И всё прекратилось.

— Всё, держу, — отчётливо прозвучал уверенный мужской голос и кто-то сунул мне в руку платок, — Венемал, молодец, горжусь!

— Не время, — ответил ему другой голос, принадлежащий тому самому лекарю, что был напротив меня, — лорд Аверес, на адептке остаточные следы боевой магии.

Боевая магия! Это было нападение!

— Знаю, — откликнулся наш ректор таким голосом, что мне захотелось убежать и спрятаться, — Лорд Агнесс, забирайте девушек. Если понадобиться моя помощь…

— Да всё я знаю, — перебил лорд Агнесс, чем вызвал у меня прилив ещё большего страха и невольного к нему уважения. Перебить ректора, которого тут все поголовно боятся, это смелым человеком быть надо, — вы начнёте расследование?

— Незамедлительно, — мрачно заверил ректор.

И пусть я не смотрела на него, продолжая следить за краем кровавой лужи, появилось ощущение, что его ледяной взгляд направлен точно на меня. Стало жутко. Во всяком случае более жутко, чем было до этого.

И тут случилось то, что почти все из нас не видели ни разу в жизни. Лорд Аверес решительно и зло выдохнул сложное даже по звучанию заклинание и вокруг него заструилась, зажурчала, забегала непроглядно чёрная магия.

Магия Смерти!

Ректор — маг Смерти!

Одинаковый ужас сковал нас всех!

И, кажется, только сейчас до всех дошло: на адепта академии было совершенно покушение! Кто-то пытался убить адептку прямо среди академического двора, на виду у стольких свидетелей!

И все мы догадались: на её месте мог оказаться кто угодно.

И ни для кого не было секретом, что ректор сейчас начнёт искать следы преступления за гранью, в мире Смерти, там, куда обычному человеку путь заказан, чтобы максимально быстро раскрыть это преступление.

Страшно даже подумать, что будет с тем, кто это сделал.

Но куда страшнее нам сейчас было именно от вида ректора, с ног до головы окутанного непроглядной чёрной магией.

Казалось, даже воздух стал в разы холоднее. Цвета утратили свою яркость, перестали петь птицы, затих сам воздух, боясь приблизиться к опасному магу.

— Всем немедленно разойтись по своим комнатам, — приказал ректор глухим, будто неживым голосом, от которого вздрогнули все и каждый, — и не покидать их ни при каких условиях до завтрашнего утра.

А ведь это утро только началось… Но никто и не подумал возражать, все начали мгновенно расходиться, боясь даже прошептать что-нибудь.