12

Со мной и девушкой дело было ещё хуже, чем со всеми остальными. Лично меня так вообще просто затолкали в открывшийся в воздухе портал. А уже в лекарском крыле засунули в небольшую комнатку, где из мебели были лишь узкая твёрдая кровать, маленький пустой столик и окно.

Оба лекаря поторопились заняться той, на жизнь которой только что покушались, а ко мне через пару минут зашла стройная высокая целительница в характерном зелёном одеянии.

Напоив меня какой-то горько-сладкой гадостью, она остановила кровь из носа и торопливо унеслась восвояси, ничего мне не сказав и закрыв за собой дверь. Заперли! Меня заперли!

Единственным плюсом во всём этом было лекарство, что почти мгновенно склонило меня в сон.

***

Когда за окном начало темнеть, мой сон окончательно пропал. Все чувства из меня как будто кто-то забрал, не было больше страха и тревоги, с которыми я засыпала. Не было ничего. Я даже не чувствовала ненависти к Вилу, которого почти сразу начала обвинять в покушении на бедную девушку.

Пустота.

Мысли медленно, совершенно ровно и также безэмоционально скользили в сознании, прокручивая ещё раз все события в замедленном действии.

Вот я слышу крик и толпа начинает паниковать. Вот я замираю, не в силах пошевелить и пальцем. Кто-то кричит про кровь. Мой бег, падение перед чужим телом, энергозатратное заклинание, из-за которого меня и оставили у лекарей ради магического восстановления источника.

И вот лорд Аверес и используемая им магия Смерти.

Ужасно опасная. Маг Смерти способен вернуть человека к жизни — ни в качестве умертвия, как это делают некроманты, а всё тем же живым человеком. Или же маг Смерти может убить одним ударом небольшой городок.

Невероятно редкая магия. Она не даётся с рождения, её нельзя захотеть. Она появляется лишь тогда, когда на твоих руках умирает самый дорогой для тебя человек. Умирает безвозвратно и неумолимо, а ты раз за разом пытаешься его спасти, делаешь всё, что только можно и чего нельзя, пытаешься, цепляешься, хватаешься…

Но он уходит.

Она могла сделать меня магом Смерти, если бы не вмешался Вил и не разлучил нас.

Она умерла из-за него.

Он убил её.

А теперь он пытался убить ещё кого-то. Совершенно безобидную, можно сказать случайную девушку, что просто оказалась не там и не тогда. И на её месте могла оказаться любая другая только потому, что лорд Дауканс уверен в своей безнаказанности.

— Я убью тебя, — едва слышно пообещала я, устремив мрачный взгляд на темнеющий горизонт, — слышишь, Вил, я убью тебя. Ты только дождись и не сдохни раньше времени, урод.

Помолчав немного, думая над сложившейся ситуацией, недовольно добавило:

— Видишь, что ты сделал? Я теперь сама с собой разговариваю. Если кто услышит — сочтёт меня ненормальной.

Полной неожиданностью для меня было услышать совершенно серьезное:

— Я не считаю вас ненормальной.

Я так и подпрыгнула, резко обернулась и с неподдельным ужасом воззрилась на стоящего у двери ректора. Щеки мгновенно опалило жаром от стыда. Его тут только не хватало!

— Вы подслушивали? — возмутилась я, но уже в следующее мгновение всё возмущение покинуло меня.

Лорд Аверес выглядел ещё более пугающим, чем до этого на улице. За маской показательного спокойствия клубилась жгучая ярость. Это было очень хорошо видно по потемневшим глазам, в которых не было больше этого удивительного синего отсвета, по неестественно прямой спине, по плотно сжатым губам.

— Как вы себя чувствуете? — непроницаемым голосом поинтересовался он, закрывая дверь и подходя ближе к узкой твёрдой койке, на которой меня лекари и оставили.

— В порядке, — отозвалась я глухо и попыталась встать, потому что находиться перед лордом в лежачем положении было неудобно во всех смыслах, но была остановлена его непререкаемым:

— Лежите.

Я испуганно вздрогнула, но благоразумно осталась на месте. Аверес и так жутко злым выглядит, не хочется мне злить его ещё больше, а потом попасть под горячую руку.

— У вас есть предположения на счёт того, кто мог это сделать?

Вопрос меня насторожил. Осмелев, я осторожно спросила:

— А вы спрашиваете, потому что никого не нашли?

