А как все классно начиналось. Ночь в гостинице…. Возможно во всех этих средневековых ограничениях и строгостях и есть какой‑то смысл. Иногда стоит подождать, чтобы потом…. В общем — все было обалденно. — Мы, то сгорали от страсти, то плавились от нежности, то хохотали без причины, или вдруг начинали грустить, так же — без всякого повода. Полагаю, у наших соседей по гостинице, случилась весьма занятная ночь, потому как стенки между комнат, были довольно тонкие. Но нам с Неевиией ни до кого не было дела, это действительно, был тот самый случай, когда во всей вселенной существовали только мы одни. И это было действительно потрясающе!

Ночь мы почти не спали, однако утром нашли в себе силы оторваться друг от друга, встать, одеться, и приехать в порт. Там, в какой‑то портовой конторе, (Неевиия тут и правда знала каждый закуток), отыскали информацию про подходящий корабль, поехали на пирс, договорились с капитаном, ознакомились с правилами поведения на корабле, неожиданно строгими, и распорядились перевезти багаж из гостиницы на борт "Летучей рыбы", так назывался наш парусник. До отхода корабля оставалось еще несколько часов, так что мы успели завернуть в город, и прикупили кой — каких припасов в дорогу, поскольку кормежка, как нас сразу предупредил капитан, ожидалась весьма скудной. А заодно, я завернул в попавшуюся на глаза ювелирную лавку, и разорился на два золотых кольца. В конце‑то концов, — женюсь я один раз (надеюсь на это), так что нечего считать гроши….За поздним завтраком в ближайшем кабачке, некоторое время пришлось потратить на объяснения своей жене, что такое "обручальные кольца".

— …Да, вот такие странные обычаи у нас в "дикой Россия". А еще у нас там принято…

Развлек жену, (теперь уже "жену"!), а заодно постарался осторожно подготовить ее к моему миру, не вечно же нам оставаться на Земле-2….В общем, завтрак прошел вполне прилично. Можно сказать — последний раз. В смысле — прилично.

Помахать ручкой мооскаавскому берегу с палубы корабля, увы, не получилось. По правилам, на время активного маневрирования, всех пассажиров загнали в трюм, дабы не мешали морякам делать свое дело. Обидно конечно, но видно в этом есть свой смысл. Это вам не белый пароход, где почти вся работа экипажа происходит где‑то глубоко в чреве гигантской стальной коробки. И сам кораблик был не особо велик, и носящиеся туда — сюда матросики, то тянущие какие‑то канаты, то бегающие между…, и по мачтам, атмосферу уюта и спокойствия не создавали. Так что нечего их еще и подвергать искушению, невзначай заехать любопытному пассажиру по уху той здоровой хренью, которой они вращают ту здоровущую хреновину…, э — э–э, кажется, их еще называют вымбовка и кабестан. Если я, конечно, ничего не путаю.

Вообще — как я понял, все эти парусники хороши, если смотреть на них откуда‑нибудь с берега. Там да — красотища, романтика, и все такое. А вблизи — теснота, сырость, скрипы, и странные запахи подгнившего и заплесневелого дерева. Нам выделили место на средней палубе, аккурат между двух пушек, позволив отгородить небольшой закуточек обрывками старого паруса. И это еще, считалось местным "первым классом". В соседях у нас, так же отгороженные тряпками, расположилась немаленькое семейство какого‑то богатого купца, отставной офицер — фесткиец, и ученая экспедиция, следовавшая в Тооредан, изучать каких‑то букашек в тамошних джунглях, состоявшая из трех ученых ботаников. Ботаниками они были во всех смыслах слова, в том смысле, что кроме своей ботанической науки, ни о чем другом разговаривать были не способны.

Впрочем, обо всем этом, я узнал несколько позже. Поняв, что поторчать на палубе и насладиться видами, нам не светит, мы с Неевиией решили наверстать упущенное ночью, в том смысле — что улеглись спать. И это были, пожалуй самые прекрасные часы, проведенные на этом судне. Потому что пробудившись от деликатного покашливания за "стенкой" своего закутка, мы были вежливо приглашены на вечернюю трапезу со всем "подпалубным обществом", и смогли приобщиться к шедеврам местной корабельной кулинарии. Некая липко — склизлая субстанция, видимо изображающая кашу, с кусками, провяленного до каменного состояния, мелко наструганного мяса, дополненная дубовыми, в смысле — по крепости, сухарями. Запивалось все это какой‑то омерзительной кислятиной, вероятно символизирующей вино, но скорее являющейся уксусом.

