— Оу Дарээка. — Ухватился я за знакомое, и чего уж там скрывать — весьма интересующее меня имя. — Я как‑то видел его в Мооскаа. А почему — "красный вепрь"?

— На море это знает каждый. — Усмехнулся словоохотливый оу Гииль. — Его родовой герб — красная голова вепря на черном фоне. Этот флаг стали поднимать литругские пираты, после того как он возглавил их общину. Весьма странная, надо сказать история. Раньше никому не удавалось подчинить себе эту братию.

— Хм… Пират? А мне говорили, что он генерал. Странно, я видел его в обществе самых уважаемых людей Мооскаа. А они знают, что он пират?

— Он — корсар. Это немного разные вещи, молодой человек. — Наставительно произнес оу Гииль, после чего объяснил мне разницу. Это дало мне повод достать пару бутылочек купленного еще на берегу вина, и продолжить разговор, попытавшись выспросить подробности непростой жизни оу Дарээка. Однако, судя по всему, мой собеседник ничего конкретного не знал, зато поразвлекал нас множеством сплетен и баек. В общем — было довольно занимательно, особенно учитывая, что кроме как болтать, больше заняться было нечем. Но, увы, вечерние сумерки, довольно быстро погрузили нашу среднюю палубу в глубокую тьму, а поскольку с зажиганием огня была напряженка, (это особо оговаривалось в правилах, что и не удивительно на деревянном судне), то пришлось отправиться спать.

Следующие два дня были…, невероятно скучными. На верхнюю палубу нас выпускали не часто, потому как, по словам оу Гииля, ветер был встречный, корабль шел какими‑то хитрыми зигзагами, и потому, команде приходилось вкалывать не покладая рук. А что можно делать на нижней, погруженной в полумрак, палубе? — Ворковать с молодой женой? — Увы, на глазах у нескольких десятков людей…, нет, мне бы, в принципе было на них наплевать, ну, в смысле — подержаться за руки, пошептать на ушко. Но Неевиия стеснялась даже таких мелочей, и старательно изображала из себя благопристойную даму. Даже просто поговорить о своих делах, толком не получалось. Нам было что скрывать, от "заинтересованной публики". Ну да хоть Неевиия, могла занять себя разговорами с женой и старшей дочерью купца, и приглядом за их детьми. А я…. Читать было нечего — книг я с собой не прихватил. От скуки — разобрал и почистил все имеющееся у меня оружие. Потом, посовещавшись с оу Гиилем, пошел к корабельному плотнику, и купил у него несколько медных пластин, да пару болтов с гайками. Отвертка, молоточек, да пара напильников у меня с собой была, (прилагалось к штуцеру и пистолетам), кое что удалось одолжить у того же плотника. Короче — попытался сделать простейшие прицельные приспособления на свой штуцер. Ничего особенного — мушку да целик. Местные до сих пор так и не доросли до их изобретения. А может — для местных мушкетов, стреляющих не столько в цель, сколько в направлении цели, это и не нужно. Вышло…, ну вроде бы не так и ужасно, как могло бы. С десяток выстрелов, будем надеяться, переживет. А достигнув цивилизации, попробую заказать что‑то подобное, у настоящего слесаря. Но если эта скука будет продолжаться, то к концу нашего путешествия, я нафиг, планку Пикатинни напильником выточу, и лазерный прицел с подствольным гранатометом.

Накаркал! Где‑то в середине второго дня, наш славный оу Гииль, вернулся с верхней палубы, куда его, из корпоративной солидарности, пускали гораздо чаще, чем нас, с несколько озабоченным видом.

— Кажется, надвигается буря. — Задумчиво сказал он. — Это не очень хорошо. Бури, в это время года, в этих водах, весьма продолжительны и опасны. Советую вам, получше закрепить все вещи. Если их начнет катать по палубе — боцман просто прикажет выкинуть все незакрепленное барахло за борт. Да и небезопасно это.

