- Нет, он мужчина. А сейчас мне звонила…

- Любовница, - продолжила за меня Маша. - Она соскучилась и желает тебя срочно видеть?

Я не стал отнекиваться.

- Да, это звонила моя любовница. У нее младший брат умер. Он был наркоманом.

- Прости. - Маша перестала улыбаться. - Тогда тебе действительно надо ехать.

- Я не хочу расставаться с тобой вот так.

- Поезжай. Если судьба - значит, встретимся…когда-нибудь.

- Я вернусь.

Маша улыбнулась и поцеловала меня в щеку.

С похоронами Артура я решил не тянуть, а его труп домой не привозить. Викина мама и без этого зрелища находилась в предынфарктном состоянии, а если бы ее сын, непутевый, но любимый, будет лежать в гробу посредине комнаты, я не знаю, сможет ли она это пережить? Вика постоянно находилась рядом с ней и как могла, успокаивала.

Всю среду мы с Сашей колесили по Полынограду, решая массу вопросов связанных с погребением. Четыре года назад, когда умерла мама, мне уже приходилось заниматься этими вопросами, так что, куда ехать, с кем разговаривать, кому и сколько платить, я помнил. Тарифы и расценки, естественно, выросли за четыре года, но алгоритм похоронных хлопот остался прежним. Тем не менее, целый день на это ушел. Хоронить Артура решили на южном кладбище, потому, что оно было ближе северного от дома, где жили Артур со своей мамой.

Саша Пономарь, наверное, был на меня в обиде за мой побег, но вида не подавал, был по-прежнему молчалив и исполнителен. Готлиб несколько раз звонил мне из Клима, докладывал обстановку. Мои эксперты быстро разобрались в том, что случилось на "Водопаде". Как мы с Готлибом и думали, нашей вины там не было и на халатность при эксплуатации это можно было отнести с большой натяжкой. Выходило - диверсия конкурентов. С Каштановым и Лапкиным Готлиб поговорил так, как он умел, и они в один голос запели, что расторгать контракт на поставку "Водопадов" у них и в мыслях не было, что они очень рады нашему сотрудничеству, и что водоочистные установки, которые им предлагают "экологи" полное говно.

- По поводу сыра и прочих кисломолочных продуктов я расскажу тебе при встрече. Там тоже все складывается нормально, - сказал Готлиб. Я понял, что он имеет в виду Чиза и его бандитов.

В офис я даже не заглядывал, пусть сами крутятся, проявляют инициативу и учатся самостоятельно принимать решения. Много они не своруют. Готлиб им этого не позволит.

А не слишком ли я полагаюсь на отставного подполковника ФСБ? С чего это я взял, что Готлиб мне предан? И в то же время, если никому не верить, как вести дела? Я прислушался к себе и понял, что очень устал. От изобретателей типа АКМа, от финансистов, от клиентов, от чиновников. От всего! Все эти десять лет, что существует моя компания я, практически, не отдыхал ни разу. Дважды ездил в

Финляндию, по разу во Францию, Германию и на Кипр. Но это были деловые поездки. Там конечно и некая культурная программа предусматривалась, но все так - быстро, мимоходом, скорее, в познавательных целях, нежели ради отдыха. А может, права Вика? Может быть, действительно, продать бизнес, перевести деньги на счета кипрских банков и жить в свое удовольствие? Мне некому завещать нажитое. Я один на этом свете, один, как перст!

В четверг погода преподнесла сюрприз. Выпал такой снег, какого не было всю зиму. Он валил всю ночь, и утром грязи не стало - все было белым и чистым, словно на дворе не март, а декабрь, и до весны еще очень далеко.

Гроб с телом Артура опустили в могилу, быстро засыпали рыжими комками суглинка, прибили холмик сверху лопатами, а в ноги воткнули черную железную пирамидку с крестом - временный памятник. Я пообещал

Вике, что этой осенью поставим и оградку и нормальный памятник, все равно, могилка просядет за весну и за лето. Вика молча кивнула.

