«Не существовало такой должности, лишь бы она не была по чину ниже третьего иерархического клас­са, которую тщеславный и самоуверенный Меншиков затруднился бы на себя взять», – пишет о нем акаде­мик Тарле.

Воспитателем Константина был назначен выдаю­щийся ученый моряк Федор Петрович Литке.

Литке был известен своими многочисленными пла­ваниями и научными исследованиями в Ледовитом и Тихом океанах. Он старался, насколько это было в его возможностях, сделать из Константина знающего мо­ряка. В программу воспитания великого князя вхо­дили и практические плавания. Для этой цели пред­назначалась «Беллона».

Естественно, что многие честолюбцы хотели бы служить на «Беллоне» совместно с девятилетним глав­нокомандующим морскими силами России. Ведь это значило быть на виду. Сколько возможностей для са­мой блестящей карьеры!

Случилось так, что Невельской, вовсе не добивав­шийся этой чести, действительно был отмечен опыт­ным и разбирающимся в людях Литке и назначен офицером на «Беллону».

В следующем году он снова был вместе с Констан­тином на фрегате «Аврора» и с тех пор ежегодно пла­вал с генерал-адмиралом. Великий князь полюбил Геннадия Ивановича. Невельской находился при нем вахтенным лейтенантом.

В 1844 году в Архангельске подполковник Загуляев, отличный кораблестроитель, вышедший из про­стых мачтовых учеников, закончил постройку пре­красного корабля «Ингерманланд».

Константин отправился в Архангельск, чтобы на­блюдать за окончательной отделкой и вооружением «Ингерманланда» в качестве старшего офицера. Здесь и он и Литке высоко оценили знания и выдающийся организаторский талант Невельского.

«Ингерманланд» совершил плавание из Архангель­ска в Кронштадт и затем с августа 1845 года по июль 1846 года плавал в Средиземном море.

Вплоть до 1847 года служба Невельского склады­валась самым благоприятным образом, и биография его до этого времени походила на биографию какого-нибудь благополучнейшего «звездоносца» николаев­ской эпохи.

Но подлинные интересы Геннадия Ивановича были очень далеки от жизни придворной среды и от инте­ресов флотских карьеристов.

Как-то случайно зимним вечером Невельскому по­пался толстенький томик в старинном кожаном пере­плете. Молодой офицер раскрыл книжку и на пожел­тевшей странице прочел: «Ежемесячные сочинения и переводы к пользе и увеселению служащие. 1755 год».

Невельской решился предаться «увеселению», тем более что оно, как предупреждало заглавие, сопряже­но было с пользою. Он перевернул страницу. Дальше следовала статья: «История стран при реке Амуре лежащих, когда оные находились под русским вла­дением».

Невельской стал читать, вначале с трудом осваи­ваясь со старинным слогом, и скоро увлекся развер­нувшейся перед ним величественной эпопеей.

Книга рассказывала о подвигах землепроходцев Пояркова, Хабарова, Ивана Нагибы, открывших для России Приамурье. О многомесячной борьбе отваж­ного Толбузина и мужественного Бейтона с горсткою стрельцов и казаков против десятитысячного «богдойского» войска.

Невельской любил морскую историю и хорошо знал русскую морскую литературу. Теперь же он стал собирать все, что было напечатано по истории Сиби­ри, Камчатки и русских владений в Америке.

Сначала как любознательный юнец читал он все, что только мог найти по этому вопросу, но чем глуб­же вникал в суть дела, тем серьезнее относился к увлекшей его теме.

Невельской восхищался подвигами открывателей новых земель, изучал их и все яснее понимал полити­ческое и экономическое значение для родины ее тихо­океанских владений.

К сожалению, земли эти, открытые и заселенные русскими людьми почти без всякой поддержки прави­тельства, до времен Невельского оставались заштат­ными владениями, лежащими вне сферы крупных по­литических интересов правительства. Столь необходи­мые стране территории, в сущности, оставлены были почти на произвол судьбы.

