак Бонни, потому что тот тоже замер, отстранился. Мне тут же стало холодно, одиноко и голодно, я хотела продолжения – но чувствовала, что продолжение будет вовсе не тем, к которому я привыкла.

– Тебе идет быть послушной, dolce putta, – муж снова обвел пальцем мои горящие губы, а потом тем же пальцем поднял мою голову за подбородок. – Хочешь, чтобы он снова тебя трахнул?

– Да, мой лорд, – сгорая от стыда, ответила я.

От его слов, от этого «putta», что-то внутри меня дрожало и грозило оборваться, и было одновременно страшно и до отчаяния сладко. Мой муж называет меня шлюхой, но… я же чувствую, знаю, ему нравится, что я сейчас именно такая…где-то здесь закралось противоречие, но я не могу сейчас об этом думать, вообще не могу думать, мои мозги расплавились вместе с телом.

– Маленькая putta, – почти нежно повторил мой лорд, подталкивая меня, чтобы поднялась, так же на коленях, а потом провел ладонью по моей шее, груди… и ущипнул за сосок так, что я вскрикнула: не столько от боли, сколько от неожиданности. – Мне нравится, как ты кричишь, – шепнул он, склонившись к моим губам, и сжал теперь уже второй сосок.

От боли – странной, приглушенно-сладкой – я выгнулась и застонала, прямо ему в губы, и снова – когда он прикусил мою нижнюю губу, а ладонями провел по плечам и, сжав их, поднял меня на ноги. Вот это он сделал зря, потому что ноги держали меня крайне плохо. Подкашивались. Я еле устояла на чертовых шпильках, на миг мне показалось, что сейчас упаду – но меня поймали. В четыре руки. И я оказалась зажата между двух мужчин, одетого и обнаженного, в их руках, в полной их власти… Черт, еще чуть – и я кончу, не дожидаясь, когда же меня трахнут. Вместо этого меня поцеловали. Сначала – Кей, зарываясь пальцами в мои волосы и прижимая к себе за бедра, а следом – Бонни. Он развернул меня к себе лицом, вломился языком в мой рот, запустил руку мне между ног – жестко и грубо, словно схватил добычу…

Это точно мой Бонни?! Он никогда раньше…