Он был природный педагог и воспитатель. Неудивительно, что лекции его по методике сбора фольклорных текстов, говоров и слов студенты слушали с огромнейшим вниманием, и сказанное им сразу «западало в сердце». Часто учеба со студентами не ограничивалась лекциями в аудитории института, а продолжалась на дому краеведа за длинным столом. Тут студенты проводили свои практические занятия по изучению тех или иных текстов, документов, редких древних письмен и писем наших современников.
К этим часам занятий со студентами Владимир Павлович совместно со своей женой, незаменимым «ассистентом» Ларисой Николаевной вели большую подготовку. Они вдвоем подбирали нужные тексты и документы.
Лариса Николаевна, в прошлом учительница, окончившая в Казани Высшие женские курсы, позднее училась в Московском археологическом институте и окончила его, получив звание ученого археолога.
Однажды мне потребовалось точно расшифровать бумаги конца XVIII века, прочитанные неполностью. То были интересные письма, присланные с Курильских островов в Иркутск великому землепроходцу Григорию Шелехову его приказчиками.
— Прочитаем! — заверил меня Владимир Павлович, а позднее я узнал, что письма эти Бирюковы расшифровывали вместе.
Лариса Николаевна прекрасно знала не только археологию, но и литературу с древнейших времен до наших дней. Совместно они обсуждали планы фольклорных походов по Уралу, вдвоем занимались поисками живого слова. Лариса Николаевна систематически просматривала десятки получаемых газет и журналов, отбирала наиболее важные материалы, как бы предварительно библиографировала их, чтобы затем Владимир Павлович смог их занести на карточки.
И если говорить о накопленном собрании, то значительная доля в его систематизировании легла на плечи трудолюбивой и заботливой Ларисы Николаевны.
83 года прожито писателем-краеведом, книголюбом, педагогом. Оглядываясь, он мог с полным правом сказать: за плечами — большая и интересная жизнь. Да, это так! Жизнь прожита не зря. Она целиком отдана Родине, любимому Уралу. Какую бы сторону многогранной деятельности этого человека мы ни взяли, она подчинена одному — изучению жизни народа, его прошлого и настоящего, его культуры, искусства, языка.
Страстность и трудолюбие Владимира Павловича вызывали восхищение и добрую зависть. Хотелось подражать ему, так же вкладывать душу в свой труд, верно служить народу, как это делал уральский краевед.
Вторым изданием в большой серии библиотеки поэта, основанной А. М. Горьким, вышла книга «Песни русских рабочих» (XVIII — начало XX века). Сколько удивительных песен уральцев, записанных в свое время В. П. Бирюковым, вошло в этот интереснейший сборник, представляющий своеобразную поэтическую летопись героического прошлого Урала.
Кстати, об этих песнях, особенно военно-исторических, начиная с XVI века и кончая нашими днями. Долгое время считалось, что историческая песня, как жанр, «изжила себя». И заслуга краеведа состояла в том, что, собрав песни разных эпох и опубликовав их в едином сборнике, он как бы расширил наше представление о жанре исторических песен, показал его эволюцию в XIX—XX веках.
Многие записанные краеведом песни, вошедшие в книгу, продолжают жить в народе, их поют и теперь. Отдельные из этих песен исполняют хоровые коллективы. Так, «Песня о Пугачеве», записанная В. Бирюковым в Челябинской области, включена в репертуар Уральского народного хора. Песня о прощании партизана с сыном, записанная от рабочего Белорецкого завода, полна глубокого лиризма. Музыку к ней написал композитор В. Захаров. Песня вновь ожила, ее часто передают по Всесоюзному радио.
В Челябинском государственном педагогическом институте проходила межвузовская научная конференция, посвященная проблемам изучения литературы и устного народного творчества Урала. Непременным участником ее был Владимир Павлович. Он выступил с удивительно интересным сообщением об антирелигиозных частушках и песнях, созданных народом, острых и едких, направленных против церковников. Содержание текстов, когда их читал Бирюков, вызвало оживление среди участников конференции.
— А на какой мотив их пели? — вдруг послышался голос из зала.
— На мотив известных народных песен и даже церковного богослужения, — ответил Бирюков.
