3.

От конечной остановки лифта до кладовки было еще около полусотни метров. Неожиданно Денис поскользнулся и едва успел подставить руку, чтобы не двинуться головой об металл. На палубе, подмазанной желто-зеленым светом люминесцентных панелей, напоминающем мочу, виднелось несколько пятен. Денис глянул на руку – испачкался, похоже, когда падал. Это что-то вязкое, почти слизь, по цвету как фекалии. Но без запаха, характерного для дриста – единственное, что внушало оптимизм. Указательным пальцем левой руки Денис поскрёб пятно на правой ладони. На конце пальца образовалась капелька, почти круглая, как бусинка; значит, жидкость с сильным поверхностным натяжением. Но притом крепко держится. Денис энергично потряс пальцем и капелька исчезла. Всё-таки упала на палубу. Но он точно видел, что не падала. Тогда получается, что... Вот зараза, она втекла прямо в палец, будто тот дырявый. Она внутри него!

Испарина поползла по спине как холодная змейка – так всегда случается, когда ощущаешь ничем не заслуженную, но притом жуткую неприятность. Денис инстинктивно затряс кистью и что-то с легким жжением прошло по ее сосудам – он повернул ладонь и на тыльной стороне увидел каплю. Ту самую. Выскочила всё-таки. Денис схватил первую попавшуюся тряпку и стал лихорадочно оттирать руку от прилипшей дряни. Ну, наконец, избавился…

Денис восстановил рабочее состояние с помощью короткой дыхательной гимнастики, которой обучили его китайские товарищи на базе отдыха «Цигун-2», затем вошел с виртуальной консоли в систему очистки, вызвал ближайших робоуборщиков и дал им команду – отдраивать пятна, кляксы, сопли, слюни с применением самых злых химикатов.

Теперь прежним курсом – в кладовку. Но едва Денис сделал пару шагов, как его покачнуло – будто всё вокруг стал пленкой пузыря, плавающего в огромном черно-глянцевом океане. Пузырь сделался очень мелким, почти монадой, и Денис вместе с ним; его понесло могучими океанскими потоками, забросало волнами. Пузырек пронесся по коммуникациям корабля вместе с веселыми ватагами-кластерами молекул воды, рябью электронов и гурьбой всяких колебаний. Которые и превращали изначальную пустоту материи в то, что ощущают люди. Денис пронесся по внутренностям членов экипажа, ловя пульсации их сосудов, импульсы их нервов и тонкие струйки их мышления, резонирующего с пульсами вселенной. Теперь он даже узнал, что старпом смотрит на Е-Машу как-то не так, с половым аппетитом...

И вдруг всё резко встало на место. Денис стоял перед дверью кладовки, расставив руки, чтоб не упасть. Что это было? Происшедшее со своими мыслями третий помощник признал кратким помутнением рассудка, какое нередко случается в длительных рейсах. Сколько анекдотов про космолетчиков, которые впадали в кататонию или там сомнамбулизм и гуляли по судну, оставляя за собой тропку из упавших слюней и желтый ручеек.

Если случилось помутнение, то лучше всего отдавать себе простые команды, понятные на уровне мозжечка – взять клапан, гаечный ключ и топать к распределительному узлу противопожарной системы в районе миделя. Но пока Денис искал гаечный ключ, до него дошло – пора впустить в голову мысль, что произошло что-то сильно неладное, и с ним самим, и с судном. И первым делом надо проверить криоотсек с пассажирами.

Денис соскочил по трапу на палубу криотсека. Дверь его, в нарушение инструкции, была открыта. Около нее на переборке болталась, подрагивая, гроздь остроконечных темных пузырей, перевитых жесткими, но ослизненными нитями. Напоминает ту дрянь, что вытекла из трофейного контейнера. От нехорошего предчувствия сдавило горло, даже дышать стало трудно.

– Мостик, вызывает третий помощник.

Никто с мостика не ответил, в ответ донеслось только шипение и рычание помех, как будто работала глушилка. И нет поблизости сетевого кабеля, чтобы напрямую подключиться к киберсистеме судна.

Денис сделал шаг вперед и вступил в криоотсек.

Они стояли, однообразно покачиваясь. Пассажиры – точнее, большая их часть. Грузные, отечные, со свисающими животами и отвисшими сизыми щеками. Слизь слепила их волосы в косички, она как будто протекала сквозь кости черепа. Прямо на глазах с пассажирами стало что-то происходить, причём очень быстро.