Кроме нас с ней, да двух каких-то бабок, с которыми я не был знаком, и знакомиться не собирался, никого на похоронах Артура не было, только рабочие из бюро ритуальных услуг. Мама поехать не смогла, у нее случился сердечный приступ, и она осталась дома под присмотром нанятой мною медсестры. Потом Вика и две эти бабки уехали. Поминки я организовал в кафе, рядом с домом Викиной мамы. Сам я на поминки не поехал, решил, что это лишнее.

Я сидел боком на заднем сидении своего "Мерседеса" у открытой двери, погрузив ноги в рыхлый снег. Я сидел, курил и соображал, куда мне сейчас ехать. Домой не хотелось, на работу тоже. Саша молча ждал, когда я заберусь внутрь. Я выбросил окурок и спросил:

- Ты знаешь улицу Звонкую?

Саша достал из бардачка карту, посмотрел и сказал.

- Это на южной, недалеко отсюда.

- Поехали на улицу Звонкую. А по пути нужно заехать в какой-нибудь супермаркет. Как увидишь, останови.

Супермаркета мы по дороге не встретили. Попадались только киоски и страшненького вида вагончики с зарешеченными окнами и вывесками над входами, типа: "Мясо", "Продукты", "Магазин "Колобок" и "Бытовая химия". На улице Звонкой мы, наконец, нашли то, что искали. Не супермаркет, но более или менее приличный стеклянный павильон. Через витрину просматривались стеллажи, заполненные яркими упаковками и батареи бутылок. Выбор спиртного оказался удивительно неплохим.

Стаяло там много бутылок с "палевом", но и нормальные водка и коньяк были. Я взял бутылку Хенесси, гроздь бананов, сетку с апельсинами, какой-то сок и два плоских вакуумных блина мясной и рыбной нарезки.

На выходе стоял стеллаж с хлебом, я взял длинную турецкую булку.

Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж старого трехэтажного дома с огромными проплешинами в штукатурке фасада, я в нерешительности остановился у обитой желтой клеенкой двери. Я снова задавал себе вопрос: Зачем мне эта встреча? Зачем я сюда пришел? Я бы, наверное, не расстроился, если бы мне не открыли дверь. Может быть, даже обрадовался? Но я постучал, и дверь мне открыли. На пороге стоял Пупок. Выглядел он еще хуже, чем на фотографии, которую добыл для меня детектив Миронов. Пупок был очень бледным, а волос на его голове не было вовсе. У него даже бровей не было. Он прищурился и сказал:

- Привет, Колян. Проходи. - И отошел в сторону, пропуская меня в неожиданно ярко освещенный широкий коридор.

- Ты что, Пупок, ты вот так сразу меня узнал? - Я, как вкопанный стоял у порога.

Пупок усмехнулся:

- Я думал, это ты меня не узнаешь. А за прошедшую неделю ты,

Колян, мало изменился. Проходи, проходи. Снимай своего Кардена. Шкаф вот он. Плечики тоже имеются. У меня вообще есть все необходимое.

Я прошел, снял пальто и повесив его в шкаф, спросил:

- Тапочки дашь?

- Так иди. Домработница придет, подотрет.

Я огляделся. Жилище Пупка нельзя было назвать роскошным, но полы, стены и мебель сверкали чистотой.

- Пойдем на кухню? - спросил Пупок.

- А где ты гостей принимаешь?

- Гости ко мне редко наведываются, а пищу я принимаю на кухне.

Она у меня большая, можно с комфортом расположиться. Ты же хавчик принес, - сказал Пупок, указывая узловатым пальцем на полиэтиленовый пакет из местного супермаркета.

На кухне, которая и впрямь была большой, просто огромной, наверное, переделана была из комнаты, я выложил продукты на стол и спросил:

- Значит, ты меня видел неделю назад? Где?

- В газете.

- Ах, да, точно!

Неделю назад в "Полыноградском вестнике" вышла большая статья с моим портретом. Статья была хвалебная, заказная. Дело в том, что в

Полынограде через три года планируется грандиозное мероприятие - строительство научно-производственного комплекса. Полыноградская

Силиконовая долина - не больше, не меньше. Объявлен тендер на участие в строительстве. Денег на этот проект я угрохал немерено!

Взяток рассовал - страшно вспоминать! Но вроде бы все решено в мою пользу. Однако, лишний раз пропиариться не грех. Статья называлась пафосно и избито "Наука и Жизнь".