Всхлипы стали потихоньку утихать и сменились иканием. Она прижалась к Чейзу как можно крепче: все еще уткнувшись в его шею, Милли перекинула ноги через его бедро и обняла его за плечи, свернувшись калачиком.

— Я хочу рассказать тебе, — неуверенно начала Милли. — Хочу поговорить о… О моем прошлом.

Чейз не был уверен, что хочет слышать это.

— Ладно, — ответил он.

— Мой муж умер два года назад, — произнесла Милли.

«Черт», — только и пронеслось в его голове.

— Я сожалею, — сказал Чейз тихо.

Он, конечно, подозревал, что какой-то мужчина разбил ей сердце. Это было понятно, ведь от нее веяло грустью за километр. Но смерть мужа… То есть Милли — вдова? Чейз вспомнил обо всех своих шутках и сарказме и мысленно скривился.

Он пробежался пальцами по ее спине вниз и вверх, пытаясь выразить сочувствие и утешить ее. И успокоить свои мысли.

— Что случилось? — спросил наконец Чейз.

— Он погиб в автокатастрофе. Фура врезалась в его машину на скоростной трассе. В полиции сказали, что водитель грузовика, скорее всего, уснул.

Чейз нервно сглотнул. Он не мог найти нужных слов и просто продолжал обнимать ее.

— Я не рассказывала тебе, потому что за последние два года эта история неотрывно следовала за мной везде. Все, кто смотрел на меня, считали меня «ходячей трагедией». Никто не знал, что сказать, поэтому они либо игнорировали меня, либо сочувствовали. Я ненавижу все это.

Чейз понял, что его догадки в отношении ее прошлого были абсолютно неверны. Но он чувствовал, было что-то еще…

— Ты снова можешь стать счастливой, Милли, — произнес он и осекся.

Но не с ним. Это был не самый лучший момент, чтобы напомнить ей, что они вместе только на одну неделю Точнее, на четыре оставшихся дня.

— Мне нравилось, когда ты не знал о моем прошлом, — тихо призналась Милли. — Ты обращался со мной, как с нормальным человеком, совсем обычным. И я почти стала чувствовать себя нормально.

— А потом почувствовала себя виноватой? — предположил Чейз.

«И круг замкнулся — нескончаемая депрессия», — подумал он.

— Да, вроде того, — протянула она. — Есть еще кое-что. У нас был счастливый брак. Я любила его.

Пауза. Неужели он должен это как-то комментировать?

— Я знаю, что нет идеальных отношений или браков, — продолжила она. — Оглядываясь назад, я прекрасно вижу ошибки, которые мы допустили. Оба.

Милли говорила хриплым шепотом, еле произнося слова, а Чейз просто молчал. Большего предложить он не мог — у него не было никаких мало-мальски серьезных отношений, не говоря уж о возможном браке.

«Пока», — пронеслось в его голове.

«Стоп, какого черта, я подумал об этом?» — последовала вторая мысль.

— Мы отдалились, — продолжила Милли спустя пару секунд. — Потому что… Было много разных причин. И в день, когда он погиб, я была очень груба с ним. Я даже не помню, о чем мы спорили, ужасно глупо, да? И я не поцеловала их… Не поцеловала на прощание. Даже просто не попрощалась с ним. И с Шарлоттой.

Милли замолчала, и Чейз прижал ее крепче. Он все еще не проронил ни слова. У него не было слов в эту минуту, и, возможно, она это понимала.

Спустя несколько секунд Милли отстранилась. Он не стал ее удерживать. Она подобрала с пола свою одежду и направилась в ванную.

— Я в душ, — бросила она, не поворачиваясь.

— Хорошо.

Чейз проводил взглядом ее удаляющуюся фигуру: выпуклости позвонков на ровной спине, тонкую талию и красивый изгиб бедер. Дверь в ванную захлопнулась, и он вздохнул с облегчением и тут же почувствовал стыд.

Милли включила воду и прислонилась к холодной плитке. Ее сердце на миг замерло. Она почувствовала облегчение — наконец-то оно прекратило свою бешеную гонку. Продолжит ли оно? Конечно да.

Итак, Чейз на самом деле не хотел такой откровенности. Он не был готов к ее истории. Да, он не проронил ни слова, но она по его жестам и объятиям почувствовала безразличие. Милли нарушила условия договора, которые сама же установила.