Страх был, но любопытства было больше. Поэтому я испуганно сжалась, глядя снизу вверх на маску непроницаемости на мужском лице, но отказываться от своего вопроса не собиралась.

— Нашёл, — на его лице не дрогнул ни мускул, но голос стал жестким, — только он работал не один.

Спрашивать о том, как он это всё узнал, я не стала. Молчала целых несколько секунд, а потом всё равно спросила:

— Как вы это узнали?

— Вы совершенно не хотите этого знать, — ушёл он от ответа тоном, не терпящим возражений, — И всё же, вам есть, что мне сказать?

Говорить про Вила? Глупо. Для таких громких заявлений нужны неоспоримые факты.

Я отрицательно покачала головой и виновато взглянула на ректора.

На какую-то секунду я увидела в нём не сурового сильного мужчину, а невероятно уставшего человека, на плечи которого спихнули огромную ответственность.

Усталость — вот, что было в его взгляде. Давняя смертельная усталость.

Но эта секунда слабости, которую он явно не желал мне демонстрировать, прошла, и передо мной вновь был тот, кого боится вся академия. Тот, у кого только что едва не убили адептку. Тот, кто уже нашёл нападавшего, но не мог отыскать его заказчика.

Мне вдруг так жаль лорда Авереса стало, просто до безумия.

— В таком случае, отдыхайте, — холодно распрощался он и ушёл.

Вот просто взял и ушёл. И я не знаю, что чувствовала в тот момент. С одной стороны мне почему-то захотелось остановиться его. Понятия не имею, зачем, да и хорошо, что я вовремя прикусила язык, потому что даже не представляю, как бы потом оправдывалась.

А с другой — хотелось пореветь. Так, чтоб с морем слёз и громкими завываниями, терзаясь от жалости к себе любимой.

Тяжело вздохнув, переборола и это желание, отвернулась к стене и легла спать.

А утром вся академия гудела новостью: Ректор призвал гончих!

Что за гончие такие, я честно не знала, но на всякий случай прониклась атмосферой всеобщего восторженного ужаса.

Покидая лекарское крыло, я заглянула в палату к пострадавшей вчера девушке, застала её крепко спящей и решила не будить, тихо уйдя.

Голова немного болела после вчерашнего затратного заклинания, но я её решительно игнорировала, говоря себе, что после тренировок по перестройке источника буду вообще умертвием ходить.

Заглянув в свою комнату, я быстренько переоделась в выданную госпожой Гейман форму без нашивок, натянула чёрные брючки, майку в облипку, сверху тёплый свитер, затем ещё и мантию, потому что точно знала, что буду замерзать, обула высокие, до колена, сапоги без каблука, заплела свои длинные тёмно-шоколадные волосы в крепкую косу и с чистой совестью побежала к ректору.

Вчера-то я до него так и не добралась.

Впрочем, сегодня мне этого сделать тоже не дали.

— Венемал! — остановил меня грозный окрик на главной площади академии, вынуждая остановиться и вопросительно обернуться.

Я даже напряглась, готовясь к тому, что меня сейчас убивать будут, но всё обошлось. Это был всего лишь профессор Аэрем, декан некромантского факультета.

Облаченный в чёрную мантию, со сложенными за прямой спиной руками, с непроницаемо-спокойным выражением сурово-требовательного лица он величественно вышагивал по направлению ко мне, своим высоким ростом возвышаясь почти над всеми адептами.

— Здравствуйте, профессор Аэрем, — вежливо поздоровалась я.

Проигнорировав приветствие, мужчина сощурил зелёные глаза и с долей скепсиса спросил:

— Ты и правда решила перевестись на некроманта?

Настороженно на него глянув, я слабо кивнула, подтверждая.

Профессор не стал ругаться, говорить, какая я глупая, спрашивать, зачем мне всё оно надо и делать ничего подобного. Он просто склонил голову, окинув меня с ног до головы оценивающим взглядом, как-то грустно поджал губы, чуть вздохнул и велел:

— Иди за мной.

Признаться, я удивилась. Этот преподаватель был известен на всю академию своим принципиальным непримиримым характером. Очень требовательный, он запросто мог запереть целую группу на ночь в склепе исключительно в воспитательных целях. Списать на контрольных у него было просто невозможно, подкупить его тем более, а уж если ты ему чем-то насолил… Веселая жизнь тебе обеспечена.