Я кивнул.

Да, еще я слышал как в Микое обстоят дела — задержки зерна, налоги собираются с трудом, молодой хатогский князь Петер Косак, сын Рамеля, едва ли не напрямую выказывает неуважение наместнику… Посмел бы он Маэне тогда высказать! Тот бы его быстро свернули в бараний рог. А тут? Не могут? Не хотят? Рано или поздно что-то должно случиться, отношения все напряженней с каждым днем. Я не мог понять только одного — на что надеется Микоя? Либо молодой Косак совсем дурак и не понимает с какой силой связался, либо он задумал что-то такое… или не он? я даже боялся предположить. Илой, при случае, легко сровняет Микою с лицом земли, как сровнял Самат. И камня на камне не оставит. Только здесь будет куда проще.

— Мне бы очень хотелось, чтобы это был именно ты, Атрокс, — он смотрел на меня и чуть ухмылялся, уголками губ. — Ведь это твоя страна, ты знаешь ее как никто другой. Я думаю, ты можешь навести там порядок?

Порядок? Мороз по коже от таких слов, особенно если правильно понимаешь, что они значат. Будет война. Косак вот-вот окончательно нарвется и мне придется применять силу.

Против своих.

— Мне бы хотелось оставить наконец все это и просто пожить… — я состроил самую несчастную рожу, на какую только был способен. Аттиан рассмеялся.

— Ну, неужели я должен уговаривать тебя? Еще одна маленькая война…

— Война? — натурально удивился я.

— Да, война. Совсем маленькая война. Раз ты все равно будешь там, то неужели откажешься помочь своим землякам. Там, говорят, ваши орки совсем обнаглели.

Он пристально смотрел на меня, ждал. Орки значит? Мне дадут войска, легион или даже два… Значит Аттиан считает войну неизбежной? Действительно войну? И вместе с орками, ну так, за одно… Но почему я? Неужели никто больше не способен справиться с кучкой микойцев, раз Аттиан готов рискнуть и послать меня против своих? Зная, что я могу выкинуть какую-нибудь глупость. А ведь я выкину.

Сложно поверить, но я видел как он волновался сейчас — напряженный взгляд, едва подрагивают кончики пальцев… Я слишком хорошо его знал, чтобы видеть. Странно…

Аттиан ждет. Я не спеша налил еще вина и взял печенье… Вздохнул.

— Конечно! — сказал, почти улыбаясь. — С удовольствием. Как не помочь?

Что-то неуловимо изменилось в его взгляде.

— Я думаю… — Аттиан взял паузу, сверля меня взглядом, — я думаю, пришла пора наконец перебить их всех.

— Всех так всех, — серьезно согласился я, громко, с выражением икнул. Вот значит как? Все еще хуже?

— Атрокс?

— Да?

— Ведь ты понимаешь, о чем я говорю?

Я поднял бокал.

— Твое здоровье!

Всех, значит и кхаев, и ургатов — еще бы не понять! Только чего он ждет от меня? Чтобы я начал сейчас кричать, спорить и доказывать? Зачем? Это не принесет пользы не ему ни мне. Или я действительно чего-то не понимаю. Или ему просто интересно, как я себя поведу?

— Ты думаешь, у меня получится? — поинтересовался искренне, — помнится, Гракх бежал из степей поджав хвост.

Аттиан брезгливо скривил тонкие губы.

— Илой выиграл ту войну, — с нажимом произнес он.

— О, да! Конечно! Разогнал кхаев по норам, а ургаты оказались «небольшим горным племенем, не представляющим интереса».

Некоторое время он молчал.

— Гракх был хорошим политиком, но посредственным воином. К тому же он не понимал, с чем имеет дело, а ты понимаешь. Кто как не ты, Атрокс?

Я усмехнулся. Послать его к Темному Орку, что ли, или куда подальше? Отказаться? Это верная смерть! Воевать против ургатов? Гракх, не смотря ни на что, был разумным человеком, неужели Аттиан это не понимает сейчас? Или понимает? Если случится чудо и я выиграю, это будет еще одна славная победа Илоя, если проиграю — он очень удачно потеряет политического противника. Если откажусь — потеряет тоже, найдет способ обвинить меня в предательстве.

Вести людей на смерть? Идти воевать против своих?

Как же хочется поехать в Микою не официально, просто так, разобраться… самому решить…

Вдруг проскочила шальная мысль — что если Косак сумел договориться с ургатами и они выступят вместе? Поэтому он так вызывающе ведет себя. Он уверен в своей победе. А я, значит…

Отказаться проще. Ухать проще.

Сейчас? Сказать прямо?

— У тебя красивая жена, Атрокс, — Аттиан смотрел мне прямо в глаза, и улыбался, — у тебя взрослый сын. Он, кажется, хотел поехать в Филистию, вместе с Антонием?

Вот когда стало по настоящему страшно, до холодной испарины.

Меня загнали в угол.

Я всегда был плохим мужем и плохим отцом, но случись что — не смогу брыкаться и рассуждать о какой-то там чести.

Еще кое-как хватило выдержки спокойно попрощаться с Аттианом, любезно улыбаясь ему в лицо, но стоило переступить порог… Плохо помню, какими путями добрался домой. А потом долго стоял перед дверью. Казалось — на моем перекошенном лице написано все, что думаю, слишком красноречиво. Может не стоит их пугать? Никак не мог решиться открыть дверь, ту самую, с причудливыми завитками… пальцы дрожат…

Да еще к нам на обед сегодня должно прийти едва ли не пол Илоя, вся эта болтовня, восхищенные речи… Лучше уйти.

Повернулся к дверям спиной.

Нет, поздно ночью я все же пришел домой на своих ногах. Пытался напиться — не вышло, сколько не пил. Хотел не ходить в спальню, завалиться где-нибудь у дверей и не мешать, тем более — мне сейчас все равно где спать, даже не замечу… Не вышло опять.

— Олин.

Эдэя ждала меня.

— Тебе лучше развестись со мной, — сходу сказал я ей. Лучше так, пока еще есть время.

Она даже не удивилась.

— Ты хочешь меня прогнать? — подошла совсем близко, подняла голову, заглядывая мне в глаза, — если хочешь, только скажи.

— Я…

Я хотел сказать, и не вышло снова.

Сердце колотилось… И ее сердце тоже, я чувствовал, она прижалась ко мне… Ее волосы… ее шея пахла жасмином и сандалом, ее губы раскрылись, прильнув к моим… ее щеки солоны от слез… прогнать? Никогда бы не смог.

Здесь, у дверей — все равно…