«Глупая», — подумала Милли.

Задержав дыхание, она позволила струям воды смыть с лица выступившие слезы. Конечно, она уже плакала после несчастного случая. Она ходила на консультации к психологу и в группы поддержки, даже вела дневник. Но так она не рыдала никогда.

Еще один глубокий вдох, Милли потянулась за шампунем. По крайней мере теперь она поняла условия: никаких разговоров о прошлом. Эмоции Чейза особо не заботили. Ему нравилось давить на нее, но от результатов он оказался не в восторге. Что ж, теперь она поняла.

К тому моменту, как Милли закончила мыться и одеваться, она немного пришла в себя. Она вновь обрела контроль над ситуацией и была довольна. Выйдя из ванной, Милли обнаружила пустую кровать. Живот издал недовольное урчание, и она поняла, что они пропустили обед. Несмотря на всю эту эмоциональную чехарду, Милли хотела есть.

Она прошла на кухню, где застала Чейза за разговором по телефону. Остановившись на таком расстоянии, чтобы не подслушивать, Милли дождалась, когда он закончит. Спустя пару секунд Чейз отключил телефон и с беззаботной улыбкой направился к ней:

— Как дела?

— Все хорошо, но я умираю с голоду.

— Рад слышать, потому что уже заказал столик в ресторане «Соломенная шляпа» на Ангилье.

— Ангилья? Это же остров? Это далеко?

— На моей лодке доберемся за час.

— Ладно.

«Может, вырваться с этой виллы и правда хорошая идея», — подумала Милли.

В дверь позвонили, и Чейз отправился открывать.

— Что это? — спросила Милли, увидев несколько бумажных пакетов с вензелями логотипа отеля.

— Пара платьев. Я подумал, тебе захочется надеть что-нибудь новое.

Милли смерила его взглядом:

— У меня с собой целый чемодан абсолютно новой одежды.

— Не думаю, что в твоем гардеробе есть что-то кокетливое и сексуальное.

— Может, я не хочу одеваться в кокетливое и сексуальное.

Он вздохнул:

— Не надевай эти платья, если не хочешь, Милли. Я просто подумал, это было бы мило для нашего большого свидания.

— Да? То есть это — наше большое свидание?

— Что с тобой? — спросил Чейз, прищурившись.

— Ничего.

Что-то изменилось между ними, и не в лучшую сторону. Чейз больше не был таким беззаботным и веселым, как раньше. Он стал напряженным и раздражительным.

— Ладно, я посмотрю. — Милли потянулась за пакетами и увидела его смущенный взгляд. — Спасибо, — добавила она запоздало.

Чейз изобразил на лице грустную улыбку.

— Не за что, — тихо ответил он.

Спустя полчаса Милли была уже на палубе в шелковом светло-коричневом платье, и лодка держала курс на Ангилью.

Чейз скинул свой блейзер, освободился от галстука и закатал рукава белоснежной накрахмаленной рубашки. Выглядел он просто превосходно.

После короткого разговора на кухне они и словом не обмолвились, и Милли нервничала. Ей хотелось вернуть то веселое подшучивание и легкость, которые были раньше в их общении.

Милли погрустнела и перевела взгляд на море. Солнце уже начало тонуть в воде. Их третий закат. Осталось еще четыре, и всему придет конец. По их общему согласию они больше никогда не увидят друг друга.

Чейз оставил румпель в покое и сел рядом с ней, бросив взгляд на вновь умирающее солнце. Ветер взъерошил его волосы. Он не спрашивал, о чем она думает, вообще не говорил ничего, и Милли знала почему. Ему нравилось напирать на нее при условии, что она отвечала тем же, а не уступала. Ему нравилось предвкушать. Он сам сказал, что любит момент до больше, чем момент после.

А сейчас как раз был второй.

— Итак, как у тебя оказалась вилла на этом острове, если ты не хотел иметь ничего общего с бизнесом своей семьи? — спросила она, когда тишина затянулась настолько, что стала невыносимой.

Чейз не сводил глаз с темнеющего моря:

— Мой дедушка завещал остров мне и моим братьям, и отец ничего не смог с этим поделать. Когда я встал на ноги, я построил здесь виллу. Хоть я особо ей и не пользовался потом, это был своеобразный способ утереть нос отцу, пусть он и умер.