Вначале это смахивало на какой-то авангардный балет, модный в странах Альянса. Пассажиры нагибались, расставив ноги, тужились до конвульсий, приподнимались, приседали и снова тужились. В итоге, балет заканчивался тем, что их разрывало. Выкатывавшиеся наружу из лопнувшего тела комки плоти, сразу по две-три штуки, напоминали поначалу колобки. Потом расправляли члены, разгибали конечности и сразу становились в три раза больше.

Теперь колобки уже на ножках, да и какие-то хоботки у них. Это для чего?

А вот и пояснение. Один их колобков решил немедленно перекусить, вогнав хоботки-катетеры внутрь тела жертвы, такой же твари. Жертва еще жила, но была уже включена в метаболизм агрессора, использующего выгодное внешнее пищеварение. Упырёк-колобок, делая глотательные движения, разбухал, а жертва, в свою очередь, съеживалась. И к концу стремительной трапезы превратилась в кучку хрящей и члеников, обтянутых дырявой кожей.

Отожравшаяся тварь обернулась к Денису задом, и на этой части тела невольному зрителю предстало нечто, напоминающее лицо. Глаза были без зрачков, изумрудно-прозрачные. Пока Денис потерял способность двигаться из-за удивления, тварь оказалась рядом с ним. Он вовремя рассмотрел клапан её сосательной глотки и ганглий в районе анального отверстия, которое находилось на месте носа. А когда она потянулась к Денису, влупил по ней гаечным ключом – наотмашь. Ушибленная тварь с жалким визгом побежала на циркульных ножках и скрылась за цистерной с жидким азотом. Там, резво двинувшись с места, скрылись и ее более удачливые товарищи. В криоотсеке осталась только груда разорванных тел.

Денис сделал несколько шагов – криокамеры были открыты. Он, выставив вперед ключ, свернул к цистерне, затем заглянул за нее. Колобки, или кто они ещё – упыри, явно ретировались через аварийный люк. Но взгляд наткнулся на тело, прилипшее к подволоке, на высоте пары метров от палубы. Человеческое, голое. Покрыто какими-то трубковидными отростками на два-три сантиметра длиной, особенно в районе раздутой грудной клетки. Денис не удержался, подошел на цыпочках ближе, в чём сразу раскаялся; его едва не вывернуло. Из трубковидных отростков выходили и снова прятались склизкие ниточки. А под напластованием слизи на глазницах было заметно колебательное движение зрачков.

Тело почувствовало, что Денис находится рядом и попыталось сделать движение навстречу. Но объятий не случилось, от резкого движения разбухшую грудную клетку прорвало. Из разрыва потекла гуща, обладающая структурой – те самые гроздья пузырей, обвитые ослизненными нитями. А потом из разрыва вывалился натуральный упырь с раздвоенной челюстью, который сразу попытался атаковать Дениса, и которого он долго бил гаечным ключом, пока не превратил в месиво. Закончив с этим, Денис упал от изнеможения и отвращения на колени, из него сейчас выходило всё съеденное пару часов назад.

Взбодрив себя несколькими хлопками по щекам, он поднялся. Каково было его удивление, когда тело с разорванной грудной клеткой стало подавать признаки жизни. Более того, прорванная грудная клетка словно обрела створки, которые смыкались и размыкались.

Денис дошел до аварийного люка, открыл – вроде никакого шума. Теперь нужно было выбирать – двинуться по следу монстров или попробовать где-нибудь зашхериться, переждать. Учитывая, что мостик молчит и судно, похоже, никем не управляется, переждать вряд ли получится. Денис пролез в следующий отсек и теперь услышал звук, негромкий, чавкающий.

Выглянув через вырез флора, увидел рыхлого раздутого субъекта, похожего на того типа, что прилип к переборке. Только этот подрагивал как-то. Но что точно – не он издавал звуки. Из неподвижного рта течет слизь. А вот за ним копошится кое-кто ещё.

Денис даже подумал, что эта парочка занимается тем самым, однополой любовью, модной в странах Альянса. У них же там мужчины и женщины разделились на две расы; и у каждой расы своя "внутренняя" любовь. Но потом рыхлый завалился набок – явный дохляк. А тот другой занимался совсем не этим. Он объедал рыхлого со спины, оголив уже его хребет. Однако не ртом. Собственно, рта и не было видно – голова сдвинулась назад и сплющилась. А вот грудная клетка створками разошлась в стороны и оттуда выдвигались огромным цветком четыре зазубренные челюсти. В глубине зева будто червивилось что-то, может отростки. И куда девались сердце и легкие? Может, спрятались в брюшную капсулу; видно, что живот твердый, защищенный.