Вещи — это ладно. Но как закрепить внутренности? Когда нас начало болтать более чем основательно, я узнал что такое морская болезнь. А потом нас начало болтать по настоящему, и я узнал, что такое морская болезнь в аду….М*да, к несчастью, а может и наоборот — отчасти к счастью — я был такой не один. Блевали почти все пассажиры корабля. Не подверженными морской болезни, оказался только оу Гииль, и как это не удивительно — Неевиия, у которой, как оказалось, среди предков, числилось немало моряков, да и выросшая возле моря, к лодкам она была привычна с детства….Нет, я конечно порадовался отменному здоровью своей супруги. Однако — представать перед ней в столь жалком, и даже омерзительном виде, мне было крайне неприятно. Я и так, едва женившись, обрек ее на жизнь какой‑то бомжихи, — с тесноте, за матерчатыми стенами, едим какую‑то гадость, спим на тонких тюфячках, брошенных на голые доски…. Нет, она не жаловалась, но я чувствовал, как стремительно падает мой рейтинг выгодного мужа и надежной защиты и опоры семьи. Едва ли именно о таком свадебном путешествии, мечтает каждая девушка.

Наконец этот трехдневный кошмар закончился. У меня еще хватало сил чтобы лежать, и даже самостоятельно переворачиваться с боку на бок, и это было чудом! Но уж такова моя жестокая планида — долго лежать мне не дали.

— Сударь. — Обратился ко мне один из офицеров корабля, посетивший мою каморку, в сопровождении оу Гииля. — Как я слышал — вы изучали медицину?

— Достаточно недолго. — Вяло попытался отбрехаться я, изобразив попытку встать и вежливо поприветствовать собеседников надлежащим поклоном. — До этого я в основном изучал травы. Но запасов препаратов у меня с собой нет, а в море, насколько я слышал, трава не растет.

— И тем не менее, сударь, так случилось, что вы сейчас единственный причастный к медицине человек на борту. У нас есть несколько пострадавших, и капитан предлагает вам занять должность судового лекаря. Увы — нашего, смыло за борт, когда он пытался оказать помощь матросам, покалеченным сломанной мачтой.

— А его инструменты и лекарства, за борт не смыло? — Поинтересовался я, поняв, что отмазаться от новых обязанностей мне все равно не удастся.

— Полагаю, сударь, вам стоит разобраться в этом самому. Кстати, если вы примете должность, то изменяться и условия вашего пребывания на борту. Капитан не только вернет вам деньги за проезд, но и выплатит жалование. А еще — вы с супругой сможете перебраться в каюту лекаря. Не боги весть какие хоромы, но все лучше чем тут.

— Ладно. — Согласно кивнул я. — Посмотрю, что можно сделать.

Сделать…, с двоими пациентами мне уже ничего сделать было нельзя. Один матрос упал с мачты, и расшибся так, что удивительно было, что он вообще до сих по жив. А второму — огромная щепка от мачты вошла в брюхо, судя по всему, задев печень. Обоим пришлось дать препарат…, да что там ходить вокруг да около — пришлось дать яд, сделавший их переселение за кромку мирным и безболезненным. А вот остальным раненным, я и правда смог оказать кое — какую помощь. Оказалось, что за эти полгода в Мооскаавском университете, я все‑таки успел кое — чему научиться, благо — практика у нас началась с первого курса. Ну, а кое‑что, знал и до этого. Вправить сломанные кости, наложить шины, обработать, зашить, и перевязать раны. Что‑то я уже делал, что‑то видел, как делают, что‑то знал чисто теоретически. Да и с местной аптечкой разобрался довольно легко, все‑таки, средневековая медицина, не так чтобы очень богата разными знаниями и рецептами….А вот отпиливать измочаленную до состояния фарша, руку, было жутко. Пусть даже у местных и есть кое — какое обезболивающее, и пусть я уже несколько раз видел, как проводят подобную операцию. Однако — все равно, жутко!

К моему величайшему удивлению, Неевиия взялась ассистировать мне на операциях. Я было заартачился — не дело мол, благородной даме, возиться со всяким таким. И вообще — приличным барышням полагается при виде капельки крови лишаться чувств. Но она только посмеялась надо мной, тонко намекнув, что все детство не только сама разделывала мясо на кухне, но и разным там рыбкам — уточкам — кроликам, сама головы рубила, потому как — очень кушать хочется. Да и за израненным больным отцом с детства ухаживала, и брату синяки — ссадины обрабатывала, так что все это для нее не ново. Черт! — Приятно, что она у меня оказывается настоящая боевая подруга!