— Интересно было бы послушать, но нет ведь записей мелодий, — высказали сожаление в президиуме.
Владимир Павлович лихо встряхнул седовласой головой и срывающимся голосом с хрипотцой затянул одну из песен. Певец он был, как говорят в народе, неважнецкий. Но мотив отчетливо улавливался.
Мне припомнился давний, совершенно случайный разговор с Бирюковым о русских композиторах.
— Глинка мне ближе всех, — сказал он.
Владимир Павлович — хороший знаток народной музыки и тонкий ценитель классического музыкального наследства. Некогда он сам с Ларисой Николаевной «поигрывали» на фисгармонии, занимающей почетный угол в бирюковском доме. Не беда, что вот уже многие годы этот вышедший из моды инструмент молчал и за него никто из хозяев не садился. Он бережно хранился здесь, как и другие предметы старины, утратившие свое практическое назначение.
Однажды я обратил внимание на черепки какого-то глиняного сосуда отдаленной эпохи и спросил, где они найдены. Владимир Павлович помедлил с ответом, а потом в шутливом тоне, слегка посмеиваясь над тем, что так было в молодости, сказал:
— Свадебные подарки! — и поведал, как июльским днем 1911 года в разгар своей свадьбы, узнав, что в урочище Татарский бор крестьянские дети обнаружили черепки и старинные монеты в песчаных дюнах, он оставил веселье и отправился на раскопки. Удача сама шла в руки: Бирюков обнаружил богатые археологические трофеи времен Казанского ханства.
Кто-то из гостей упрекнул вернувшегося жениха в исчезновении.
— Помилуйте! — ответил он. — Да там такое историческое богатство, такие ценные вещи! Разве можно допустить, чтобы их растащили мальчишки…
В бирюковском доме за каждой вещью своя история, каждая из них ценна не только для науки, но еще тем, что некогда была дорога сердцу хозяев, была связана приятными семейными воспоминаниями.
«Каждому овощу свое время», — говорят в народе. Так и в коллекции Бирюкова все оказывалось полезным и нужным к определенному моменту в его большой работе. И тут Владимир Павлович руководствовался мудрым изречением археологов: «Взять можно раз, а выбросить всегда».
И хотя предметы этой давней старины были отодвинуты в доме на второй план, без них невозможно представить духовные интересы Бирюковых, их жизнь такой, какой она была в действительности.
Комната краеведа — это часть его заветного музея. Стены ее сплошь увешаны картинами, фотографиями в рамках, уставлены археологическими находками самого различного содержания. Тут и бронзовые кувшины полуторавековой давности, изделия уральских камнерезов, чугунное литье, иконы старого письма, образцы кружев, вышивки, аппликаций начала XIX столетия, гончарные поделки двухтысячелетнего возраста, голова барана из камня скифских времен, фарфоровая и фаянсовая посуда разных эпох. Нет, это не просто украшения коллекционера-любителя, это продолжение бирюковского собрания самых разнообразных материалов по истории, быту, материальной и духовной культуре населения Урала.
Много счастливых открытий для краеведения сделано Бирюковым за годы его работы. О некоторых он сам рассказал в книгах и трудах, о других сообщили те, кто писал в печати о деятельности Владимира Павловича.
Но об одном из них хочется напомнить еще раз — краевед впервые открыл для нашей литературы П. П. Бажова, который принял участие в сборнике «Дореволюционный фольклор на Урале» как собиратель рабочего фольклора. С тех пор горной вершиной поднялось имя Бажова, о нем заговорили сразу как о талантливом писателе вслед за Маминым-Сибиряком, заново открывшем богатство духовной культуры уральцев.
С этого времени началась дружба и переписка П. Бажова с уральским краеведом, за книгами которого ревниво следил и нетерпеливо ждал их появления автор знаменитой «Малахитовой шкатулки». Тема трогательной дружбы и глубокого взаимного уважения двух больших знатоков народного творчества на Урале особая тема. Здесь лишь хочется подчеркнуть, что эта дружба была творчески плодотворна и обогащала новыми материалами Бажова и Бирюкова. Ярким подтверждением служит неопубликованное письмо Павла Петровича, адресованное С. С. Глебову — редактору курганской областной газеты.