— Таковы, радости корабельной кухни! — Усмехнулся отставник, глядя на мою скривившуюся физиономию. И представился. — Оу Труун Гииль, первый лейтенант военного флота республики Фесткий, в отставке.

— Оу Иигрь Рж*коов, хм…, лейтенант внутренней стражи королевства Россия, в отставке. Студент — медик Мооскаавского университета…, э — э–э, сейчас, видимо тоже, в отставке. А это — моя супруга, — благородная Неевиия, из рода оу Наугхо.

— Молодожены, я так понимаю. — оу Гииль подмигнул нам, впрочем, весьма добродушно и благожелательно. Я согласно кивнул. Воспользовавшись моментом, нам представились и остальные члены "высшего подбпалубного общества". Как выяснилось, все они сели на корабль еще на Фесткийских островах, и как я понял — успели до смерти надоесть друг другу. А тут — новые лица.

— Так что там с едой? — Поинтересовалась Неевиия у оу Гииля, кажется больше для поддержания беседы, и чтобы отвлечь компанию от разговоров о нас. — Почему она так ужасна?

— Дрова, благородная Неевиия. Дрова! — Оу Гииль многозначительно поднял вверх указательный палец. — Их запас на корабле весьма ограничен. Следовательно, и приготовление горячей пищи, становиться весьма проблематичным. Отсюда и все беды. Сухари вместо хлеба. Зерно используют непременно дробленое, и сначала долго размачивают его в воде, прежде чем поставить на огонь. Мясо не успевает толком развариться и размякнуть. Горячие напитки, подают раз в сутки. Похлебка — тоже редкий гость на столе моряка. Нам сейчас еще, хе — хе, повезло. Идем вдоль берега. Иначе, уж извините, благородная Неевиия за неприятные подробности, но червяки — тоже частые гости на моряцком столе. Даже офицеры и сам капитан, пересекая океан, не стесняются, прежде чем сунуть сухарь в рот, постучать им по столу, дабы вытрясти всякую живность! А уж разглядывать то, что попало тебе в тарелку, и вовсе считается неприличным. Излишне брезгливых особ, на флоте не жалуют.

— А что не так с вином? — Спросил я, мысленно прогоняя кадры из "Броненосца Потемкин", начавшие мелькать перед глазами. Там, помнится, вроде тоже все началось из‑за червей в харчах. Если верить Эйзенштейну, конечно же.

— Редко какое вино может выдержать продолжительную качку и морскую воду. А то, что может — не отличается особо хорошим вкусом. Да и капитаны, предпочитают брать с собой то, что покислее. Когда придет срок разбавлять затхлую воду из бочек, кислота не будет иметь большого значения, лишь бы заразу убивала.

— А как же…, — начал было я, вдруг вспомнив о портвейне. Но потом подумал, что нефиг начинать прогрессорствовать в этом мире, с "изобретения" крепленого вина. И вообще нефиг прогрессорствовать. Нас об этом строго предупреждали. — Э — э–э…, м*да….

— Кстати, простите что спрашиваю — оу Рж*коов. Это имя мне откуда‑то знакомо. Ваш род чем‑то знаменит?

— Ну, в моих краях, — да! — Мысленно усмехнулся я, вспоминая свой городишко, где все друг друга знали. — Однако, я не думаю, что вы бывали в моих краях. Вы ведь кажется моряк?

— Да. Тридцать пять лет во флоте Фесткийской республики.

— Однако ж, — тридцать пять…., — удивился я. — Сколько же вам тогда, получается, лет, сейчас?

— Начал службу в десять, пороховой мартышкой. — Довольно улыбнулся он, видимо набредя на любимую тему. И видя недоумение на наших лицах, пояснил. — Подносил порох из крюйт — камеры на орудийные палубы во время боя, а когда боя не было — делал все что прикажут, работы на корабле хватает. Жалованья пороховым мартышкам не платят. Работали за еду и за науку. Потом стал юнгой, мичманом, и…, в общем, прошел почти весь путь, который может выпасть на долю моряка, до первого помощника капитана. Увы, постоять на мостике собственного корабля, так и не удалось. Вот столечко не хватило! — Оу Гииль показал крохотный зазор между большим и указательным пальцем, и тяжело вздохнул. — Увы, сейчас настали мирные времена. Даже литругских пиратов умудрился приручить красный вепрь оу Дарээка. Военный флот сильно сократили. А в торговом, чтобы попасть на офицерскую должность, не говоря уж о капитанской, нужны связи. В Фесткии хватает своих моряков. Так что я решил попытать счастья в Тооредане. Говорят, там нынче на нашего брата спрос.