Русское правительство прежде всего заботилось об удовлетворении нужд господствующего класса помещиков-дворян, интересы которого были связаны со сбытом продуктов сельского хозяйства, в первую оче­редь – хлеба.

Поэтому и политика русского правительства была направлена на то, чтобы обеспечить свободный выход русскому хлебу, пеньке, лесу на международный рынок.

Этим и объяснялась напряженная борьба за Чер­ное и Балтийское моря и слабый интерес к Сибири, восточным окраинам ее и владениям в Америке

Тихоокеанские владения России с их баснословно богатыми недрами эксплуатировались частным акцио­нерным обществом – Российско-Американской ком­панией[4].

Она занималась здесь только добычей ценной пуш­нины, не заботясь о правильном развитии производи­тельных сил края. Читая отчеты Головнина, Хвостова, Давыдова и других путешественников, посещавших и обследовавших русские поселения на Камчатке, Алеутских и Курильских островах, а также в Аляске и Калифорнии, Невельской возмущался тем, что прави­тельство мало заботилось о заселении этих земель и правильном использовании их природных богатств.

Да что говорить о развитии! Даже охрана их бы­ла возложена на ту же Российско-Американскую ком­панию, не располагавшую для этого возможностями. А между тем сотни иностранных хищников, сотни китобойных и зверобойных судов опустошали побережья, истребляя ценного зверя. Иностранцы спаива­ли алеутов и местные племена Аляски. Они натрав­ливали их на русских, подготавливая почву для пол­ного отторжения от России этих земель.

Невельской видел всю важность для России ее ти­хоокеанских форпостов. В воспоминаниях его совре­менников сохранился рассказ о том, как горячо рато­вал Невельской за необходимость укрепления русско­го влияния на землях, где русские люди поселились еще с середины XVII века. Он нашел по-суворовски краткую формулу, выражавшую первейшую, по его мнению, задачу.

– Флот – порт! Порт – флот! – часто восклицал он, доказывая товарищам по кают-компании, что Рос­сия должна создать Тихоокеанский флот, найти для него удобные порты и организовать там базы.

Углубленно занимаясь историей и географией тихо­океанских владений, Невельской, как моряк и гео­граф, обратил внимание на весьма существенную при­чину захирения этих земель, заключавшуюся в отсут­ствии удобных и защищенных от нападения морских держав путей сообщения.

Действительно, реки Сибири (кроме Амура) текут на север и впадают в недоступный для плавания Ле­довитый океан. Побережье Тихого океана отрезано от остальной России почти непроходимыми лесными деб­рями, болотами и горными хребтами.

Только одна река Амур могла служить удобной и широкой дорогой к океанскому побережью.

Начинаясь в глубинах Восточной Сибири, Амур пересекает огромные территории и впадает в Тихий океан в широтах, доступных для мореплавания зна­чительную часть года. Амур мог бы стать великолеп­ной транспортной магистралью.

Невельской решил отыскать путь к океану, побу­дить правительство позаботиться о землях, где уже двести лет жили, боролись и совершали подвиги рус­ские люди.

И вот однажды зимним утром великому князю до­ложили, что капитан-лейтенант Невельской ждет аудиенции.

Невельской впервые обращался к великому князю, и Константин охотно готов был оказать услугу капи­тан-лейтенанту.

Однако он изумился, когда узнал, в чем заклю­чается просьба Невельского. Капитан-лейтенант хо­датайствовал о назначении его командиром транспор­та «Байкал», который должен был отправиться из Кронштадта на Камчатку с грузом продовольствия и снаряжения.

Константин не только недоумевал, он был задет странной просьбой Невельского.

Служить на лучших кораблях российского флота совместно с его высочеством Константином Николае­вичем, пользоваться его благосклонностью и просить­ся вдруг на какой-то дрянной транспорт в 250 тонн водоизмещением! На транспорт, который и военным-то судном совестно назвать.

Имея полную возможность участвовать в интерес­нейших морских кампаниях – предпочитать грузовое судно, идущее в срочный рейс, в забытые, гиблые пор­ты Восточной Сибири!