— Дрэг! — властный окрик принадлежал ну очень раздраженному светловолосому мужчине лет сорока, стоящему на пороге соседнего дома. — Не смей приглашать к нам чужаков!

Вот злюка. Видит же, что мы промокли до нитки. Так жалко приютить на ночь?

— Тидо, не стоит…

Ага, вот этот грубиян и есть староста?

— Мы можем вам помочь, — вырвалось у меня.

Тот жестко рассмеялся.

— Айранди уже ничего не поможет!

— Не тебе, так может Катине? — вмешался в начинающуюся перепалку Дрэг.

— А что с ней? — тут же заинтересовалась я.

На лице старосты заиграли желваки, когда он снизошел до ответа:

— Она рожает.

Айранди рожает? Леший побери!

— Пустите нас к ней сейчас же, — встрепенулась я. — Вевея, Лэнар, поможете!

— Я не умею! — пискнула мгновенно растерявшаяся блондинка.

— Это не ваше дело, — Тидо вернул на место отвисшую челюсть и перекрыл вход своей рукой, усыпанной струпьями и серо-синей сыпью. В отличие от Дрэга, повязок он не носил и зрелище вышло малопривлекательным.

— Катина может погибнуть без нашей помощи, — Лэнар бестрепетно отвела его руку, ничем не выдав отвращения, и мы вошли в дом роженицы.

Вевея

Я сидела на крыльце дома уже часа два, поджидая Лиину с Лэнар, и любуясь догорающим закатом. Дождь прошел, оставив после себя свежесть.

Как рассказал Дрэг, в деревне живут тринадцать человек: Тидо с женой, сам Дрэг и еще примерно четыре семьи. Что самое интересное, не все из них больны. Просто некоторые оказались не в силах расстаться со своими любимыми, пусть и проклятыми Шелль.

— Можно присесть?

— Конечно.

Сверкнув мимолетной улыбкой, Кайрен сел рядом. Мое глупое сердце скакнуло в груди, сбившись с обычного ритма.

— В доме стало душновато. Хозяин на радостях раскопал свои запасы жуткой крепкой браги, ходит и спаивает всех. Эльфы уж не знают куда спрятаться.

Близкое присутствие Кайрена сбивало с толку. Я наблюдала за ним исподтишка последние дни, пытаясь понять, почему меня так раздражает, когда он тренируется с Лэнар или рассказывает Лиине какую-то походную байку. И отчего так задевает, что до сегодняшнего вечера я получала только непонятные взгляды.

Тихонько вздохнув, я спросила то, что уже давно хотела знать:

— Ты же не человек. Кто ты?

М-да, похоже, я слишком резко начала, в лоб такие вопросы не задаются. Ну почему я сначала делаю, а потом думаю?

Я ждала ответного вопроса: «почему ты так решила?», но Кайрен запрокинул голову, вглядываясь в закатное небо. И молчал так долго, что я начала нетерпеливо ерзать на месте, изнывая от любопытства.

— Это совсем не важно, Вевея.

— И это все, что ты можешь сказать? — вознегодовала я.

И что я буду рассказывать девочкам? Ведь это именно они первыми заметили странности черноволосого проводника и рассказали мне. Лэнар — о нечеловеческой быстроте и реакции, Лиина — о странных глазах. Конечно, немного обидно, что я, магиня, ничего такого в Кайрене не видела, но у меня есть оправдание — этот тип мне так кровь попортил, что я всегда держалась от него подальше. Как тут что-то приметить?

Проводника явно позабавил мой взъерошенный недовольный вид.

— Когда-нибудь расскажу. Может быть.

Может быть? Ну и зачем, спрашивается, было говорить мне только это, ничего не объяснив? Я же… Я же спокойно спать не буду!

Только собралась, плюнув на все, основательно потрясти Кайрена на разъяснения, как появились донельзя усталые Лиина и Лэнар. Пришлось отложить расспросы на неопределенное время.

Лиина

Уф-ф… Эта Катина оказалась действительно сложным случаем. Мало того, что сама женщина маленькая, изящная, так еще и ослаблена длительной болезнью.

Возле стонавшей роженицы бестолково суетились две молоденькие девушки, больше мешая, чем помогая. По их вытаращенным в ужасе глаза чувствовалось, что они впервые присутствуют при таинстве рождения. Я тут же послала их за горячей водой и чистыми тряпками.

Обычно невозмутимая и спокойная Лэнар в это время отчитывала Тидо, сусликом застывшего у двери и с мукой разглядывающего жену.

— Как вы могли допустить, чтобы она рожала? Для нее это смерть!

— Я не знал. Катина скрывала от меня беременность до того момента, — староста запнулся, глядя, как женщина изогнулась в очередной схватке, — когда можно было еще все изменить. Она всегда хотела ребенка.

— Молитесь Пресветлой, — осуждающе покачав головой, Лэнар отвернулась от мужчины.

Теперь понятно, почему она стала скиннией — оружием богини, а не лекарем. После такой «вдохновляющей» беседы Тидо самого можно было положить помирать рядом с женой. Сжалившись, я вывела его избы. Все-таки роды — не мужское это дело. Только отвлекать будет.

Не знаю, сколько времени прошло, когда я, шатаясь, вышла из комнаты, перемазанная в крови и встретилась глазами с бледным старостой.

— Как?..

Я оперлась об косяк, устало улыбаясь. Ощущения такие, будто сама родила, фух.

Следом за мной вышли две мои невольные помощницы со свертком на руках.

— Тидо, у вас дочь!

Ошеломленный мужчина осторожно, будто не веря в происходящее, принял младенца.

— А Катина?

— Жива, жива! А все благодаря госпоже знахарке, — защебетали девушки.

— Спасибо вам, — прошептал он.

Вот только слез не надо. Я не могу на это спокойно смотреть!

— Госпожа знахарка, пожалуйста, дайте моей дочери имя.

Ох… Великая честь. Обычно младенцев нарекают служители храма, считается, что это благословение Кариль, богини семейного очага, но здесь и сейчас айранди не найти храмовника.

Я замерла, вглядываясь в красное сморщенное личико младенца.

Пройдет много лет, и из этого маленького существа вырастет красивая девушка, и звать ее будут…

— Клеса, — произнесла я, возвращая ребенка Тидо.

Лэнар появилась бесшумно.

— Катина спит, все хорошо.

— Тогда и мы баиньки, — решила я.

С трудом отлепившись от косяка двери, я потопала за легко ступающей скиннией, будто она вовсе не устала, в дом Дрэга.

— Фу-у, как здесь сивухой воняет, — поморщились мы, пораженно оглядывая помещение.

В воздухе витал непередаваемый аромат, там и сям валялись пустые бутыли. Так, это точно дом Дрэга, а не злачный притон какой-то?

В хламень пьяные остроухие хорошо поставленными голосами тянули какую-то песню, не обращая внимания на вошедших. Ох, я не я буду, если утром у остроухих не будет шикарнейшего похмелья!

На рассвете, уже по привычке, я проснулась. Резко, как от толчка. Привстала с печи (жутко неудобно было спать, несмотря на два подстеленных одеяла). Осмотрелась.

Все еще спят…

Сладко потянувшись, не спеша оделась и вышла во двор.

Свежо-то как, хор-рошо!

Я стала умываться под рукомойником, едва не мурлыча от наслаждения. Обжигающе холодная вода утром кого хочешь в чувство приведет!

Наверное, я слишком увлеклась умыванием…

В следующий момент я почувствовала уже только нечеловечески сильные руки на своем горле.

Хрипя от ужаса, я пыталась вырваться, отцепить жестокие пальцы, глотнуть хоть немного воздуха.

Перед глазами запрыгали черные точки, тело обмякло.

Ha-riott никогда не ошибается…

Я настолько резко подскочила на своей печке, что чуть не боднула низкий потолок комнаты.

С бешено стучащим сердцем, вся в холодном поту.

Сон. Это был просто сон. Кошмар.

— Лиина? Доброе утро!

— Вааа!! — блин, я все-таки поприветствовала потолок своей головушкой.

Совсем нервы ни к лешему.

— Ой, извини, — фыркнула Вевея, садясь на лавку заплетать свою роскошную золотую косу.

Я даже невольно позавидовала. У меня хоть тоже относительно длинные волосы, но мягкие и тонкие, коса выходит только курам на смех.

— Давно встала?

— Минут десять назад, — рассеянно ответила блонди. — Пойду Лэнар распинаю что ли.

Натянув одежду и сапоги, я спустилась во двор, испытывая неприятное чувство дежавю. Пережитый кошмар не желал забываться, липкой дымкой застилая разум.

Я наклонилась, умывая лицо из рукомойника и помимо воли прислушиваясь к утреннему гомону птиц и скрипу калитки.

Нервы, нервы…

На мое плечо легла чья-то рука.

Взвыв почище атакующей почерги, я повернулась.

— О, э-э, — староста явно был потрясен возможностями моего голоса. А нечего так подкрадываться!

— Здравствуйте, — мило улыбнулась я, возвращая провалившееся в пятки сердце на законное место.